Мэгги снова повернулась на табурете и уставилась на еду, к которой даже не притронулась — еду, к которой у нее больше не было аппетита. От увиденного её чуть не стошнило. Она знала, что случится с Долли и Билли, с Джонни, даже с маленькой девочкой, которая сидела рядом с ней. Она знала истории их жизней, их сердечную боль и день смерти каждого из них. Могла ли она что-нибудь изменить? Осмелилась ли? Что, если она все только испортит, просто находясь здесь?
Ей хотелось побежать по улице, крича вслед Билли о грядущих опасностях. Но больше всего на свете она хотела найти Джонни и заключить его в объятия, убедить, что любит его, и никогда не возвращаться домой. Получится ли? Может у нее получится, в итоге, остаться и спасти его от Чистилища? Продолжится ли время в будущем без нее? Или останется приостановленным, пока она не вернется, или не наверстает упущенное?
Глава 11
Время действовать
Когда Лиззи и Мэгги покинули «Мальту», солнце уже садилось, и, пока взгляд Мэгги был прикован к горизонту, она почти могла поверить, что находится в том же самом Ханивилле, несмотря на все перемены, произошедшие за последние 53 года. Мэгги убедила Лиззи проехать дальше по Главной улице, мимо автосалона Джина. Но заведение было заперто, а табличка на двери гласила «закрыто». Ни братьев Кинросс, ни машины Джонни нигде не было видно. Мэгги начала паниковать. Как она могла, пожав плечами, покорно ехать к себе домой, к Лиззи, зная, что в любую минуту ее могут забрать туда, откуда она приехала.
— Ты в порядке, Мэгги? — тихо спросила Лиззи, усаживаясь свой велосипед рядом с Мэгги, которая сидела, удрученно уставившись на тихий автомобильный магазин.
— Я влюблена в парня, который не знает о моем существовании, — Мэгги попыталась рассмеяться над своей шуткой, но смех застрял у нее в горле.
Лиззи посмотрела на автомастерскую и снова на Мэгги. Лиззи Ханикатт была кем угодно, но не дурой.
— Ты влюблена в Билли Кинросса? Уже?
— Нет. Не в Билли. — Мэгги печально улыбнулась и отвернулась от пустой витрины, забираясь обратно на велосипед и ставя одну ногу на землю, а другую на педаль.
— Это Джонни? — Лиззи пискнула, словно Мэгги только что призналась в любви королю Англии. — Ты влюблена в Джонни Кинросса?
Мэгги почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Казалось, Джонни был ей не по зубам даже в 1958 году. Она начала крутить педали по Главной улице, Лиззи старалась не отставать от нее. Она знала дорогу домой, но обратный путь уже был не таким чудесным и волнующим, как поездка в город. Мэгги почувствовала вялость в мышцах и усталость в голове, из-за чего ей стало страшно, что ее время быстро истекает. Когда они добрались до дома, Мэгги поднялась по лестнице и упала на кровать Лиззи, едва в состоянии держать глаза открытыми.
— Мэгги? — Голос Лиззи был тихим и испуганным, и Мэгги с большим усилием открыла глаза. — Ты заболела?
— Нет, Лиззи. Не думаю. Мне просто кажется, что, возможно, не смогу долго здесь оставаться. — Мэгги почувствовала, как Лиззи сняла с нее туфли и укрыла одеялом.
— Пожалуйста, не уходи пока, Мэгги. Я сейчас вернусь. Побудь тут, ладно?
Мэгги слегка кивнула, чувствуя, что ее голова весит восемьдесят фунтов. Через минуту или две Лиззи вернулась. Она забралась на кровать рядом с Мэгги и, прижавшись к ней, вложила свою руку в руку Мэгги.
— Я сказала бабушке, что немного устала; в конце концов, я ведь болела. Сказала ей, что иду спать. Она ждет, когда начнется «Команда Мод». Не думаю, что она встанет с дивана до утра. Я буду держать тебя за руку, пока ты спишь. Держать за руку так крепко, что ты не сможешь уйти.
— Спасибо, Лиззи, — вздохнула Мэгги.
— Я тут подумала. Ты должна остаться хотя бы еще на один день. Если хочешь, чтобы Джонни Кинросс влюбился в тебя.
— А? — Мэгги отчаянно пыталась следить за разговором, но быстро теряла весь его смысл.
— Как всем принцессам удается заставить принцев влюбиться в них? Они идут на бал, правильно?
