Закончив читать донесение, Райан вернулся ко второй странице и перечитал её снова, изумлённо покачивая головой. Этот документ «ИВА» в который раз убедил его, что ему вовсе не хочется знакомиться с методами получения разведывательной информации. Райан закрыл папку и вернул её адмиралу Гриру.
— Господи, сэр.
— Джек, я знаю, что, возможно, излишне предупреждать тебя об этом, но то, что ты только что прочитал не должен знать никто — ни президент, ни сэр Базил, ни сам Господь Бог, если Ему захочется спросить тебя, — ни одна душа без личного разрешения директора ЦРУ. Это понятно?
— Да, сэр. — Райан кивнул головой, словно школьник.
Судья Мур достал из кармана пиджака сигару и закурил, глядя через пламя спички в глаза Райана. Ходили слухи, что в своё время судья был потрясающим офицером. Он служил с Гансом Тофте во время войны в Корее и сыграл тогда важную роль в осуществлении одной из легендарных операций ЦРУ — исчезновении норвежского судна с грузом медикаментов и медицинским персоналом для китайцев. В результате китайским войскам пришлось на несколько месяцев отложить наступление, что спасло жизни тысяч американцев и их союзников. Но операция оказалась весьма кровопролитной. Весь китайский медперсонал и норвежская команда судна погибли. В простой математике войны столь ничтожные потери значили мало, однако в моральном отношении операция была сомнительной. По этой ли или по другой причине, но Мур вскоре ушёл с государственной службы, вернулся в родной Техас, стал адвокатом и проявил в зале суда незаурядные способности. Его карьера оказалась поразительно успешной, он стал знаменитым и богатым юристом, затем получил назначение на высокую должность судьи в апелляционном суде. Три года назад ему предложили вернуться в ЦРУ, ценя его абсолютную личную честность и опыт в «чёрных» операциях. За внешностью западно-техасского ковбоя — которым он, кстати, никогда не был, но старался поддерживать это впечатление — у судьи Мура вместе со степенью доктора юриспруденции, полученной в Гарварде, скрывались исключительная проницательность и блестящая логика.
— Итак, что вы думаете об этом, доктор Райан? — спросил Мур в тот момент, когда в кабинет вошёл заместитель директора ЦРУ по оперативной деятельности. — Привет, Боб, иди сюда. Мы только что показали Райану досье «ИВА».
— Вот как? — Риттер подвинул кресло, одним движением заперев Райана в углу. — И каково же мнение адмиральского любимчика по этому поводу?
— Господа, я исхожу из того, что вы считаете полученную информацию достоверной, — осторожно сказал Райан, заметив, что все трое дружно кивнули. — Если бы эти сведения были доставлены лично архангелом Михаилом, я усомнился бы в их подлинности, но раз вы считаете источник надёжным… — Он понимал, что им требовалось его мнение, однако все осложнялось тем, что заключение, к которому он пришёл, было слишком невероятным. Ну что ж, решил Райан, до сих пор я всегда честно выражал свою точку зрения…
Он перевёл дух и высказал своё мнение.
— Очень хорошо, доктор Райан, — удовлетворённо кивнул судья Мур. — Сначала мне хотелось бы услышать от вас, какие ещё могут быть варианты, а затем постарайтесь отстоять свою точку зрения.
— Самая очевидная альтернатива, сэр, не нуждается в обсуждении. К тому же русские могли сделать это ещё с пятницы, и всё-таки не решились на такой шаг, — произнёс Райан негромким и убедительным тоном. Он научил себя объективности. Райан рассмотрел четыре возможных варианта один за другим, стараясь детально проанализировать каждый. Сейчас не время привносить личные оценки в суждения. Он говорил в течение десяти минут.
— Полагаю, существует ещё одна возможность, господин судья, — закончил он. — Это может оказаться дезинформацией, направленной на то, чтобы найти и устранить источник. Я не могу оценить вероятность этого.
— Нам приходила в голову эта мысль. Хорошо, раз уж вы зашли так далеко, скажите, что порекомендовали бы нам в оперативном плане.
— Сэр, адмирал может сообщить вам о том, какую позицию займёт военно-морской флот, лучше меня.
— Это я и сам понимаю, молодой человек, — рассмеялся Мур. — Но мне хочется узнать ваше мнение.
— Господин судья, будет совсем непросто принять решение по такому вопросу — слишком много переменных, слишком много случайностей, способных помешать выбранному курсу действий. Но я бы сказал — да. Если это возможно, если мы сумеем обдумать все детали, стоит попытаться. Самым трудным вопросом станет возможность использования наших собственных сил. У нас достаточно кораблей?
— Наши силы ограничены, — отозвался Грир. — Один авианосец «Кеннеди». Это я проверил. «Саратога» в Норфолке, неисправность в машинном отделении. Правда, авианосец Королевского флота «Инвинсибл» только что принимал участие в манёврах НАТО и вышел из Норфолка вечером понедельника. На нём находится, по-моему, адмирал Уайт, он командует небольшим боевым соединением.
— Лорд Уайт, сэр? — поднял брови Райан. — Граф Уэстонский?
— Вы знакомы? — поинтересовался Мур.
— Да, сэр. Наши жены в хороших отношениях. Прошлой осенью, в сентябре, я был с ним на охоте — охотились на куропаток в Шотландии. Он умеет командовать, и я слышал, что у него отличная репутация моряка.
— Ты полагаешь, что нам могут понадобиться британские корабли, Джеймс? — спросил Мур. — Если так, придётся посвятить его во все подробности. Однако сначала нужно проинформировать нашу сторону. Сегодня в час дня состоится заседание Совета национальной безопасности. Райан, вы приготовите документы и лично проведёте брифинг.
— Но у нас мало времени, сэр, — растерянно произнёс Райан.
— Вот Джеймс утверждает, что вы превосходно работаете в напряжённых ситуациях. Докажите это. — Судья посмотрел на Грира. — Возьми экземпляр документов, которые Райан приготовит для выступления на Совете национальной безопасности и приготовься лететь в Лондон. Таково решение президента. Если мы хотим воспользоваться их кораблями, нам придётся рассказать им о том, что происходит. Поэтому понадобится встреча с премьер-министром, а это твоя задача, Джеймс. Боб, возьмись за проверку полученной информации. Поступай так, как считаешь нужным, но «ИВА» не должна быть скомпрометирована.
— Понял, — ответил Риттер. Мур посмотрел на свои часы.
— Встретимся здесь, у меня, в половине четвёртого — в зависимости от того, как пройдёт заседание. Райан, у вас девяносто минут. Беритесь за дело.
Для чего я им понадобился? — не мог понять Райан. В ЦРУ ходили слухи, что судья Мур скоро покинет пост директора и займёт почётную должность посла, может быть, в Лондоне, достойная награда для человека много сделавшего для сближения США с Великобританией. Если судья уйдёт, его кабинет, скорее всего, займёт адмирал Грир. За ним преимущество возраста — он не сможет занимать эту должность в течение длительного времени — и дружеских связей на Капитолийском холме. У Риттера нет ни того, ни другого. Он слишком много и слишком открыто жаловался на конгрессменов, допускавших утечку конфиденциальной информации относительно его операций и его агентов, в результате чего люди гибли лишь потому, что некоторым членам Конгресса хотелось продемонстрировать за коктейлем свою влиятельность. Кроме того, Риттер открыто враждовал с председателем Специального комитета по вопросам разведки.
При таких перестановках в руководстве ЦРУ и внезапном доступе к столь новой и фантастической информации… Что может все это значить для меня? — подумал Райан. Уж не собираются ли они сделать меня новым заместителем директора по разведывательной деятельности? Но ведь у меня нет для этого достаточного опыта работы — хотя лет через пять или шесть…
Хребет Рейкьянес
Рамиус посмотрел на пульт, чтобы представить картину происходящего. «Красный Октябрь» шёл на юго-запад по маршруту номер восемь, самому западному из всех разведанных. Советские подводники нарекли его «железной дорогой Горшкова». Скорость ракетоносца была тринадцать узлов. Рамиусу и в голову не приходило, что это число несчастливое, он был чужд предрассудков. Они будут идти этим курсом и с такой скоростью ещё двадцать часов. Комаров сидел за спиной командира у пульта гравитометра подлодки, а позади него виднелась большая развёрнутая карта. Молодой капитан-лейтенант непрерывно дымил, прикуривая одну сигарету от другой, и, казалось, нервничал, помечая на карте координаты лодки. Рамиус не беспокоил его. Комаров знал своё дело, а через два часа его сменит Бородин.
В киле «Красного Октября» был установлен особой чувствительности прибор, называемый гравитометром. В общих чертах он представлял собой два больших свинцовых груза, находящихся в сотне ярдов один от другого. Компьютерно-лазерная система измеряла расстояние между ними с точностью до долей ангстрема. Изменения этого расстояния, или латеральные движения грузов, указывали на перемены окружающего гравитационного поля. Штурман сравнивал эти исключительно точные величины с величинами, нанесёнными на карту. При правильном использовании гравитометров в корабельной инерциальной системе навигации местоположение подлодки можно определить с точностью до сотни метров — половины длины корабля.
