к поступлению. В лагере случилась её «первая влюблённость» в мальчика из района — Женю, который отжигал на дискотеках и оказывал ей знаки внимания, а также она подружилась с Митей из их городка, только из другой школы. Митя был умным, особенно хорошо разбирался в математике и даже занимал первые места в олимпиадах по этому предмету. После окончания лагеря Митя начал ходить в гости, а потом и приводить трёх своих друзей: Артёма, Антона и Вадима. С каждым из них сложилась своя история, достойная какой-нибудь книги, но в конечном итоге их дружба «треснула», так как Митя и Артём в неё влюбились и потребовали выбрать кого-то из них. А Кира ни одного не видела рядом с собой не как друга, тем более любой её выбор разорвал бы и дружбу парней, и это было неправильно.
В итоге она вообще стала встречаться с Владом, и, узнав об этом, друзья стали угрожать ей полным разрывом общения, если она продолжит в том же духе «предавать их». Но Кира на провокации не поддалась и в итоге сказала, что если они считают её чем-то вроде трофея или бессловесной вещи, которой можно командовать, то им точно не по пути. Год одиннадцатого класса и так был очень напряжённым из-за будущих экзаменов, и Кире хватало нервотрёпки.
Так что окончательный и бесповоротный разрыв произошёл примерно в феврале. В том же месяце Кира стала девушкой Влада: до этого они просто гуляли и общались на околоинтеллектуальные темы, а их признания в любви друг другу произошли вообще в мае…
— Не хочу об этом думать, — помотала головой Кира. Сердце опять защемило. — Зря я стала смотреть фотоальбом. Тут сначала Митя, Артём, Антон с Вадимом, а потом везде мы с Владом.
Артём учился в первой группе. И за всё время учёбы ни разу даже не поздоровался, делая вид, что Киры не существует. Впрочем, было похоже, что Артёма отчислили за неуспеваемость, так как по слухам, гуляющим по общежитии, тот занимался тем, что активно общался с городскими девушками и участвовал в гулянках, а не учился. По крайней мере, на лекциях в новом семестре Кира его ни разу не увидела.
Вадим единственный, кто не поддержал действия друзей, но и то в своей манере молчаливого протеста. С ним они изредка переписывались, но на каникулах так и не увиделись.
— Сложно быть женским идеалом красоты, умноты и великолепия, — хмыкнула Кира, вытащив вложенную в альбом подписанную так открыточку. Во время их активной дружбы четвёрка официально «посвятила» её в свою партию «Красный шалун» в таком ранге и поминала это при каждом удобном случае вслух и письменно.
— Хотела бы сделать другой выбор? — спросил её Грим.
— Нет. Я сделала правильный выбор. Честный, — ответила Кира. — Я вообще стараюсь делать такие выборы, чтобы ни о чём в своей жизни не жалеть.
— Ты не жалеешь, что подписала тот контракт? — после секундного молчания спросил Грим.
— Нет, тоже не жалею, — ответила Кира. Внутри как будто потеплело, и это точно не были её эмоции.
— И я, сестрёнка.
Глава 13. Друзья-приятели
— Калинина, можно сесть с тобой? — раздался низкий и слегка певучий мужской голос.
Кира оторвала взгляд от тарелки с капустным салатом и котлетой, купленной в столовой, и кивнула. За стол напротив неё приземлился староста их группы — Домнин Лёша. Теперь Кира могла воочию разглядеть его карие глаза, широкий мясистый нос и пухлые фигурные губы. Тёмные кудрявые волосы оказались смазаны каким-то гелем из-за чего выглядели мокрыми. Фигура у старосты была полноватая, он предпочитал носить брюки и свитера на рубашку и выглядел этаким «бабушкиным внуком», которые обычно очень нравятся взрослым и не нравятся детям. В смысле, другим парням. Возможно, поэтому у старосты в основном были подружки, а не друзья.
Кира продолжила молча есть, в то время как Лёша выложил на стол с разноса салат, суп, второе, два стакана компота и булку.
— Я сегодня получил зачётки из деканата, — сказал староста, начиная трапезу с салата. — У фебя фри пятёрки, — пережевав, повторил. — Три пятёрки. Значит, ты будешь получать повышенную стипендию.
Кира снова кивнула. Она уже знала об этом: про стипендию объяснили ещё в студсовете в декабре.
— А все, у кого хоть одна тройка, стипендию в этом семестре не получают, — вдохнул Лёша, прихлёбывая суп. И вдруг спохватился: — А ты что молчишь?
— Когда я ем, я глух и нем, — выдала свою позицию Кира и вернулась к еде.
В её семье все разговоры за столом были после еды, чтобы не говорить с набитым ртом, как делали многие «городские», при этом поглядывающие на «деревенских» свысока, что вызывало у Киры только недоумение. Беседы за столом во время праздника или застолья это одно, а когда это приём пищи — всё такие другое. Ешь и наслаждайся, не отвлекаясь, поешь — говори.
В первом семестре староста общался в основном только с городскими девочками, которых на потоке из двух групп «дорожников» и одной группы «мостовиков» было всего трое. Девочек вообще было мало, по восемь в их двух группах и три на «мостах». Так что в подружках их старосты ходили Ассоль, которая также дружила с Ташей, и Кошкина — староста первой группы, которую отчислили за неуспеваемость. Также, когда у них были пары с «мостовиками», то есть поступившими на «строительство мостов», Лёша общался с Оксаной. С этой девушкой Кира занималась в спецгруппе по физкультуре вместе с ещё несколькими девчонками из экологов, которые были, наверное, «сверх городскими», так как даже на Оксану смотрели свысока. Одна из экологинь с интересным именем — Каролина — ездила на своей машине и, похоже, была из очень богатой семьи. Остальные, видимо, как-то ей подражали. В итоге Оксана «прибилась» к Кире и они всегда вставали в пару на разных упражнениях, вместе шли потом на лекции и общались. В начале нового семестра Кира узнала, что Оксана сдала всю сессию на «отлично», хотя и в процессе учёбы чувствовалось, что эта девушка умна и внимательна.
— Я подумал над тем, что ты мне сказала тогда, после второго экзамена, думаю, что ты права, — в перерыве между супом и вторым сказал староста.
Кира как раз закончила есть и переспросила:
— Что, прости?
— Ну… — Лёша отвёл взгляд. — Ты сказала что-то вроде, что каждый учится для себя и своих амбиций. И тебе плевать, кто что получит и сколько пятёрок будет в группе, хоть все, но типа
