Он подлетел близко, насколько это было возможно, и заговорил:
— Ты не должен этого делать. Я понимаю что ты сейчас чувствуешь…
— Тебя тоже предавали раз за разом?
— Нет.
— Твой отец предавал тебя?
— Когда я предал тебя?
— Когда увёл мою пару. Или раз я в рабстве, это не считается?
— Гобион твоя пара? — он с ужасом смотрел на меня, словно впервые слышал это. — Сын, я не знал этого. Он не говорил, что вы пара.
Смотрел на него, и верил. Не потому что хотел, а действительно поверил. В его глазах было осознание всей серьёзности ситуации. Он как никто другой понимал к чему может привести такой калейдоскоп чувств.
— Мы с ним пара, но я готов закрыться и отказаться от него. Просто не делай этого, ты никогда себя не простишь.
Пара? У отца появилась пара… В этот момент что-то щёлкнуло в голове, и злость не просто утихла, она сошла на нет. Он меня не передавал, просто не знал. К Гобиону я не испытываю сильных чувств, а отец судя по всему с ним счастлив. Он достоин этого счастья. Пусть Гобион не лучший вариант, но отец это решит сам. Я же как-нибудь справлюсь. Времени много… Будет, если я уберу эту огненную волну.
Проблема в том, что это невозможно было убрать.
— Улетай. — сказал ему, и начал впитывать огонь в себя.
Его было слишком много, и мне казалось что каждая клетка моего тела плавится. Даже глаза жгло, но я продолжал впитывать огонь. Когда последняя капля огня была поглощена, я едва смог спуститься, на последних метрах просто рухнув на землю. Сознание померкло.
***
Я пребывал в агонии… Моё тело горело изнутри, и сколько продолжалась эта пытка, не помню. В один момент я просто открыл глаза, смотря на белоснежный потолок. Тело не болело, и чувствовал я себя отлично. Сел на постели, осматривая комнату. Это была моя комната, в доме отца. Послышались шаги, и чьи-то голоса. Дверь открылась и вошёл отец с Гобионом. У второго был поднос, который он уронил, увидев меня. Отец распахнул глаза и замер. А потом, словно очнувшись, бросился ко мне.
— Как ты?
— Отлично. Даже странно как-то.
— Ты проспал неделю. Целители не могли тебе помочь, силовое поле не давало. Я так переживал за тебя. — он повернулся к Гобиону, и произнёс, — Пошли слугу во дворец.
Тот кивнул, и быстро вышел.
— Зачем?
— Бастиан хотел увидеть тебя. Эйтан… Всю эту неделю я не находил себе места, потому что не представлял что именно с тобой происходит. Я хочу чтобы ты знал, ты самое дорогое что есть в моей жизни. Чтобы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне. При любом раскладе.
— Ты мне тоже очень дорог. Но, к чему это? Что-то случилось?
— Теперь я понимаю что с тобой происходило. Внутренние изменения, вплоть до потоков. Ты теперь не простой дракон.
— С истинным огнём, я помню.
— Ты впитал в себя огромное количество истинного огня, такое не проходит бесследно. Помнишь, я как-то упоминал про истинных проклятых?
На этом месте я стал предполагать не самые приятные варианты развития событий. Я далеко не дурак, и понял к чему он клонит.
— Я стал седьмым проклятым? — прямо спросил я.
— Думаю да. Твои глаза…
Вскочил с кровати, подходя к зеркалу. С первого взгляда ничего не изменилось. Только цвет моих глаз стал красным…
— Как ты думаешь, я стану монстром? — спокойно спросил я.
— Нет. Ты не такой.
— Откуда ты знаешь?
— Они хотели власти и преклонения. Ты не такой.
— Жизнь может всех изменить. Не факт, что я останусь таким же через пару сотен.
Отец встал, подходя ко мне. Он положил руки мне на плечи, и произнес:
— Ты не они.
Отошёл от зеркала, и пошёл в ванную. Сбросил грязные вещи, и включил воду, наполняя ванну. К моему выходу, на столике стоял завтрак, на который я набросился. Оказывается я сильно проголодался.
А потом дверь открылась, и вошёл Бастиан. Выглядел он бледным и уставшим, даже осунувшимся. Он прошёл кровати, и сел на край.
— Цвет глаз тебе идёт. — Бастиан улыбнулся. — Хотя большинство этого не оценят.
— Плевать на них.
