— Молодой человек, я могу вам чем-то помочь? — повторно обратилась к нему менеджер, с подозрением разглядывая его чёрный грязный свитер с порванным рукавом.
— Э… я просто хотел узнать у вас условия, на которых можно воспользоваться вашими скакунами?
— Вам нужны занятия с тренером? Если вы хотите получить навыки верховой езды, то мы можем предложить вам как групповые занятия, так и индивидуальные.
— Нет, нет, — отозвался Вениамин, — не хочу хвалиться, но, барышня, но я прекрасный наездник.
— В таком случае мы можем предложить вам конные прогулки, с гидом или самостоятельные.
— Меня интересует самостоятельная прогулка. Я бы хотел отправиться на неё с девушкой, понимаете?
— Конечно понимаю, — многозначительно улыбнулась менеджер конного клуба, — у нас можно взять лошадь на час, два…
— Мне нужно на весь день, — не дослушал её Вениамин, уж больно он торопился разузнать все подробности, забыв о правилах этикета, — простите, что перебил вас.
— Ничего страшного, — озадаченно ответила женщина, решив, что перед ней какой-то дурачок, не соображающий, сколько будет стоить такая прогулка, — итак, если вы хотите отправиться на прогулку вдвоём, то соответственно вам нужно две лошади. Суточная аренда животного стоит у нас десять тысяч рублей, то есть за две лошади мы ожидаем от вас двадцать тысяч. К тому же при себе вам и вашей спутнице необходимо иметь документы, удостоверяющие личность. Вам так же необходимо будет подписать бумагу, согласно которой вы берёте всю ответственность за вашу безопасность и здоровье на себя.
— Что ж благодарю вас, сударыня, за столь подробные разъяснения, — дружелюбно улыбнулся Вениамин и галантно поклонился, чем немало удивил женщину.
— Рада была помочь вам.
— В таком случае до скорого свидания. Я явлюсь сюда вновь, как только решу денежные вопросы.
Он ещё раз поклонился и вышел на улицу.
Тем временем Власов успел сопроводить Костю домой и вернуться обратно. Агата, увидев его, недовольно поморщилась.
— Я же просила тебя остаться с ним, а ты вернулся, — высказала она претензии.
— Константина сморил сон, — смиренно ответил Пётр, — я решил, что могу быть полезнее здесь, чем потратить время рядом со спящим человеком впустую.
— Иногда ты бываешь умным, — фыркнула графиня.
Раздался звонок в дверь. Власов поплёлся её открывать, графиня же, обнюхав воздух, уже поняла, кто пришёл.
— Ну надо же кого к нам занесло, — громко проговорила она как только послышался щелчок замка и скрип двери, — блудный брат явился.
В гостиную вошёл Вениамин. Позади него ёрзал перепуганный Пётр, опасающийся новых вампирских разборок.
— Кто здесь был? — насторожился граф, — какой-то знакомый запах.
При экстремальном знакомстве с Кристиной, он специально не запоминал запах Константина. Тогда незачем было сохранять в памяти такую информацию, ведь Кристина для графа тогда была просто незнакомой перепуганной девушкой. Это сейчас Вениамин подмечал и запоминал всё, что её касается. Однако посторонний запах ему показался смутно знакомым, хотя он и не помнил, что запах принадлежит Косте.
— Подумать только, — наигранно трагичным голосом отозвалась Агата, — сначала он кидается на меня, потом исчезает неизвестно куда, а потом преспокойненько возвращается и учиняет мне допрос!
— Не беспокойся, сестра, — буркнул граф, — я недолго буду раздражать тебя своим присутствием. В общем то я и не к тебе пришёл, а к слуге.
— Даже не ко мне? — приподняла бровь вампирша.
— Пётр, — обратился Вениамин к Власову более мягким тоном, чем обычно и преодолевая неприязнь км этому подлому человеку, — мне нужна твоя помощь.
— Чем я могу быть вам полезен? — пролепетал молодой человек.
— Я желаю наняться на работу к какому-нибудь господину, чтобы не ходить с пустыми карманами.
Чувствительной кожей Вениамин почувствовал, как воздух поколебался от хохота Агаты.
— Вот это да! — взвизгнула она. — Такого я ещё не слышала! Чтобы вампир работал! Это же нонсенс!
— Нонсенс само наше существование, — огрызнулся Вениамин.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я не работаю, но всегда при деньгах! — всё ещё смеясь заявила Агата.
— Это не твои деньги, — со злостью возразил ей брат, — это деньги твоих жертв. То, что они находятся в твоих карманах, не отменяет факта насильственного их присвоения.
— А не всё ли равно, как я добываю эти деньги? Уж покойникам они точно без надобности.
Вениамин, не обращая внимание на последнюю реплику сестры, посмотрел на Власова и произнёс:
— Я хочу работать. Поможешь?
