- Чего тебе могу сказать? - сказал и Костя, закуривая. - Правда на твоей стороне, но сделал ты все не по уму. Загремишь теперь, парень, так что твое дело одно - в бега ударяться...
- И с гадом этим позорным так и не рассчитаться? - побагровел Чудо. И думать не моги, парень. Жив буду - из под земли достану. Гибель ему...
- Без тебя достанут, есть кому, - возразил Костя.
- Есть кому, это точно... Крутейшие люди! - уважительно поднял он вверх свой корявый палец. - Понять даже никак не могу, зачем люди Черного за это дело взялись. Ну у них там свои дела, до них я не касаюсь. Я знаю одно - какими бы они крутыми не были, и что у них там за разборки, я должен сделать это, я перед Шилом должник, не могу его другому уступить. Ладно, езжай, братан, по своим делишкам, а я поканал. Тут Бердяшка где-то отирается, к мамаше надо зайти... А там видно будет...
- На крючке ты, однако. Найти тебя - дело нехитрое, если бродить по родному краю станешь, как ни в чем не бывало, и мамашу навещать... За убийство сядешь, охота тебе?
- Это не в кайф, твоя правда... Ладно, погляжу... Видно будет, повторил он, снова широко зевая. - Спать очень охота, сплю плохо в последнее время, ширануться бы надо для сугрева...
- Давай, иди... Вольному воля...
Чудо вышел из джипа и побрел в обратную сторону. А Костя погнал машину в Москву. Что он мог возразить нелепому Чугаеву, тем более, он был по-своему прав...
Однако на трассе его ожидал сюрприз. Примерно на двадцатом километре Волоколамского шоссе он неожиданно увидел тот самый, встретившийся ему ржавый и грязный "Жигуленок", стоявший у обочины. И хотя было уже почти совсем темно, он каким-то шестым чувством понял, что это именно тот "Жигуленок".
Он остановил машину. Какое-то недоброе чувство охватило его. Он чувствовал, что непременно что-то произошло, что от машины исходит какая-то аура зла...
Шел он медленно. Затем, подойдя к машине, резко отворил дверцу...
Чутье не подвело его. На заднем сидении машины лежало без движения человеческое тело...
- Вот те на..., - прошептал Костя и дотронулся до тела. Тело издало негромкий стон...
Лицо человека было незнакомо Косте. Светлые, коротко стриженые волосы, темная куртка... Голова его лежала на сидении, глаза были закрыты, тело скрючено, ноги согнуты в коленях... Он дотронулся до него, и рука сразу стала липкой - это была кровь...
- Ты кто? - спросил Костя.
Лишь стон был ответом на вопрос. Костя вытащил мобильный телефон и набрал номер Скорой помощи... Он боялся транспортировать раненого на своей машине.
Пока не прибыла "Скорая", он вытащил из своей аптечки бинт и стал перевязывать неизвестного, что было сделать очень трудно. Ранение было произведено в область живота с правой стороны. Однако, перевязал, как умел, при этом жутко вспотев, несмотря на усилившийся мороз... Затем полез во внутренний карман пиджака неизвестного и вытащил паспорт. "Левушкин Андрей Петрович", - прочитал он с неподдельным изумлением... Откуда он мог тут взяться?...
"Скорая" прибыла довольно быстро. Левушкина отправили в районную больницу...
Теперь Костя знал, что ему делать. Он набрал номер Уголовного розыска и заявил, что Григорянц Эдуард Рубенович только что совершил покушение на Левушкина Андрея Петровича. Теперь надо было искать самого Григорянца... Теперь все стало на свои места - в розыске был он. И не как без вести пропавший, а как преступник...
Сам же Костя, желая помочь органам, направился прямиком на дачу Григорянца, чтобы караулить его там. Он знал - этот человек способен на многое...
Но дальнейшее развитие событий поразило даже видавшего виды Костю. Такого в его богатом опыте ещё не бывало...
15.
... - Понимаешь, папа, - тяжело дыша, рассказывал Эдуард, - этот Левушкин просто сошел с ума... Он стал во всем обвинять меня, хотя это именно он пырнул ножом Малиновского. Я видел это своими глазами... Я просто обложен со всех сторон, мало мне этого отморозка Чугаева. Я теперь точно знаю - это он убил Татьяну...
- Я это уже знаю и без тебя, есть кому сообщить, - проворчал адвокат, попыхивая гаснущей трубкой. - Ты говори о себе, по глазам твоим вижу, что ты снова что-то натворил...
- Он стал обвинять меня во всем! Он бросался на меня! Он вырывал у меня руль...
- Ты вот что, расскажи-ка все по порядку, - попросил отец, стараясь не глядеть на сына. Такую досаду он вызывал у него, что он был не в состоянии спокойно на него глядеть.
Эдуард путано и сбивчиво рассказал все события сегодняшнего дня. Когда он вещал о побоище на лесной поляне между ним и Чудом, в глазах отца появилось едва заметное выражение одобрения его действиям, даже некая скрытая гордость. Но то, что он рассказал дальше, повергло его в состояние подлинного отчаяния...
