хочет поиграть и навалиться на меня свои весом, ну в желающем для меня смысле.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, позволяя ему увидеть мою уверенность и полное отсутствие страха. Он пристально смотрит на меня несколько мгновений, ища что-то, я не знаю что.
— Ты не хочешь объяснить мне, почему я прилагая все свои усилия не могу найти о тебе хоть элементарную информацию? — он рычит, его руки сжимаются на коленях, напряжение волнами исходит от него.
Меня удивляет, что в нем это есть. Он выглядит более занудливым, чем альфа, и как бы сильно он на меня ни орал, это меня заводит. Я ловлю себя на том, что бессознательно наклоняюсь к нему.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — спокойно отвечаю я, заставляя себя сесть прямо.
Это делу не поможет.
— Я имею в виду, я искал везде, и все, что я могу найти, — это горстка деталей. Хакерство — это моя игра, Сакура, я лучший, так скажи мне, что ты сделала, чтобы стереть свои записи? — он в ярости.
Я не думаю, что сейчас время спрашивать, но Сакура? Что это значит?
Я понятия не имею, о чем он говорит, я не стирала ни чего из своих данных. Я говорю ему это, и он ударяет кулаком по подлокотнику между нами, прямо рядом с тем местом, где покоится моя рука, но я не вздрагиваю.
— Не играй со мной, черт возьми, это добром для тебя не закончится, — процедил он сквозь зубы.
Я не знаю, чего он ожидает от меня, учитывая, что я говорю правду. Яд в его глазах говорит мне, что я никуда не уйду, пока у него не будет ответов. Почему он вообще пытается расследовать мое прошлое?
Вы, мистер, только что утратили часть своей горячности.
— Слушай, я тебя не знаю и какого хрена ты пытаешься копаться в моем прошлом, но я определенно ни хрена тебе не должна. Я не знаю, какую информацию ты мог бы найти в любом случае, потому что тот, кто ее стер, была не я, и они мне тоже ничего не сказали. А теперь отвали на хрен, — рычу я ему в ответ.
К счастью для меня, я чувствую, что машина останавливается, и понимаю, что мы находимся за пределами учебных корпусов. С этими словами я распахиваю дверцу машины, прежде чем Йен успевает выйти, и захлопываю ее за собой. Я обхожу багажник, стучу по нему, чтобы Йен понял намек и открыл его. У него, должно быть, есть кнопка, потому что она открывается раньше, чем его дверь, и я быстро достаю свой чемодан из купе.
Оглядываясь, я вижу, что Рыжая машет мне рукой, и направляюсь прямо к ней, не желая оглядываться.
Отличное начало, чертовски фантастическое.
Критерии для мужчин в "Тузах" — быть чертовски горячими и полными придурками.
Трое из четырех подтверждены. Тьфу.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
(Луна)
Стоя рядом с Рыжей, я рассматриваю всех вокруг нас. Все они собрались группами на открытом пространстве между двумя учебными корпусами. Оба имеют одинаковый размер, классические кирпичные стены и большие каменные ступени, ведущие ко входам.
Я чувствую на себе множество взглядов с тех пор, как выскочила из «Rolls Royce». Они не знают, что обо мне думать, и их явно беспокоит, что я не стою рядом с остальными из "Туз". Рыжая не ошиблась, когда сказала, что они правят всеми, никто не смеет подходить к ним слишком близко, но каждый студент здесь знает об их присутствии.
Откуда ни возьмись звенит колокольчик, привлекая всеобщее внимание. Рыжая комично подпрыгивает, как и некоторые другие, заставляя меня хихикать. Она пытается одарить меня строгим взглядом, но это лишь вызывает у меня приступ смеха.
Группа девушек рядом с нами смотрят в нашу сторону широко раскрытыми глазами. Я не могу сказать, боятся ли они, что я смеюсь, потому что я сумасшедшая, или потому, что они думают, что я собираюсь причинить им боль, но я не обращаю на них никакого внимания.
Рыжая слегка подталкивает меня локтем и кивает в сторону входа, где на верхней ступеньке лестницы стоит Барбетт Дитрихсон, пристально глядя на меня на всеобщее обозрение.
Фантастика.
Я не реагирую, я просто продолжаю смотреть в ее сторону, но из-за моих солнцезащитных очков она не может точно знать, смотрю ли я на самом деле.
— Всем доброе утро, представления на самом деле не требуются. Я знаю, что вы все прекрасно знаете, кто я, но формальности ради, меня зовут Барбетт Дитрихсон. Я глава Академии Фезерстоун. Вы можете обращаться ко мне — миссис Дитрихсон.
Ты можешь обращаться ко мне? Ты, блядь, не королева Англии.
Отвали.
Я рада, что мои глаза прикрыты, потому что не могу не закатить глаза от ее дерьма.
С грустью она продолжает: — Я надеюсь, что вы все используете эту возможность в полной мере. Фезерстоун воспитала нескольких прекрасных выпускников, которые после окончания учебы ведут яркую и наполненную жизнь. При этом вы все здесь по многим разным причинам, эти причины являются вашей единственной целью. Знайте свое место, следуйте правилам, и вы добьетесь успеха, на самом деле это просто, но не все из вас выживут. Надеюсь, мы сможем сказать, что вы умерли, пытаясь это сделать, — сладко заканчивает она, не сводя с меня глаз. Наблюдает за моей реакцией на возможность смерти, но она ее не получит.
Она задерживает свой взгляд достаточно долго, чтобы окружающие проследили за ее взглядом.
Она только что нарисовала мишень у меня на спине, и она это знает. Я буквально чувствую, как сотни глаз разрывают меня на части, но я не отступлю. Вместо этого я поднимаю очки на макушку и продолжаю смотреть на нее. Даю ей понять, что она завладела моим вниманием, а также тем фактом, что я не боюсь и не отступаю.
Это вызывает у меня усмешку, когда она неторопливо спускается по ступенькам, садясь в ближайшую машину.
Мне бы не помешала минутка, чтобы собраться с мыслями, но я не получу ее в окружении всех этих людей, которые все еще пялятся на меня. Я опускаю очки обратно, чтобы спрятать от них глаза, и киваю головой в сторону входа, приглашая Рыжую следовать за мной.
Она понимает намек, и мы идем сквозь море людей, излучая уверенность. Я стараюсь придать своим бедрам дополнительную дерзость, когда поднимаюсь по лестнице. Каким бы фальшивым это ни было, эти люди этого не знают
