Пустынника вытащили с моста, когда подломилась вторая опора. Раздался громкий скрежет, и переправа исчезла в расселине.
Петр, Вик и Стод опустились на землю. Оглобля, уперев руки в бока, стоял на краю Разлома и смотрел вниз.
От каравана к месту, где раньше была переправа, на лошадях подъехали Дюк и Копыто, каждый в сопровождении своих людей. Урча двигателем, подкатил трехосный фургон, из люка на крыше высунулся Босх.
Плюнув в расселину, Оглобля развернулся и пошел к замершему на выезде из поселка «тевтонцу», из которого выпрыгнул Рут. Двигатель машины рокотал на холостых, рядом стояли мотоциклы башмачников, спешивались всадники.
Вик поднялся с земли.
К Разлому подъехал Панк; привстав на стременах, он позвал Кувалду, маячившего на другой стороне, но тот его не услышал. Панк хотел снова крикнуть, набрал полную грудь воздуха, но его окликнули сзади. Башмачник развернул коня и ускакал к мотоциклам.
Тяжело дыша, Петр встал на ноги, помог подняться Стоду. Потом вдруг начал озираться, выискивая кого-то среди людей, столпившихся у мотоциклов, пихнул в плечо Вика. Сообразив, чего он хочет, Вик поманил пустынника за собой и подвел к мертвому Эвану у цистерны. Рядом стоял Гест. Склонив голову, он беззвучно шевелил губами. К нему присоединился Стод.
Петр опустился на колени возле тела. Подобрал посох убитого, коснулся пальцами своего лба, потом снял с головы тюрбан. Размотав, накрыл лицо Эвана грубой тканью и выпрямился.
Молча подошел Оглобля, в одной руке была лопата, в другой кирка.
Через Разлом долетел голос Дюка Абена. Все повернули головы – переговорщик стоял на крыше фургона и кричал в медный рупор, чтобы те, кто успел переправиться, ехали на восток, в Кислую долину, где отряды вновь соединятся.
Когда переговорщик смолк, Рут взобрался на капот «тевтонца», скомандовал построиться в колонну и следовать за машиной. Башмачники сели на лошадей, заурчали двигатели мотоциклов.
Оглобля крикнул:
– Эй, братва!
Рут недовольно посмотрел на него, и Вику не понравился этот взгляд.
– Задержаться бы надо. – Оглобля показал на мертвого Эвана. – Похоронить мужика.
Над скошенными листами брони появились головы. Монахи, тихо перешептываясь, касались пальцами лба, целовали распятья. Некоторые из всадников оглянулись на жреца. Тот смотрел через Разлом, поджав губы.
– Едем! – наконец произнес он и перебрался в кузов. Толкнул водителя и исчез за броней.
Петр с Гестом переглянулись.
– Догоните! – донеслось из кабины.
Взревел двигатель. «Тевтонец» объехал цистерну и медленно покатил вдоль Разлома. За ним пристроились мотоциклы, следом всадники. Вик пересчитал – шестнадцать конных.
– Ну и… некроз тебе в печень. – Оглобля бросил Петру кирку, поплевав на ладони, взялся за лопату. Шагнувший к нему Гест положил руку на черенок. Башмачник покосился на него и уступил.
Пока Петр и Владыка долбили каменистую землю под цистерной недалеко от лестницы, Стод, опустившись на колени рядом с телом Эвана, омыл тому лицо, уложил, как подобает покойному, которого готовят к погребению. Вик помогал по мере сил, отволакивал особо крупные каменюки в сторонку – пригодятся для надгробия. Оглобля сидел недалеко на гранитном валуне, поставив винтовку между ног, и, щурясь, смотрел вслед удалявшемуся отряду.
Поднявшийся ветер рвал клубы дыма, взлетавшие из расселины, таскал по земле мелкий мусор. В воздухе кружился пепел.
* * *
Если бы не яркое полуденное солнце, разглядеть остатки древнего города было бы невозможно. Пасмурным днем туман в седловине между холмами сгущался, заволакивая склоны, и подолгу висел над долиной, накрыв ее непроницаемым пологом. Разбросанные внизу здания расплывались серыми пятнами. Дорога, сбегавшая лентой по склону холма, исчезала в блеклой дымке, курившейся над городом. В центре которого посреди круглой площади высилось каменное изваяние.
– Там. – Ильмар приподнялся в седле, указав нагайкой на почерневшую от времени статую. – Там караван прихлопнем. Дорога через город одна. Хорошая дорога – булыжник тесаный. Прохор, отрядишь людей к фигуре каменной, что посреди площади стоит в круге из мрамора. Большой такой круг со стенкой по грудь. Пусть сядут за парапетом, и чтоб ни звука. Понял?
Помощник кивнул и поднял оптическую трубу.
– А остальных куда посадим? – спросил Хэнк, покусывая нижнюю губу. – Где твои, а где мои будут?