— Ну, да,
— И, так уж вышло, завтра выпускной. Ты идешь на этот выпускной, приглашаешь Джонни на танец и влюбляешь его в себя. Проще простого. Так что ты пока не можешь уйти.
Проблема заключалась в том, что, когда часы пробьют двенадцать, Мэгги может не просто превратиться обратно в Золушку; она может исчезнуть совсем. Со стеклянными туфельками и каретами, превратившимися в тыквы, Мэгги погрузилась в сон, который мог бы соперничать со сном Спящей красавицы.
***
— Лиззи, как умерла твоя мама? — Мэгги посмотрела на девочку рядом с собой. — Не помню, чтобы Ирен когда-либо рассказывала мне.
Проснувшись на следующий день, Мегги обнаружила, что она все-таки не превратилась в Золушку. Лиззи сдержала свое слово; она крепко сжимала ее руку всю ночь в своей, а второй — локоть. Лиззи проснулась почти сразу, и теперь они лежали в темноте, и тихо разговаривали.
— Она заболела. У нее был рак.
— Сочувствую, Лиззи. — Мэгги хотела сказать ей, что она понимает, каково это — остаться без матери. Но рассказывать Лиззи было бы неправильно. Ведь тогда ей пришлось бы рассказать о смерти своей собственной дочери, смерти, которая произошла после того, как сама Лиззи скончалась от того, что, скорее всего, убило мать Лиззи и Ирен.
— Почему, Мэгги?
— Ты когда-нибудь думала о том, какой была бы жизнь, если бы она не умерла, а все еще была здесь?
Лиззи лежала молча, не отвечая в течение нескольких минут. Только то, как она крепче сжала руку, говорило о том, что до сих пор не спала. Мэгги задумалась, не слишком ли сложная тема для маленькой девочки, и прокляла себя за то, что позволила своему разуму погрузиться в сложности изменения истории, а потом выпалила все вслух. Но когда Лиззи наконец заговорила, ее голос был обеспокоенным, но не полным горя.
— Может, если бы мама была здесь, она бы сказала Ирен держаться подальше от Роджера. Папа никогда ничего не говорит. Он считает Роджера классным.
Мэгги напряглась от неожиданного поворота разговора.
— А ты не думаешь, что он… классный? — Мэгги никогда в жизни не произносила слово «классный».
— Нет, — прошептала Лиззи. Наверное, дело было в темной комнате, или в тишине спящего дома, или даже в расстоянии, которое она преодолела, но Мэгги почувствовала, как волосы встали дыбом у нее на шее и руках. Когда Лиззи не дала дальнейших объяснений, Мэгги спросила очевидное, почти боясь узнать ответ.
— Почему, Лиззи?
— Ты же слышала, как он называл меня Диззи Лиззи? — Голос Лиззи был таким тихим, что Мэгги переместилась на кровати, пока ее лоб не прижался ко лбу Лиззи.
— Роджер?
— Да. Он и его друзья зовут меня Диззи Лиззи.
— Я думала, это из-за рифмы — просто глупое прозвище.
— Роджер начал называть меня Диззи Лиззи (dizzy — от англ.: терять сознание, головокружение) около полугода назад, когда я упала в обморок на вечеринке по случаю дня рождения Ирен.
Лиззи уткнулась лицом в плечо Мэгги, и ее шепот больше не был слышен.
— Лиззи? Я тебя не слышу….
— …Оно всю ночь преследовало Роджера…
— Кто преследовал Роджера? — До Мэгги доходили лишь обрывки рассказа. Лиззи была прижата к ней так плотно, что Мэгги боялась, что она упадет с кровати, если сдвинется хоть на дюйм.
— Оно не похоже на других призраков. Оно видело все, наблюдало за всеми, но в основном за Роджером. Оно практически следовало за ним по пятам. Мне было страшно. Я не стала ничего говорить ни Рени ни папе, потому что не хотела неприятностей.
— Вокруг Роджера крутился призрак? — Теперь голос Мэгги понизился до едва слышного шепота.
— Это был не призрак. Больше похоже на… тень… с глазами.
— Что произошло, Лиззи? — Мэгги больше не хотела говорить об этом. Она больше не беспокоилась о том, чтобы вернуться в будущее, но переживала за то, что их слова приведут в спальню Лиззи. Комната, занимаемая не одной, а двумя девушками, у которых был общий дар видеть то, чего другие не могли…. и то, чего другие предпочли бы не видеть.
