Две ЭМИ гранаты тут же полетели в сторону издаваемого шума, в попытках хотя бы замедлить роботов. Из-за большой опасности прототипа, которым я пользуюсь, дезинтегрировать наших "приятелей" не представлялось возможным, сейчас так точно. Если станет совсем жарко, можно будет рискнуть, очень аккуратно, не без последствий.
За пару секунд мы пересекли развилку, увидев двух загораживающих друг другу проход, дройдов. Ещё одна граната полетела прямо им под ноги, но её детонация не особо вызвала у них дискомфорт. Более дорогие и нужные дройды оснащались более продвинутыми защитами от ЭМИ, поэтому для них это так, маленькая неприятность, когда для нас это была большая проблема. "Краб" выдвинул клешню, чуть не задев нас обоих, прочертив борозду в стене за нами. Потом повторил ещё раз, и ещё раз. По нему сыпались выстрелы из плазменных винтовок, которые робот блокировал второй, обычной рукой, с переменным успехом закрывая оптику и сенсоры. Второй дройд, не долго думая, начал наседать сзади на первого и вытеснять его ближе к нам. Двухсполовинометровая туша надвигалась с приличной скоростью, заставляя нас отпрыгнуть в разные стороны, дабы не остаться мокрым пятном на стенке. Скрежет впечатавшегося робота ударил по ушам, брызги осколков металла и снопы искр заставили зажмуриться, хотя лишь на предельно короткое время, чтобы не упустить второго дройда из виду. "Мул", ещё больше и выше, разобравшись с конкурентом, уставился на нас двумя противопоставленными оптическими объективами. Механическая лапа ухватила меня за ногу и поволокла в сторону грозного противника, бездействовать я не стал и начал палить из винтовки как можно чаще, не смотря на отдачу. "Мулу" не понравились мои действия, в ответ на них он хорошенько приложил меня спиной об пол, позвоночник взвыл от такого напряжения. Нога пульсировала болью, намекая всем, чем возможно, что такими темпами её скоро оторвут к чертям. Ещё удар, на этот раз, об потолок головой, шлем жалобно хрустнул и разошёлся паутиной трещин.
Сознание померкло, вернувшись только, когда я приземлился на пол. В нечётком изображении разбитого лицевого стекла я едва различил Саймона, который карабкался на дройда. Что тот хотел сделать, я не знал, но знакомый треск и выстрелы из плазменной винтовки услышал сразу. Хватка на ноге ослабла, дав возможность освободиться и отползти. Наступила тишина.
— Ты там живой? — донеслось откуда-то со стороны недавней бойни.
— Почти, — признался я, кряхтя от боли в ноге. Шлем полетел на металлический пол, давая, наконец, разглядеть, что произошло.
"Мул", из центра которого исходил жар и дым от расплавленных элементов электроники и композитов. Он был неисправен и больше точно уже не встанет, как и "Краб", которого тот уничтожил при своём появлении. Огромная механическая рука-манипулятор до сих пор тянулась в мою сторону, как бы изъявляя желание её обладателя достать даже с того света.
— Нормально ты его приложил. Как удалось? — опираясь на стену, мне удалось встать. Боль в ноге была не такой сильной при переложении на неё силы, перелома нет, и ладно.
— Решил не ходить вокруг да около и наведаться в богатый внутренний мир нашего "приятеля". Граната его оглушила, а плазма успокоила навсегда. Нога цела? Идти сможешь? — обеспокоенно произнёс Саймон, подходя и ощупывая мою ногу.
— Электромагнитке конец на левой ноге. Да и побаливает, когда наступаю. Я думаю, лучше снять скафандр, он будет только мешать. Прыгать на одной ноге точно не буду, не проси.
— Давай так, ты подожди тут, а я осмотрю помещения. Может, найду то, что нам нужно, — после этого напарник быстрым шагом направился дальше по развилке. Проводив его взглядом, я понял, что стоять без пользы, даже с повреждённой ногой, мне не хочется и принялся ковылять чуть левее по коридору.
Две двери были наглухо заперты, ещё три открывались лишь на пару сантиметров, не давая даже разглядеть, что внутри. В самом конце оказалась всё-таки исправная дверь, умудрившаяся даже открыться, как только я докаснулся до кнопки. Приличное жилое помещение с маленькой гостиной, баром и двухъярусной кроватью. Плюхнувшись в ближайшее кресло, я выдохнул, потирая ногу. Я прикрыл глаза, подумалось, почему-то, вздремнуть, пока Саймон ищет то, что уже найдено.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты не расслабляйся, это только начало, — чуть правее меня донёсся знакомый голос. Разлепив глаза, я повернул голову, заметив парня, сидящего на кресле с закинутыми ногами на его спинку.
— Отлично, теперь я ещё и шизофреник! — помассировав виски, бросил я.
— Джеки, ты всегда им был, — парнишка засмеялся. — Ты забыл, как нам было весело десять лет назад? На той захудалой планете, где мы держали в кулаке целый город.
— Так ты моя совесть? — я зажмурил глаза в надежде на исчезновение галлюцинации, но обломился, он не исчез. Даже ближе придвинулся.
— Ты обо мне?! — хохот, вероятно, было слышно по всему дредноуту. Отсмеявшись, он продолжил: — Нет, конечно. Я — это ты, твоя часть, которую ты выкинул, выжег из своей памяти в надежде забыть, кто ты на самом деле. Решил тебе напомнить, чтобы процесс прошёл полегче.
— Процесс?
— Да, тот, который запустился, как только мы прибыли на этот корабль. Ты очень скоро узнаешь, о чём я, в полной мере, не переживай.
— Вероятно, ты глюк после удара головой об потолок, или же из-за Пси фона, — достав из кармана пачку сигарет, я распечатал её и закурил.
— Обидно вообще-то. Называть часть себя глюком и просто последствием травмы. Ушёл бы от тебя, такого злого, только я злее, — парень сверкнул глазами, присев на корточки совсем рядом со мной. — Не скрыться тебе от прошлого, Джеки, никак нет.
Я ткнул сигаретой в голову парня, как и ожидалось, она прошла сквозь него. Но он был настолько реальным и осязаемым, не похожим на простую галлюцинацию. Дверь открылась, отвлекая меня от фантома, в неё вошёл Саймон, улыбаясь.
— Нашёл-таки место, даже без ноги.
— Нога у меня на месте, — ответил я ему, хлопая по ноге.
— Слышал, ты с кем-то говорил. Узнавал информацию у "O"?
— Нет, сам с собой говорил, — ответил я без капли иронии.
— Смешная шутка! — нехотя посмеялся напарник.
— Да, шутка…, - успокоил его я. Мальчишка всматривался в меня своими бездонными фиолетовыми глазами, премерзко улыбаясь.
Глава 9
Завывание мёртвого ветра, звук хрустального треска разносятся над водной гладью. Хочется спрятаться от этого звука, только он настигает повсюду, от него не спрятаться, не скрыться, не постичь ничтожно узким разумом. Вода окрасилась в мутно-бурый оттенок крови и других трупных жидкостей, бурля и испаряясь зловонными миазмами гнили и отчаянья. Ты пытаешься закрыть рот рукой, но она тут же покрывается волдырями от едких испарений, буквально прожигая путь к твоим лёгким. Глаза слезятся и мгновенно заполняются слезами, чтобы спасти тебя от кислотного тумана разложившихся надежд и стремлений, только это не помогает. Ты падаешь на колени перед невообразимо огромной стеной из чистого хрусталя фиолетового оттенка, пытаешься прикоснуться к ней, пройти за неё, дабы спастись из этого ада. Но стена неприступна, по крайней мере, сейчас и ты это понимаешь. Твои вопли слышны даже по ту сторону барьера твоего искалеченного разума, там, где, по всей видимости, может быть куда лучше, чем здесь, в едких и ранящих остатках твоей личности. Руки покрываются ожогами, больно даже просто держать руку на ветру, не то, что пытаться пробиться сквозь стеклянную стену отторжения самого себя. Ты закрываешь глаза и сдаёшься, медленно погружаясь в отвратительную жидкость, раньше бывшую чистейшей водой. Каждый метр погружения выдавливает из лёгких всё больше воздуха, через пару ударов сердца уже невозможно держать воздух в горящей груди. Наконец он вырывается, твой крик захлёбывается, ибо, открыв рот, ты дал жидкости наполнить себя до отказа. В конце ты видишь лишь множество трупов, таких же, как и ты «счастливчиков», не способных принять собственную суть и утонувших в отчаянье и боли, все они это ты. А ты как думал? Этот самый «счастливчик» это ты, и всегда им будешь. Джеки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
