– Это животное сидов?
– Да. Одно из самых больших. Он последний.
– Зачем ты искал это копье и вернул его на Ги-Бразил?
– Я не оставлял Ги-Бразил. Копье доставил сюда один из смертных, который явился исследовать остров. Я пытался успокоить его, когда он бредил, умирая, но он так и скончался в мучениях. Когда он умер, я забрал свое копье. Вот и все. Наверно, он думал, что Брийонак спасет его от опасностей острова.
– Значит, ты не отрицаешь, что оно может снова помочь мабденам?
Гофанон нахмурился:
– Не знаю. Мне нравится это копье. И я бы не хотел снова потерять его. Оно не так уж поможет мабденам, братец. Они обречены. Лучше всего принять это. Почему бы не позволить им спокойно умереть? Если к ним вернется копье Брийонак, они обретут ложные надежды.
– Это моя натура – у меня вера основывается на надежде, пусть даже она кажется ложной, – тихо сказал Корум.
Гофанон с симпатией посмотрел на него.
– Ну да. Мне говорили о Коруме. Я припоминаю сказания. Ты благородный человек. И грустный. Но чему быть, того не миновать. И ты ничего не сможешь сделать, чтобы предотвратить это.
– Понимаешь, Гофанон, я должен попытаться.
– Да.
Огромный Гофанон поднялся с кресла и пошел в угол пещеры, скрытый темнотой.
Вернулся он, неся самое обыкновенное с виду копье. У него было отполированное деревянное древко, окованное железом. Нечто странное имелось только в кованом наконечнике. Как и лезвие топора Гофанона, он блестел ярче, чем обыкновенное железо.
Сид с гордостью показал Коруму копье.
– Мое род всегда был самым маленьким из родов сидов – и по численности, и по положению, – но у нас были свои знания. Мы умели обрабатывать металл способом, который можно было бы назвать магическим, то есть понимали, что у каждого металла, кроме явных качеств, есть и скрытые. Вот так мы и делали оружие для мабденов. Выковали несколько копий. Из всех сохранилось только одно. Сделал его я. Вот это – копье Брийонак.
Он протянул его Коруму, который в силу известных причин взял его левой рукой, серебряной. Копье прекрасно лежало в руке, оно было настоящим оружием войны, но если принц ожидал почувствовать в нем что-то необыкновенное, то его постигло разочарование.
– Просто хорошее копье, – сказал Гофанон. – Копье Брийонак.
Корум кивнул:
– Так и есть, если не считать наконечника.
– Плавить такой металл больше не будут, – сказал ему Гофанон. – Когда покидали наше измерение, мы немного его захватили с собой. Из него удалось выковать лишь несколько топоров, пару мечей – и это копье. Отличный, твердый металл. Он не гнется и не ржавеет.
– И у него есть магические свойства?
Гофанон засмеялся:
– Только не для сидов. Но Фои Миоре думают иначе. Как и мабдены. Поэтому, конечно же, у него есть магические свойства. И очень действенные. Да, я рад, что копье вернулось ко мне.
– И ты не можешь снова расстаться с ним?
– Думаю, нет.
– Но бык Кринанасса подчинится лишь тому, кто владеет им. Бык придет на помощь людям Каэр Малода в их битве – и, возможно, поможет уничтожить Фои Миоре.
– Ни у быка, ни у копья не хватит сил, – серьезно сказал Гофанон. – Я знаю, что тебе нужно копье, Корум, но я повторяю – ничто не может спасти мир мабденов. Он обречен на смерть, как обречены Фои Миоре, как обречен я – и как обречен ты, разве что вернешься в свой собственный мир, ибо, как я подозреваю, ты не из этого.
– Да, думаю, я тоже обречен, – тихо сказал Корум. – Но я хотел бы вернуть копье Брийонак в Каэр Малод, потому что дал клятву и для этого отправился на поиски его.
Вздохнув, Гофанон забрал у Корума копье.
– Нет, – сказал он. – Когда вернутся псы Кереноса, мне понадобится все оружие, чтобы отбиться от них. Та свора, что сегодня набросилась на меня, без сомнения, все еще на острове. Если я перебью ее, явится другая. Мое копье и мой топор – это единственное, что спасает меня. А ведь у тебя есть рог.
– Я всего лишь одолжил его.
– У кого?
– У волшебника. Его зовут Калатин.
– Вот как. Я пытался прогнать с этих берегов трех его сыновей. Но они умерли, как и остальные.
– Я знаю, что тут бывало много его сыновей.
– Что им тут было надо?
Корум засмеялся:
– Они хотели, чтобы ты плюнул в них. – Он вспомнил о маленьком непромокаемом мешочке, который дал ему Калатин, и вытащил его из сумки.
Гофанон нахмурился. Но потом лицо его прояснилось, и он покачал головой, попыхивая чашечкой, которая продолжала тлеть у него в зубах. Корум попытался вспомнить, где он сталкивался с таким обычаем, но в последнее время в том, что касалось былых приключений, память подводила его. Принц предположил, что такова была цена за то, что он оказался в других снах, в иной плоскости.
Гофанон чихнул.
– Нечего и сомневаться – еще одно из их суеверий. Что они со всем этим делают? Цедят в полночь кровь животных. Собирают кости. Корни. До чего убогими стали знания мабденов!
– Так удовлетворишь ли ты пожелание волшебника? – спросил Корум. – Я вынужден просить тебя. На этом условии он мне и дал рог.
Гофанон погладил густую бороду.
– Мы дошли до того, что вадаг должен просить мабденов о помощи.
– Это мир мабденов, – сказал Корум. – И ты сам это сказал, Гофанон.
– Скоро он станет миром Фои Миоре. А потом вообще перестанет существовать. Ну ладно, если это тебе поможет, сделаю, что ты просишь. Я ничего не потеряю, но сомневаюсь, что колдун что-то приобретет. Дай мне мешочек!
Корум протянул его Гофанону. Тот снова хмыкнул, засмеялся, покачал головой и, сплюнув в мешочек, вернул его Коруму, который аккуратно уложил мешочек в сумку.
– Но на самом деле я искал копье, – тихо сказал Корум.
Он сожалел о своей настойчивости, тем более после того, как Гофанон сердечно предложил ему гостеприимство и с таким юмором ответил на другую его просьбу.
– Знаю. – Опустив голову, Гофанон уставился в пол. – Но если я помогу тебе спасти жизни нескольких мабденов, то, скорее всего, потеряю свою.
– Ты забыл то благородство, которое заставило тебя и твоих соплеменников первым делом отправиться сюда?
– В те дни у меня было куда больше благородства. Кроме того, вадаги, просившие о помощи, были нашими родичами.
– Значит, и я твой родственник, – напомнил Корум. Он ощутил угрызения совести, взывая к лучшим чувствам карлика-сида. – И я прошу тебя.
– Один сид, один вадаг, семеро Фои Миоре и толпа несчастных мабденов. Да, мало общего с тем, что я увидел, когда впервые оказался в этом мире. Как прекрасна была эта земля! Она была вся в цвету. Теперь она стала бесплодна, и тут ничего не растет. Пусть она умрет. Оставайся со мной на этом прекрасном острове, на Ги-Бразиле.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