— Как ты? — спросил он.
— Лучше чем ты. Что с тобой?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я умираю. — грустно улыбнулся он.
— А как же регенерация дракона? Целители?
— Я выгораю изнутри… Сначала выгорит магия, за ней мой дракон, а потом и то что от меня останется. От этого нет лекарства.
— Почему это произошло? В чем причина? — я вскочил на ноги.
— У драконов тоже есть болезни. — пожал плечами он. — Так получилось. Неудачный эксперимент.
— Бастиан, как же так? Должен быть выход. Какое-то лекарство, что поможет. Ты же перерыл гору книг, должно быть хотя бы упоминание.
— Нет.
— За столько столетий не придумали лекарство? А как же целители, которых так расхваливают?
— Можно прилечь? Я быстро устаю.
Помог ему лечь, и долго смотрел на его безмятежное лицо, когда он уснул. Вышел из комнаты, в поисках отца. Он нашёлся в холле, и увидев меня, погрустнел.
— Почему никто ничего не делает? — спросил я.
По моему мнению возле принца должны были хороводы из целителей водить. Но, он свободно ходит и ждёт смерти. Какого демона происходит?
— Это был его выбор, да и не спрашивал он никого. — ответил отец. — Он сделал это ради тебя.
— Что сделал?
— Он тебе не сказал? — нахмурился он. — Стоило догадаться. Он провел ритуал, чтобы освободить тебя от Саймона. Но платой за это было выгорание дракона, и его дальнейшая жизнь. Без дракона он не сможет выжить. А лекарства от этого не существует. Мне жаль.
— Ты должен знать как это исправить. Пожалуйста, скажи что у тебя есть хотя бы теория.
— Эйтан… — вздохнул он.
— Я не смогу жить, зная что он умер из-за меня. Если есть хоть что-то, прошу скажи…
Он посмотрел на меня долгим взглядом, будто пытался понять насколько все серьёзно. Устало вздохнул, запрокинув голову вверх. И я понял, он знает… В данный момент он размышлял, стоит ли говорить. Отец махнул рукой, и мы вышли на крыльцо дома.
— Где-то там, — он указал в сторону горизонта, — Как лететь в сторону Горнизона… Если не долетая Горнизона повернуть направо и лететь ещё примерно полдня, можно увидеть долину проклятых.
— Какую долину? — переспросил я.
— Ты все правильно расслышал. Долина проклятых, это огромная территория земли закрытая барьером чистой магии. Никто не знает откуда там этот барьер и кто его возвел. Там чистая магия, которая циркулирует так, что барьер не падает. Впервые об этом узнали после того как шестой проклятый решил подчинить себе другие расы. Ему это почти удалось, а потом его просто потянуло в сторону. Кто-то отправился за ним, и увидели барьер. Он притянул проклятого и не выпускал. По ту сторону были и другие такие же, все с красными глазами. Каким образом туда их притянуло, и по каким критериям происходит этот отбор, никто не знает. Мы туда не лезем. Единственные, кто может знать о том, как помочь Бастиану, там. Но, ты, как один из них, не сможешь вернуться.
— Спасибо. — сказал я, понимая как тяжело далось ему это признание.
Он понимал, что может потерять меня навсегда и все равно сказал. Я ценил это, но не мог не попробовать. Я должен был попытаться. Жить с чувством вины… Я ведь думал, что совсем пропал. Но, нет, Бастиан это не касалось. Стало стыдно, что тогда, я ему не доверился. Отец и он, единственные, кто меня не бросали. А последний вообще пожертвовал собой.
— Пусть останется здесь. Я сделаю все возможное, чтобы вернуться.
— Если сможешь. — прозвучал голос Гобиона. — Это очень опасно.
Он стоял за нашими спинами, скрестив руки на груди. Увидев мои глаза, он вытаращился и опустил руки, прижав к ногам.
— Думаешь мне важно твоё мнение?
— Я просто…
— Я бы сказал все, что думаю, но боюсь это обидит отца.
Прошёл мимо него, задев плечом и направился в свою комнату. Вошёл тихо, осторожно шагая по ковру. Подошёл к кровати и присел, смотря на Бастиана. Я не знал, что должен был чувствовать друг… У меня был страх потерять его. Даже не страх, а скорее ужас. Ноющее чувство безысходности, засело внутри, но я гнал его прочь. Я попытаюсь, ещё ничего не потеряно.