— Да… да… конечно, — пролепетал юноша, — у меня для вас и документы уже сделаны.
Пётр, порывшись в секретере, достал фальшивый паспорт на имя Воронова Вениамина Васильевича.
— Вот, пожалуйста. Ваш паспорт.
Вениамин с любопытством принялся разглядывать документ.
— И с этой бумажкой я смогу устроиться на работу? — спросил он.
— Разумеется, — закивал головой Власов. — Прямо сейчас можем разослать в интернете резюме работодателям.
— Что такое интернет? — нахмурился Вениамин.
— Интернет, братец, полезная штука, — назидательным тоном заговорила с ним сестра, — пока ты жрал бродячих псов, я времени зря не теряла, осваивала современные технологии.
— У графини Агаты даже свои странички появились в соцсетях, — робко вставил Пётр. — Она поразительно быстро освоилась в двадцать первом веке.
— Да я уж вижу, — проворчал Вениамин.
— Так ты как обычно с придурью, — усмехнулась графиня, — ты всегда был странным. Я помню, как отец отправил тебя на обучение корабельному делу. Тогда большинство представителей привилегированных сословий не обязаны были особо напрягаться, пока к власти не пришёл энергичный и неутомимый реформатор. Этот великан с варварскими замашками! Я была от него в ужасе, тогда как вы с отцом загорелись его идеями по преобразованию России.
— О ком вы говорите? — в замешательстве спросил Власов.
— О ком! — хмыкнула графиня. — О Петре великом! Уж он-то тогда навёл шороху!
— Я не понял, вы лично знали царя? — восхитился Власов.
Графиня поморщилась, будто воспоминания о великом правителе не доставляют ей радости. Вениамин, напротив, воодушевился. Он, не взирая на испытываемую им неприязнь к Власову, всё-таки решил поведать ему кое-что из своего прошлого. Обведя комнату взором, будто силясь найти какой-нибудь предмет той эпохи, о которой пойдёт речь, Вениамин начал свой рассказ:
— Я был в общении с государем несколько лет. Это было на одной из корабельной верфи. Пётр приказал тогда детям привилегированного класса учиться на манер западный. Мой отец, Воронов Василий, разделил с государем опасности войны с Турцией. Родитель мой проявил себя, как мужественный и преданный человек. Он совершал поступки, требующие удивительной храбрости. Однако я полагаю, что он искал смерти, не в силах смириться с потерей горячо любимой своей супруги, матери своих детей. Но смерть не взяла его тогда. Зато заметил государь. За героизм на войне он и наградил отца графским титулом. В 1714 году Пётр принял закон о единонаследии. Это означало, что земельное владение отца мог теперь унаследовать лишь старший сын. Принято считать, что данное нововведение способствовало закреплению земельной собственности за дворянством. В самом деле, теперь земля дворянина не делилась между всеми его сыновьями. Она целиком переходила лишь старшему сыну. Вместе с тем такой закон вынуждал дворянских детей, не получивших наследство, становиться военными или гражданскими служащими, которые вынуждены добывать себе пропитание, служа России.
— Но вы были единственным сыном своего отца, — удивлённо произнёс Власов, — зачем вам — то понадобилось учиться? Ведь вы могли спокойно унаследовать отцовское имение и не утруждать себя.
— Мог, — согласился Вениамин, — но не хотел. Закон о единонаследии 1714 года, как и множество иных реформ Петра Великого, вызвал общественный резонанс. Естественно, в дворянских кругах этим нововведением были крайне не довольны, особенно те, кто лишался права на наследство. Но мой отец, став теперь графом Вороновым, полностью поддерживал царя во всех его инициативах. Он, можно сказать, был одержим Петром. Я долго не мог понять, почему отец так им восхищается. Сперва я думал, что это напускное, что батюшка ослеплён графским титулом и льстит государю. Однако я ошибался. При общении с этим великим правителем нельзя было оставаться к нему равнодушным. В возрасте пятнадцати лет я прибыл на корабельную верфь, чтобы обучиться делу кораблестроения. При мне было письмо государю от моего отца. Я тогда жутко волновался. Слухи о суровости и эмоциональности царя заставляли плясать моё воображение, колени мои тряслись. Меня провели в простую избу, и потому я решил, что моя встреча с Петром откладывается, и меня просто препроводили в покои, где мне предстояло проживать. «Не может же государь находиться в такой простой избе» — подумал тогда я. Тем не менее меня провели в небольшую комнату, где я совершенно неожиданно увидел его. Царь стоял в простой белой рубахе, и я тут же устыдился своего вычурного кафтана, расшитого золотой нитью. Представившись, передал я государю батюшкино письмо. Пётр развернул бумагу и прочёл его вслух. Отец мой писал:
