химическое хозяйство, я решил его не томить:
–– Ты, Яков Иванович, хочешь знать пределы моих знаний и насколько они правильные. Так?
Яков внимательно смотрел мне прямо в глаза, совершенно не моргая.
–– Да.
–– А природа моего знания тебя не интересует?
–– Нет, не интересует, –– Яков отвечал быстро и односложно, сразу было видно, что он готовился к такому разговору.
–– А не боишься геенны огненной или считаешь это сказками?
Яков ответил не сразу, поправил какие-то исписанные листы на своем столе.
–– Сказками не считаю, своей шкурой платил за сомнения, –– Якова даже передернуло от воспоминаний. –– А бояться? Не боюсь.
И так, мировоззренческие вопросы решены. Пора заняться прикладными делами.
––Тогда давай я тебе прочитаю небольшую лекцию, а ты потом сам решай, есть ли у тебя вопросы. Согласен?
–– Согласен, –– опять односложно ответил Яков.
–– И так начнем. Вы, сударь, знаете что такое химический элемент, англичанин Роберт Бойль сто лет назад, назвал так неразложимые на другие части корпускулы, которые составляют все тела. Он считал, что элементы бывают разными по форме, массе и размеру….
Моя лекция по химии длилась почти три часа. Хорошо зная историю науки и техники, я постарался излагать уже известное на начало тысяча семьсот семьдесят шестого года как непреложные знания и факты, а вот то, что станет известным в течение ближайших лет, эдак сорок-пятьдесят, какдогадки и предположения. Самой большой проблемой была терминология, но помучившись с этим немного, я решил велосипед не изобретать и без особых объяснение использовать привычный мне вариант.
Кислород и водород еще находились в стадии рождения, но я решил об этом говорить как о непреложном факте. А потом я подошел к самому сложному вопросу, вопросу о периодической системе элементов. Конечно и без этого можно было обойтись, но как же это знание всё упрощало. И в итоге я рассказал о том, что наверное есть какие-то связи между элементами.
,Яков слушал молча и невозмутимо, лишь иногда переспрашивал, не задав ни одного вопроса по существу. Я совершенно не понял, что из мною сказанного, он слышал впервые.
Три часа пролетели незаметно. Закончив свою лекцию, я вопросительно посмотрел на Якова.
–– Пока вопросов нет, ваша светлость. Совершенно удовлетворен услышанным.
–– Хорошо, ты мне вот что скажи. Как у тебя обстоит с получением перекиси водорода?
–– Получить-то я что-то получил, да ведь тебе, Григорий Иванович, она чистая нужна. А с этим пока проблема, но я её решу, дай время, –– уверенно ответил Яков.
–– Перекись мне очень нужна, раны ей хорошо обрабатывать. Ты уж постарайся.
Я еще раз внимательно осмотрел нашу лабораторию, интересно было бы сравнить её с какой-нибудь европейской, например с английской. Может когда-нибудь и удастся.
–– Покажи-ка мне Яков свое производство серной кислоты, ты как-то заикнулся, что англичан легко можно догнать.
Яков довольно улыбнулся:
–– Да догнали уже, их камерный способ не сложен, производительность конечно не высокая.
–– А нам хватает? –– серная кислота была штукой наиважнейшей, промышленная революция без неё была бы невозможной.
–– Пока хватает, а будет мало, увеличим производство. Я знаю как.
От Якова я уходил окрыленный, у меня была просто железобетонная уверенность, что все, что надо для развития, наша лаборатория предоставит.
Когда я направился в кузнечный цех Яков неожиданно пошел со мной. Ларчик открылся очень просто, он предложил сначала посмотреть на нашу оранжерею. И там мне все стало понятно: У Якова и Серафимы был роман, они так друг на друга смотрели, что ничего объяснять не надо было.
Фикусы чувствовали себя отлично, в нашей оранжереи они прижились и хорошо росли. Серафима даже считала, что можно попробовать получить первый сок. Но больше всего меня порадовало другое, в больших чанах я увидел всходы картофеля, причем Серафима смогла прорастить и семена картофеля. Я прикинул перспективы, почти сорок чанов, есть шанс получить с них к марту урожай. Если будет хотя бы по пять семенных клубней в каждом, то на следующий год можно будет попробовать достаточно клубней, а через год и обеспечить себя картошкой. Сколько проблем это решит, даже думать страшно.
Я пошел смотреть на строительство паровой машины, а Яков остался у Серафимы, они стали что-то живо обсуждать.
Строительство паровой машины вышло на финишную прямую, дополнительные рабочие руки ускорили работы и здесь.
––Петр Сергеевич, я смотрю машина скоро заработает? –– даже не специалисту было видно, что работы близятся к завершению.
–– Мы, ваша светлость, уже могли бы попробовать запустить её, но я решил еще раз все проверить. А вот через недельку попробуем, –– я и без объяснений видел что происходит, одни рабочие собирали, другие разбирали. –– Мы начали кучу других работ, еще два станка собираем, один токарный, а другой не знаю даже как назвать, скорее всего фрезерным. В нем заготовка будет неподвижной, а резец сверху опускаться будет, –– идею фрезерного станка я даже не подсказывал, она просто витала у нас в воздухе.
–– Я смотрю, староверцы вам ко двору пришлись.
–– Не то слово, Григорий Иванович, недаром их мастера по всей России-матушке славятся, –– Петр Сергеевич приблизился ко мне и полушепотом. –– У них вдобавок такое рвение к работе, даже оторопь берет. Такое чувство, что они пытаются какой-то долг отдать или от какой-то беды убежать.
Господин инженер, именно так на заводе стали чаще всего называть Петра Сергеевича, внимательно оглядел все вокруг.
–– Смотри, Григорий Иванович, что получается, машину почти доделали. Раз. Пара-тройка дней и печка будет готова. Два. Два прокатных стана. Это три. Так ведь с Василием Ивановичем еще и молот кузнечный начали мастерить и пресс хотят сделать, –– Петр Сергеевич театрально ударил себя в лоб.
–– А что, Петр Сергеевич, в этой ситуации вас удивляет?
–– Всё! Абсолютно всё, ваша светлость! У нас как в сказке: по щучьему велению, по моему хотению все получается. Знаете сколько времени строил свою машину Ползунов? –– я кивнул. –– А мы?
Петр Сергеевич замолчал, интересные сегодня у меня разговоры получаются. Звезды что-ли не так стоят?
— А золотоплавильный участок как?
— С золотом мы вот что думаем надо сделать. Той руды, что есть, хватит примерно до Рождества. Потом мы лавочку закрываем и пока зима, строим нормальную печь и все прочее. Точно также делаем в кирпичке и на стекляшке. Всякого кирпича у нас достаточно.
