class="p1">
Марк
— Да-ашка, ты меня завтраком кормить будешь?
Горячий поцелуй в плечо, и щипок за попу, от которого она с визгом подлетела на кровати.
— Чего тебе, охальник? — пробурчала сердито, растирая пострадавшее место.
— Как чего? У тебя мужик от голода умирает. А я, между прочим, ослаблен ранениями, полученными в боях за честь дамы своего сердца.
Я отодвинул ее руку и лизнул покрасневшее место на красивой попе:
— Давай пожалею, моя сладкая.
— Жалей! — она плюхнулась на живот, оттопырила круглую пятую точку, и потребовала:
— Скорее жалей, а то она пострадала от действий одного озабоченного маньяка.
А я опять завис над восхитительными, с наивными ямочками, полушариями, понимая, что сейчас снова начну их лапать. Надо же, Даша так сильно похудела, но попа все равно круглая и аппетитная. Моя радость.
Я провел пальцем по покрасневшему месту, поцеловал и прижался к нему лбом:
— Дашка, как ты могла бросить меня, дурочка такая?
Она дернулась и, отпихнув меня, перекатилась на спину. Мгновенно закуталась в одеяло и, сердито сопя, уставилась в стенку.
Вздохнув, я вместе с одеялом подтащил ее к себе, обнял за напряженные плечи и, пристроив ее голову себе на ключицу, потребовал:
— Рассказывай, зачем ты прислала мне то сообщение?
Она долго молчала, потом выдавила:
— Ты уехал и пропал… Что я должна была думать и делать?
— Например, позвонить мне? — предположил я.
— Я бы, может, и позвонила. Но с твоего номера меня набрала твоя любовница Анжелика и объяснила мне…
Дашка замолчала и опять уставилась на стенку.
— Ну? — я встряхнул ее, уже догадываясь, как все вышло.
— Твоя подруга мне сообщила про ваши с ней отношения. Про то, где место для таких, как я, и на каких мужчин мне стоит обратить внимание. Еще прислала фото, датированное вчерашним числом, где вы с ней на каком-то крутом приеме.
После я набрала в интернете твое имя, поняла, кто ты, и… где мое место относительно тебя. А ты так и не позвонил...
Даша с таким трудом произносила каждое слово, что я почти физически чувствовал ее боль. Моя бедная девочка, зашуганная жизнью и своим недоноском — бывшим мужем, убившем в ней всякую веру в свою привлекательность. Ну и с Анжеликой мне тоже придется поговорить…
Я прижал свое расстроенное чудо покрепче и, тихонько целуя в макушку, спросил:
— Так ты написала мне сообщение, что уходишь от меня, чтобы гордость свою сохранить? Вроде, это ты сама меня бросила, а не я тебя?
Она повздыхала, а потом кивнула:
— Глупо, да? Но тогда мне казалось, что это поможет мне выжить и хоть как-то поддержать себя. Я взяла билет на самолет домой, и перед самым взлетом отправила тебе это сообщение. А после выкинула сим-карту, и… И все.
— И все, — повторил я, не зная ругаться или смеяться, оттого что все так глупо получилось. И рычал от злости на самого себя, что потерял целый год, который мог бы провести рядом с ней.
Мы помолчали, а потом я заговорил:
— Наверное, на твоем месте я поступил бы так же — сделал все, чтобы сберечь свое достоинство. Я увидел твое сообщение только через месяц: открыл неотвеченные и чуть не сдох, когда прочитал. Думал, шутка такая. Начал тебе звонить и…
— Абонент вне зоны доступа, — проговорила Даша и вскинула на меня глаза:
— Откуда у тебя этот шрам, Марк? С тобой случилось что-то страшное?
Я ухмыльнулся:
— Не страшнее твоего сообщения, Даша.
— Чем ты занимался этот месяц, пока не прочитал его? — снова требовательно спросила, привстав на руках и шаря по моему лицу глазами.
Я опять притянул ее к себе, обнял и вернул ее голову на свое плечо:
— Один придурок решил, что хочет забрать себе мой бизнес, и нанял других придурков, которые обстреляли мою машину по дороге из аэропорта.
Я помолчал, дожидаясь, пока в ушах стихнет визг пуль, выворачивающий душу скрежет сминающегося металла и стоны зажатого рулем водителя, которому пробило грудную клетку. И липкий страх, что сейчас придут и добьют, накрывший меня перед тем, как потерял сознание. Не подошли и не добили… Действительно, придурки.
— Я провел в искусственной коме примерно три недели. Потом еще реабилитация. А шрам — ерунда. Кусок металлической обшивки автомобиля прошелся по лицу острым краем. Просто надо обратиться к пластическим хирургам, и они все уберут.
— Но, говорят, мужчин шрамы красят. Так что я еще подумаю и, может быть, оставлю его, — пошутил я. — Как думаешь, он придает мне мужественности?
Она подняла ко мне лицо с тусклыми глазами:
— Ты снился мне. Почти каждую ночь. Я иногда даже спать боялась ложиться — знала, что весь следующий день мне будет больно из-за моих снов.
— Неужели это были не эротические сны, Дашка? — я попытался улыбнуться. — Ты мне всегда снилась только в таком виде.
— Как ты меня нашел, Марк? — она по-прежнему не сводила глаз с моего лица. — И зачем начал искать, если думал, что… что всё? Что я тебя бросила.
— Найти было не проблемой. Ты, конечно, успешно замела следы: закрыла все аккаунты в соцсетях, жила без прописки, даже телефонный номер не регистрировала на свое имя, Даша — партизанка.
Но у меня есть служба безопасности. Когда я понял, что больше без тебя не могу, то решил, что должен отыскать и спросить, почему… И может, тогда мне стало бы хоть немного легче жить.
— Что «почему»? — она даже рот приоткрыла, слушая меня.
— Почему ты разлюбила меня, Даша. Вот это хотел спросить, — я начал злиться.
— Нет. Нет, — она помотала головой, все так же не отводя от меня свои глаза-блюдца.
Глаза, родом из моего прошлого, которые я почти сразу узнал, когда встретил прошлым летом на пляже маленькой гостиницы в Абхазии. Точно узнал, когда услышал ее имя — Даша Александрова.
Девочка, которую почему-то так и не забыл, и словно ждал все эти годы. Которая все-таки пришла ко мне. Обрушила мою жизнь, забрала сердце. Пробралась под кожу, в вены, и, сама того не ведая, отомстила за свою детскую обиду. Да еще как отомстила — почти полтора года сплошной боли в душе.
— Как я могла тебя разлюбить, ты что, Марк? — услышал ее шепот и подцепил пальцем кулончик на