- Андрей оказался на том самом проклятом месте, я подобрал его, и мы поехали... Он стал браниться, обвинять меня во всех грехах, он вырывал у меня руль, и мы чуть не столкнулись со встречным грузовиком. И тогда я остановил машину... И мы вышли... Это было на проселочной дороге... Он бросился на меня с кулаками, кричал, что я испортил ему всю жизнь, что я подлец и мерзавец... А затем он подобрал какую-то железяку и попытался ударить меня по голове... И тут... Я вынужден был...
- Снова ножом, как и в прошлый раз? - зловеще улыбнулся Григорянц.
- Да..., - растерянно проговорил Эдик. - Откуда ты знаешь?
- А знаю потому что я адвокат, сыночек дорогой... И обычаи и привычки людей знаю неплохо...
- Но почему ты говоришь, как в прошлый раз? Ведь это не я...
- Ты это, паренек, ты, - продолжал улыбаться жуткой улыбочкой адвокат. - Страшная улика была против тебя у Курбыки этой дотошной... Ножичек-то нашли... Спрятал ты его неплохо, а он нашел... Ищущий обрящет... Вот за ножичек с твоими пальчиками на его ручке я этой поганой Курбыке и выложил десять штук зеленых... Знаешь, какие это были деньги в девяносто первом? Большие деньги, сынок, очень большие... Только пальчики Шила, владельца ножичка, да твои, больше ничьих нет... Откуда бы им там взяться, твоим пальчикам, а? ... - При этих словах он слегка наклонился в сторону сына и пристально поглядел ему в глаза. Тот вздрогнул, побледнел и отвернулся. - Так-то вот, сыночек... Но данные эти он в дело внести не успел, я помешал ему... Точнее, деньги мои, потом и кровью заработанные, помешали. Ты полагаешь, мне некуда было их деть, кроме как за тебя, погань такую, платить? Я их умею зарабатывать, умею и тратить... Так что, ты убил Малиновского, ты все дело затеял, ты его и прикончил, пока твои дружки пьяные да битые валялись в траве... Злобен ты, сынок и глуп донельзя... Только на помощь старика и рассчитываешь...
- Но ты поможешь мне? - с надеждой в голосе спросил Эдуард.
- Помогу, помогу..., - пыхнул трубкой Григорянц. - Обязательно помогу... Прямо сейчас, на твоих глазах.
Он набрал номер телефона.
- Управление Внутренних дел? Виктор Ильич ушел уже? Жаль... Это адвокат Григорянц вас беспокоит... Я что хотел сообщить, во-первых, мой сын нашелся, он жив и здоров, а во-вторых..., - он бросил на сына какой-то странный взгляд. - А во-вторых, я прошу бригаду милиции срочно приехать ко мне. Немедленно!!! Я делаю официальное заявление, что примерно час назад Григорянц Эдуард Рубенович, мой родной сын, зарезал ножом своего старого товарища Левушкина Андрея, не помню отчества, который тоже находился в розыске. Прошу вас приехать немедленно, поскольку мой сын представляет угрозу и для меня и для общества! Жду! А также прошу вас содействовать в розыске автомобиля "Жигули", находящемся примерно на двадцатом километре Волоколамского шоссе, где находится этот самый Андрей Левушкин, дай Господь, чтобы ещё живой, пронеси мимо моих седин чашу сию...
Он положил трубку и посмотрел прямо в лицо сыну.
- Сволочь..., - прошептал Эдуард. - Сволочь..., - повторил он. Старая грязная сволочь...
- Ладно болтать, - махнул на него отец своей холеной рукой с огромным перстнем с ониксом на безымянном пальце. - Можно подумать, что ты не сволочь... Затеял всю эту бодягу, убил парня, впутал в дело своих товарищей, меня, старого дурака, пожалевшего тебя, и считаешь себя порядочным человеком... Но то, что ты сволочь, это ещё ничего, это бывает, страшно то, что ты дебил, ты настоящий дебил... Как ты только занимался бизнесом, ума не приложу!
- Я расскажу следователю, что ты организовал убийство Игоря Малиновского! - крикнул Эдуард, вскакивая с места. - Я расскажу, что ты подкупил следователя Курбыко!
- Нет, просто дебил, и все! - досадливо хлопнул ладошами Рубен Михайлович. - Дегенерат! Странно, что ты внешне похож на меня, я бы мог предъявить претензии твоей матери. Кто тебе поверит? Это все вздор, треп и вздор... Факт один - то, что ты зарезал своего товарища, вот это факт. Это преступление, и ты за него ответишь по всей строгости нашего российского закона. Ну, а если покопаются дотошные следователи, глядишь, и до того дела докопаются...
- И до тебя докопаются! - крикнул Эдуард. - Ты тоже ответишь за взятку следователю Курбыко! Возьмут его в оборот, и расколется он... Так что зря ты это сделал, дорогой папаша...
