Тут страстная тирада выдохлась, потому что Бекке не хватило дыхания. Слезы залили ее щеки, грудь тяжело вздымалась.
— Конечно, ты женщина... родная, желанная! Для меня ты самая красивая. Речь не об этом.
На душе у Бекки стало немного легче.
— А тогда о чем?
— Знаешь, насколько возрастает материнская смертность при множественных родах? А я знаю.
— Даже при менее тщательном мониторинге я бы уже услышала об этом!
— Я всегда гордился тем, что умею держать себя в руках, но когда я касаюсь тебя...
От непристойного блеска в глазах Кристоса не только лицо, но даже шея у Бекки нежно порозовела. Она очень соскучилась по этому блеску.
— У меня сохранились лишь смутные воспоминания, — сердито призналась она. — Но ты ведь опасался только заниматься сексом... а это не значит, что ты не мог проявить любовь или оказать мне не много больше внимания, или...
— Но ты вроде бы никогда не нуждалась...
— В чем?
— Во мне.
Ошеломленная, Бекка молча смотрела на мужа. Такое ей даже в голову не приходило.
Кристос сомневается в том, что он мне нужен?
— Ты, кажется, хорошо проводила время и никогда не показывала вида, что скучаешь без меня. Иногда я даже чувствовал себя лишним.
Я и не знала, что он бывает так неуверен в себе!
— Я еще таких «ненужных» не встречала, Кристос.
— А если я потеряю контроль над собой и...
— Глупый!
Он смотрел на Бекку испуганно и вопросительно, и она объяснила:
— Кристос, ты никогда не причинишь мне вреда. Ты — пылкий любовник, но не грубый, не себялюбивый, и я никогда не буду так о тебе думать.
Кристос не успел ответить — Бекка взяла в ладони его лицо и прижалась губами к его губам. Какое-то мгновение отклика не было, но потом глубокий вдох сотряс его тело, и он очень нежно поцеловал жену в ответ.
Когда они оторвались друг от друга, то оба выглядели совершенно потрясенными.
Кристос вытер слезы со щек жены.
— Чертовски трудно было не касаться тебя, — хрипло признался он.
Бекка шмыгнула носом.
— Но ведь нам от этого не удержаться, а? Я вспыхиваю, когда касаюсь тебя.
Бекке казалось, что глубоко в глазах Кристоса полыхает пламя.
— Ничего страшного, если немного и подгоришь. — Она знойно взглянула на мужа из-под загнутых ресниц и сообщила по секрету: — Я, пожалуй, получу от этого удовольствие.
— Ты знаешь, что мой брат родился мертвым?
От страха в его глазах у Бекки сжалось сердце.
— Наши дети здоровы, Кристос. Послушай, если не веришь. Вот, вот здесь.
Он на мгновение испугался, потом строгое лицо смягчилось и расплылось в широкой мальчишеской улыбке.
— Можно?
Бекка взяла его руку и прижала к своему животу. Кристос почувствовал довольно энергичное движение и широко раскрыл глаза.
— Они все время так делают? — благоговейным шепотом спросил он.
— Довольно часто. Они, знаешь ли, бойкая пара.
У Кристоса засияли глаза, он взял руку жены и нежно прижал к губам:
— Они всегда такими останутся.
— Конечно.
— После родов мама долго болела. Я, конечно, мало что мог понять, но дети чувствуют такие вещи...
Бекка кивнула.
— И, похоже, это чувство... остается с ребенком навсегда.
Было ясно, что история матери произвела большое впечатление на Кристоса. Бекка молчала, понимая, что не стоит его торопить; она не могла прекратить страдания мужа, хотя ей очень хотелось стереть муку с любимого лица.
— После смерти... Василиса... в результате родовой травмы у мамы была послеродовая депрессия. Такие вещи не легко распознавались тогда. Брак моих родителей подвергся большим испытаниям. Мама стала сердитой и обидчивой и в своем горе дошла до того, что обвинила отца в смерти брата.
— Людям нужно кого-нибудь винить.
Кристос согласно кивнул:
— Она заявила, что у него на первом месте собственные удовольствия.
— Как же потом она жалела!
— Конечно, жалела. Эта трагедия на долгие годы омрачила их брак. И главное, после произошедшего мама больше не могла иметь детей. А если бы ты сказала такую вещь мне, то... — Кристос покачал головой.
— Для интеллектуала ты довольно серый... знаешь?
Кристоса еще никто не называл серостью, он был так изумлен, что Бекка чуть не рассмеялась.
— Если тебя это так беспокоит, почему ты не поделился со мной?
— Поделиться?
Она все-таки рассмеялась:
— Так делают все женатые люди, а мы, знаешь ли, женаты.
— Разве? — взгляд Кристоса скользнул по разбросанным по полу вещам. — Но ты собиралась бросить меня!
— Я позвонила Алексу прошлым вечером, а тебя там не было.
— Ты звонила? — Кристос был в ужасе.
Еще недавно Бекка истолковала бы это как признание вины, но теперь она видела вещи в ином свете.
— Я сложила два и два, как это делаешь ты... Теперь я понимаю, какой была дурой. Если соберешься мне изменить, то лучше скажи. Ты слишком на виду у всяких проныр. Знаешь, Мелина выслеживала меня.
Кристос перестал усмехаться.
— Что Мелина?
Бекка рассказала о магазине и кафе.
— О таких вещах нужно сразу сообщать!
— Я же тогда не знала, что она твоя бывшая невеста, — Бекка отвела глаза. — Ты действительно провел с ней ночь?
— Да. Но это не то, что ты думаешь.
— Ты не знаешь, что я думаю.
— На этот раз ты со мной не поспоришь, — с чувством возразил Кристос. — Твой мыслительный процесс остается для меня полной загадкой. Значит, я окажусь на виду, если надумаю тебе изменить? Ты что, принимаешь мои измены как некую данность? О боже! Я никогда не знаю, что ты скажешь дальше!
— Я не...
— Нет, — перебил Кристос, нетерпеливо взмахнув рукой, — хорошо еще, что ты туда не отправилась, я бы с ума сошел. Я рассказывал тебе, прошлой ночью...
— Ты ничего не рассказывал.
Несколько мгновений Кристос молча рассматривал жену:
— А я думал, что рассказал... Салли уже несколько недель подозревала, что Алекс продолжает свою связь с Мелиной...
— Алекс с Мелиной! — ахнула Бекка.
— Я не совсем уверен, что это можно назвать «связью», но Алекс никогда не мог устоять перед соблазном переплюнуть меня, да и Мелина очень разозлилась, когда я с ней порвал.
— Ты порвал? А я думала...
— Думала что?
— Что она бросила тебя в отместку за то, что ты переспал со мной.
Кристос с недоверием поглядел на Бекку:
— И на каких основаниях базировался этот вывод?
— На ревности и воображении.
— Мои отношения с Мелиной прекратились незадолго до этого. Она напилась на вечеринке у своих родителей и заставила своего отца объявить, что мы обручены. Мне следовало бы уже тогда остановить это. Но я подумал, а почему нет?
