Оставалась последняя четверть пути, когда Кэтрин увидела олениху, выходившую из леса. Девушка думала, что олениха скроется в лесу, но та, обезумев от ужаса, прыгнула на дорогу и оказалась прямо перед всадниками.
– Осторожнее! – закричал Грэнби.
Следующие несколько секунд напоминали кошмарный сон! Девушка с силой натянула поводья, и ей удалось увести Авеля в сторону. Но графу некуда было деться. Он оказался между Кэтрин и густой порослью берез, а прямо перед ним стояла парализованная страхом олениха.
Кэтрин громко закричала, и тут олениха вдруг развернулась и отпрыгнула в безопасное место, ударив задними копытами жеребца Грэнби. Удар пришелся в нижнюю часть груди, и конь тотчас же рухнул на дорогу.
Когда Кэтрин наконец-то совладала с Авелем, жеребец графа уже поднялся. Он, видимо, нисколько не пострадал, а вот всадник по-прежнему лежал на дороге, но девушка не видела его лица. Спешившись, Кэтрин подбежала к графу и склонилась над ним.
– Что с тобой? – спросила она.
– Плечо, – простонал Грэнби. Потом вдруг закричал: – Черт бы побрал эти скачки!
– Не двигайся, – сказала Кэтрин. – Я сейчас приведу помощь.
Тут граф повернулся к ней, и она увидела кровоточившую ссадину у него на лбу.
– А с тобой все в порядке? – спросил он, пристально взглянув на нее.
– Да, все в порядке. А ты... Тебе просто не повезло. – Кэтрин вдруг всхлипнула и вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Пожалуйста, не двигайся. Я приведу Джимкинса, он знает, что делать в таких случаях.
– Где мой жеребец?
– С ним все в порядке, он не пострадал. Давай я помогу тебе сесть.
– Ох, черт возьми.
– Прости.
– Ничего страшного, – проворчал Грэнби, пытаясь встать на ноги. – Ох, черт... – Он стиснул зубы. – Приведи же мне коня. Не хочу здесь сидеть. Я смогу забраться в седло.
– Нет, останься здесь. Я поскачу за помощью.
– Приведи жеребца! – крикнул граф.
– Да, хорошо, – проговорила Кэтрин с дрожью в голосе. Она взяла жеребца под уздцы и подвела его к графу.
Тот снова застонал и стиснул зубы. Наконец он поднялся на ноги и ухватился одной рукой за дерево. Другая его рука свисала вдоль тела – было очевидно, что у него вывих плеча. Кэтрин вспомнила: один из конюхов рассказывал, что боль при этом невыносимая.
– Ты уверен, что сможешь ехать верхом? – Кэтрин опасалась, что граф снова упадет – тогда повреждений было бы гораздо больше.
– Если я сяду в седло, то во что бы то ни стало доберусь до замка Садли, – проворчал Грэнби. Он сделал глубокий вдох, чтобы подавить позывы тошноты. Потом спросил: – Что ближе – Садли или Стоунбридж?
– Стоунбридж, – ответила Кэтрин. Она кивнула на жеребца: – Ставь ногу в стремя. Я помогу тебе.
Со второй попытки Грэнби удалось забраться в седло. Кэтрин подала ему поводья. Затем подошла к Авелю. Сев в седло, она посмотрела на графа и сказала:
– Держись.
Грэнби тихонько выругался, когда конь поскакал. Каждый шаг болью отдавался в плече, но оставалось только терпеть.
Как только впереди показался Стоунбридж, Кэтрин начала кричать. Из конюшни выбежал Джимкинс, за ним несколько конюхов. Одного из них немедленно отправили за доктором.
– Не беспокойтесь, милорд, – сказал Джимкинс, помогая графу спуститься. – Сейчас отведем вас в коттедж.
Кэтрин пошла впереди и открыла дверь. Когда они зашли, она сразу же отошла, чтобы не мешать. Джимкинс налил Грэнби стакан виски.
– Выпейте, милорд, это поможет.
Грэнби начал потихоньку пить виски, хотя прекрасно понимал, что было бы гораздо больше толку, если бы он осушил стакан несколькими большими глотками. Левая рука начала распухать, но он старался не думать о том, как доктор будет вправлять сустав. Вероятно, его ждала адская боль.
Джимкинс приказал одному из конюхов позаботиться о лошадях, потом, вернувшись, обратился к Кэтрин:
– Так что же случилось?
– Мы ехали по дороге, и перед лошадью лорда Грэнби выскочила олениха. Убегая, она ударила Каина копытом в грудь, и жеребец упал.
Джимкинс внимательно посмотрел на девушку и проговорил:
– Лучше идите-ка в дом и предупредите миссис Гибсон, что у нас тут раненый.
Кэтрин взглянула на графа. Он откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Лицо его было очень бледным.
– Идите же, – сказал главный конюх. – А мы с Дэви присмотрим за графом.
Кэтрин вышла из коттеджа и побежала к дому. Как она объяснит случившееся отцу?
– Мне удалось вправить плечо, – объявил доктор Хокинз, появляясь в гостиной, где его ждали Кэтрин, сэр Хардвик и леди Фелисити. – Я дал ему немного настойки опия, чтобы снять боль. Он поспит несколько часов.
– Так что же с ним? – спросила Фелисити. Завтрак был прерван из-за неприятности, произошедшей с графом, но миссис Гибсон принесла чаю и кексов для Кэтрин.
– Я перевязал плечо и руку, – продолжал доктор. – Не думаю, что в данном случае следует опасаться серьезных последствий. Но все-таки пошлите за мной, если ему станет хуже. Первые несколько дней ему требуется полный покой. Кроме того, я бы порекомендовал как можно больше крепкого чаю. Я уверен, граф скоро поправится, но рука должна оставаться в неподвижности еще две недели.
С тех пор как Грэнби внесли в дом и уложили в спальне для гостей на втором этаже, напротив покоев Фелисити, не было произнесено ни слова. Кэтрин же вообще не могла говорить. Ей казалось, что все смотрели на нее как на человека, совершившего величайший грех, и она действительно чувствовала себя преступницей – ведь из-за нее лорд Грэнби мог бы разбиться насмерть. Ей захотелось отомстить графу, проучить его – и вот результат.
– Все пожелания графа будут исполнены, – заявил сэр Хардвик. – Спасибо, мистер Хокинз.
Доктор откланялся и направился к двери. Перед тем как уйти, он как-то странно посмотрел на Кэтрин. Девушка тяжко вздохнула; было очевидно, что доктор удивился, узнав о ее утренней прогулке. Правда, пока что никто не требовал от нее объяснений, но Кэтрин понимала, что объяснения дать придется. Но что она скажет отцу и тете Фелисити? Не могла же она рассказать о состязании...
Как только дверь за доктором закрылась, Фелисити проговорила:
– Думаю, нам надо выпить еще по чашечке чая, чтобы прийти в себя. Кэтрин, дорогая, ты не против?
Девушка внутренне содрогнулась. Ей хотелось убежать к себе в комнату и разрыдаться, но она знала, что отец ждет от нее объяснений. Вот только что она скажет в свое оправдание?..
Сэр Хардвик покосился на Фелисити и пробормотал:
– Если хочешь, выпей еще, а мы с Кэтрин пойдем в библиотеку. Нам надо поговорить.
– Не будь слишком строг с девочкой, Уоррен. Любому понятно, что она уже сожалеет о своем поведении.