Атаман, его ординарец и бригадир медведковских остановили лошадей на вершине каменистого холма, в склоны которого с запада упирался Разлом. В Московии это было единственное место, где через него не требовался мост. Как получилось, что во времена Погибели в долине сохранился городок, почему трещина, вспоровшая землю от Каспия до северных морей, не тронула его, не знали даже старейшины кланов. Только все равно Погибель оставила тут загадочный след. Долина с каждым сезоном сползала к Разлому, незаметно съезжая вместе с холмами и городом, будто какая-то сила сила тянула ее вниз.
Ильмар верил предсказаниям, верил, что наступит день, когда все эти здания, статуя на площади, дорога и холмы разом ухнут в пропасть, которая разверзнется под долиной, и Разлом воссоединится, отчеркнув земли киевские с владениями минскими от Московии, словно некроз, отрезавший пути к Уральским горам и Вертикальному городу.
Атаман, как и многие, боялся этого места, но страхи свои скрывал. Вот и сейчас, обдумывая вопрос Хэнка, он вновь и вновь мысленно проезжал по дороге через город, представляя заброшенные здания со светлыми стенами, сделанными будто из плавленого воска, но при этом твердые на ощупь; видел покатые крыши, затянутые черной коркой, похожей на застывший деготь. Как такое может быть? Откуда берется странный туман? Что случилось с городом во время Погибели? Ильмар не знал, да и вряд ли на свете жил человек, способный объяснить, что случилось когда-то в низине. Там всегда царила тишина и уныние, не росли трава и деревья, оттого и название пошло – Кислая долина. Мутафаги и мутанты, впрочем, как и люди, здесь не задерживались, стараясь скорее перебраться за холмы. Поэтому атаман и выбрал это место для засады, узнав от разведчиков, что караван Геста не смог переправиться через Разлом и повернул к долине.
Чтобы приготовиться к встрече каравана, у Ильмара было время до вечера.
– Слева и справа от площади два дома высотных, в пять этажей каждый. Своих там спрячешь. – Он повернулся к бригадиру. – По сигналу ударишь с флангов. Только дай каравану на площадь втянуться.
– А ежели они другой дорогой поедут?
– Я ж сказал: дорога одна. Не сунутся они в сторону, дома видишь как близко стоят перед площадью? Бензовозу не развернуться. Караван скорей за Разлом уйти хочет. Торопятся.
Хэнк кивнул, задумчиво глядя в долину.
– У них же пулеметы и сендеры с броней. Эти, как их, «тевтонцы». Монахи всех покрошат. – Бригадир закусил губу, посмотрел на Ильмара.
– Прохор людям, что на площади под статуей засядут, гранаты даст. Подорвут ими «тевтонцы». А твое дело, Хэнк, бензовоз, который в конце каравана идет, сжечь. Когда он рванет, монахам путь к отступлению будет отрезан. Они на нас попрут. Я с отрядом Прохора прям за площадью укроюсь, в здании, что полукругом тянется. В лоб их встречу.
– А обоз куда денем? – Бригадир снова взглянул на долину.
– Обоз отведем в пакгаузы, – Ильмар привстал на стременах, вытянув руку, – на восток глядите. Рельсы видите?
– Угу, – буркнул Хэнк. Приложил ладонь козырьком ко лбу, удивленно произнес: – Полоски сверкают, словно по ним катаются часто, аж сквозь марево видать.
– Точно, – отозвался Прохор и опустил трубу. – На дрезинах доставщики иногда катаются.
– Станция там раньше была. – Ильмар потянул повод, развернул коня и добавил, проезжая мимо бригадира: – Перевалочная, грузы до Погибели на вагонах тепловозами тягали.
– А сейчас там чего? – спросил Хэнк.
– Ничего, – ответил Прохор за атамана, пряча трубу в чехол, – пусто, как и везде в долине. Ветер хозяйничает, с мусором хороводы водит.
– Куда ж всё подевалось? – не унимался бригадир.
Ординарец только плечами пожал.
Ильмар пустил коня в галоп, за ним поскакал Прохор. Хэнк какое-то время постоял на вершине, потом недовольно покачал головой и поехал к своему отряду, ожидавшему во главе колонны на восточном склоне холма.
Когда помощник догнал атамана, тот, убедившись, что бригадир далеко, придержал коня и сказал:
– Пусть медведковские дело за нас сделают.
– А коли не выйдет? – перебил Прохор.
– Выйдет! – резко произнес Ильмар. – Нам главное фургон с Гестом захватить. Даже не так – самого Преподобного взять. На остальных плевать. Уяснил?
– Да.
– Скачи в отряд. Пришлю к тебе Калеба, с ним в дозор еще двоих отправишь. Как возвернутся, сразу их ко мне.
Помощник покивал, но атаман заметил, что тот думает о чем-то своем. Ильмар остановил коня, схватил Прохора за ворот, притянул к себе.
