— Постараюсь.
— Бедный Джордан! — вздохнула Нелл. — Катается со своей мамочкой по Европе, а мог бы увезти меня за город на уик-энд. Ведь сегодня пятница. Прочитаю какой-нибудь любовный роман и выброшусь из окна.
— Вы спятили, Нелл.
Девушка весело рассмеялась:
— Да это я так. Слишком люблю жизнь, чтобы покончить с собой. Желаю вам приятного уик-энда. Пока.
— Пока. — Бесс посмотрела вслед Нелл, уже далеко не юной, и отметила про себя, что, едва выйдя на улицу, та словно преобразилась. Не вела себя вызывающе, держалась спокойно, с достоинством. «Видел ли ее когда-нибудь такой Джордан Райкер?» — размышляла, прищурившись, Бесс. Вряд ли. А ведь это могло сыграть свою роль в отношении к ней. Впрочем, сердце его принадлежало другой. И у Нелл не было ни единого шанса. А жаль, потому что они идеальная пара. Сдержанный, молчаливый Джордан и неугомонная, веселая Нелл.
Бесс поехала домой на такси, сжимая в руке чек на недельное жалованье. Деньги небольшие, но для Бесс — целое состояние. Их должно было хватить на неделю очень скромной жизни, и, конечно же, без карманных расходов.
В квартире было тихо. Бесс закрыла за собой дверь и сияющая, радуясь первому жалованью, вошла в гостиную. Но стоило ей увидеть разбросанные по дивану коробки, как улыбка мгновенно сбежала с лица.
Гэсси встретила ее в коротком меховом жакете. Голубой песец.
— Разве не замечательный? — спросила она с вызовом, отбросив назад волосы. — Я увидела его на распродаже и купила вместе с остальными вещами. Но не собираюсь их возвращать. И тебе не позволю. Не желаю жить как нищая!
Бесс взглянула на зажатый в руке чек. Ее недельного жалованья не хватило бы и на одно из всех этих платьев, не говоря уже о песцовом жакете. Бесс подошла к телефону и сняла трубку.
— Что ты делаешь, Бесс?
Бесс набрала номер компании кредитных карточек, где находился их совместный с матерью счет, попросила к телефону оператора и заблокировала карточку, после чего сообщила оператору, что снимает с себя ответственность за сделанные матерью покупки, и уведомила компанию о финансовой несостоятельности Гэсси.
— Как ты могла! Как посмела! — взорвалась Гэсси. — Ты не имеешь права. Я запрещаю!
Бесс повернулась, пылая негодованием и яростью. Она работала как лошадь, чтобы как-то свести концы с концами, а мать швыряла деньги направо и налево. Это было уже слишком, и терпение Бесс лопнуло.
— А теперь послушайте, что я вам скажу, — срывающимся от волнения голосом заговорила Бесс. — Я зарабатываю себе на жизнь и не собираюсь потакать вашим прихотям. О роскоши, к которой вы привыкли, забудьте. Я не покупаю себе песцовых жакетов и дорогих платьев, и вы тоже не будете. Я не дам вам на это денег. Либо вы вернете в магазин все эти вещи, либо уйдете отсюда и заплатите за них сами!
— Вернуть все эти вещи? Да никогда в жизни!
Гэсси схватила два платья и, сверля взглядом Бесс, разорвала их в клочья.
Бесс почувствовала, как кровь отхлынула от лица, но не отступила:
— Вы можете делать с этими вещами что хотите, но платить за них я не собираюсь. И если не уйдете, это сделаю я!
Гэсси побагровела.
— Ты не уйдешь! Не оставишь меня!
— Посмотрим! — Бесс принесла из спальни небольшой чемодан и стала укладывать вещи. Она не надеялась, что мать так легко отпустит ее, дальнейшая жизнь с Гэсси представлялась ей невыносимой.
— Никуда ты не уйдешь, — заявила Гэсси, но уже без прежней решимости.
Охваченная отчаянием, Бесс продолжала укладывать вещи. Она не знала, куда пойдет, найдет ли себе квартиру, но решила попытаться. Как бы то ни было, у нее есть чек. Завтра она позвонит с работы Дональду и расскажет ему о случившемся.
Гэсси расплакалась.
— Что я стану без тебя делать? — причитала она. — Я не могу жить одна.
Бесс молчала. И хотя страх не проходил, она решила не сдаваться. Она должна уйти. Это ее единственный шанс. Если она не освободится от Гэсси сейчас, так и останется с ней на всю жизнь. Сейчас или никогда.
— Куда ты пойдешь? — простонала Гэсси.
— Не знаю, — ответила Бесс, берясь за чемодан. — Зато впредь мне придется заботиться лишь о собственных счетах.
Гэсси буквально рухнула на диван рядом с изорванными платьями. Никогда еще Бесс не видела ее такой. За считанные минуты мать состарилась. Прямо на глазах.
— Останься, — твердила Гэсси. — Я скорее найду себе пристанище, чем ты. — Она проглотила слезы и с оскорбленным видом потерла глаза. — Ты не понимаешь, как это тяжело для меня…
— Понимаю, — тихо ответила Бесс. — Но поймите и вы меня. О нас с вами всегда заботился папа. Мы понятия ни о чем не имели. Не знали ни забот, ни хлопот. Пришло время расплачиваться за это. — Бесс села на стул. — Но, мама, я не могу заменить отца. Не могу содержать вас. Дай Бог мне самой как-то прожить. На нас обеих у меня просто не хватит сил. Я слишком слаба.
Гэсси взглянула на дочь, и в ее глазах Бесс прочла печаль.
— Я тоже. И другой уже не буду. Детство мое прошло в бедности. Мне даже не во что было обуться. Так и ходила босая. Брат умер рано, я была совсем еще девочкой. Ему родители отдавали всю свою любовь, а на меня не обращали никакого внимания. Я все, сделала, чтобы твой отец женился на мне. — Лицо Гэсси исказила болезненная гримаса. — И он женился, но исключительно потому, что я уже носила тебя под сердцем. — Она отвела взгляд от потрясенной Бесс. — Наверное, я была счастлива, потому что со временем он меня полюбил. Но всегда помнила о своем происхождении и чувствовала, что недостаточно хороша для него. — Гэсси повертела в руках носовой платок и добавила: — Как и для всех людей его круга. Я старалась изо всех сил, покупала дорогую одежду, словом, из кожи вон лезла, чтобы он не стыдился меня. В конце концов я вошла в искусственно созданный мной образ и так и жила, забыв, какая я на самом деле.
Впервые мать была с Бесс так откровенна. Впервые сбросила маску легкомысленной бабочки.
Гэсс посмотрела на дочь с легкой улыбкой:
— Фрэнк, конечно, избаловал меня. Но мне ненавистна сама мысль о том, что снова придется жить в бедности. Поэтому я и попыталась создать видимость прежней жизни. Но не получилось. Верно? — Она устало откинулась на диване. — Я не могу работать, Бесс. Работа сделала бы меня совершенно несчастной, и я возненавидела бы свою жизнь. Я слишком долго была богатой. Ты, пожалуй, сможешь приспособиться, а я никогда.
— И что же вы намерены делать, мама? — спросила Бесс. — Денег у нас нет и не будет. По правде говоря, мне трудно представить вас в роли пожилой дамы, рискнувшей ограбить банк. — Бесс улыбнулась.
