Увидев это, Кабиссу вскочил и подошел к капитану.
— А мои верши, мсье офицер? Мои чудесные новые верши… Меня ждут Титен и моя Фанетта! Учтите, я завтра женюсь, и я…
— У меня приказ, мой друг! — сухо ответил капитан. — Ваши верши подождут, а жениться успеете и в другой день! Адмирал получил мое сообщение и приказал немедленно доставить вас на базу!
"СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО"
Да, много странного испытали наши герои, пока шли на Байи.
Странной была и атмосфера на острове. После радостного подъема, вызванного успешным стартом "Прометея", здесь царила тревога, связанная с пожаром, замеченным на соседнем острове, Пастурэ.
Первые же доклады, полученные от посланных туда моряков, буквально переполошили базу.
Не успев приступить к тушению полыхающих зарослей, моряки на дозорном судне были встречены выстрелами.
Вместо отдыха, о котором все так мечтали после нескольких суток напряженной предстартовой суеты, моряков вновь ожидала работа: пришлось поднимать по тревоге личный состав, посылать на Пастурэ боевые суда, десантные части и даже вертолет, который и обнаружил подводную лодку.
Вскоре на базу стали поступать радиодонесения, порождая недоумение и противоречивые толки.
Так что четверых наших героев, счастливо вышедших живыми из пекла, ждала на причале целая толпа матросов и унтер-офицеров. К ребятам тут же подкатил джип и доставил их к большому белому зданию с широкими окнами, которое стояло посреди открытого пространства, огороженного плотной изгородью из колючей проволоки.
Вдалеке, над площадкой, с которой взлетел "Прометей", еще маячила стартовая мачта…
Только оказавшись в апартаментах высокого начальства, молодые люди обратили внимание на то, как выглядят. Контраст с подчеркнутой чистотой помещения и с белой униформой морских офицеров поверг их в полное смущение.
Многократное купанье в море, а затем ползанье по песку оставили на их одежде и лицах довольно причудливые следы.
Что касается Мишеля, то он был к тому же весь в копоти и ожогах от слишком близкого знакомства с выхлопной трубой на крыше бункера. Сконфуженный, он не знал, что делать со своими руками: прикасаться к чему-либо он совершенно не мог.
Мальчик стоически терпел боль. Однако морская вода, высыхая, оставляла на коже соленую пленку, которая усиливала его страдания.
Капитан дозорного судна ехал впереди них на другом автомобиле; с его помощью они преодолели шлагбаум, преграждающий путь в "совершенно секретную" зону базы.
Вскоре джип остановился перед подъездом. Четверо друзей были проведены в огромный холл, в центре которого находилась гигантская карта, воспроизводящая южное побережье Франции и прибрежные острова.
Группа офицеров окружала контр-адмирала, командующего базой.
К нему и направился капитан, за которым следовали молодые люди и Кабиссу.
Капитан кратко повторил свое донесение, и Мишелю было велено рассказать все, что они видели и пережили.
Его рассказ был краток. Контр-адмирал обратил внимание на то, как странно мальчик держит руки; увидел он и повязку на плече Кабиссу.
— Господа, это негуманно — продолжать допрос этих людей, не позаботившись о них, — сказал он, призывая в свидетели весь свой штаб. — Я уверен, что завтрак будет им весьма кстати и поможет восстановить силы. Гарнье, позаботьтесь об этом! Мы продолжим беседу… скажем, через сорок пять минут, здесь же! Выполняйте!
Офицер отдал честь и жестом пригласил четверых друзей следовать за ним.
Кабиссу и Мишеля отвели в санчасть. Хирург осмотрел плечо рыбака и сообщил, что тяжелых последствий быть не должно.
Даниеля и Мартину тем временем проводили в умывальные комнаты. Женщина-служащая взяла Мартину под свое покровительство и подобрала для нее юбку, форменную рубашку и холщовые туфли.
Спустя двадцать минут все четверо сидели за столом в офицерской столовой, уплетая обильный завтрак.
Мартина и Даниель по очереди кормили Мишеля, который не мог держать в забинтованных руках даже ножик и ложку.
— На, давай, ложечку за Даниеля!
— Теперь ложечку за Мартину! Только Кабиссу сидел грустный.
Конечно, рана тоже доставляла ему страдания; но была и другая вещь, которая не давала рыбаку покоя.
— Я вам скажу, все это хорошо и великолепно, — говорил он. — Но где моя лодка? И что будет с моими снастями? Надо, чтобы кто-нибудь их поднял! С одной рукой я же меньше чем ноль! Разве не так?.. И без ухи не будет же никакой свадьбы!.. А когда я думаю, что скажет моя Фанетта… Надо, чтобы адмирал сам проводил меня домой!..
В этот момент явился Гарнье, чтобы отвести четверых друзей к контр-адмиралу.
— Счастлив сообщить вам, господа, что операция закончилась, — сказал он. — С нашей стороны всего трое раненых, причем легко. Диверсанты все взяты в плен, двое из них в весьма жалком состоянии…
В это время ввели пятерых сконфуженных матросов; их появление произвело настоящую сенсацию. Окруженные товарищами, одетыми в боевую форму, бедолаги встали по стойке "смирно" перед офицерами.
Контр-адмирал заговорил, нахмурив брови:
— Ну что ж, мои милые, я вас не поздравляю! Вы едва не провалили все дело. Вы спутали вашу миссию с загородной прогулкой! Подумать только: вы позволили взять себя в плен просто так, даже не пытаясь оказать сопротивление!..
Морской офицер, командир группы, по требованию контр-адмирала рассказал, что они высадились, как обычно, на пристани и двинулись к бункеру, не заметив по пути ничего подозрительного.
Тоже как обычно, они, прежде чем войти в бункер, составили винтовки в пирамиду.
В то время как один из них еще сигнализировал на базу: "Прибыли, все в порядке", — остальные четверо были весьма неприятно удивлены, обнаружив, что находятся в кольце чужих людей. "Зеленые комбинезоны", действуя быстро и жестко, лишили их всякой возможности что-либо предпринять. Пятого та же участь постигла минутой позже.
Уведенные в заросли и посаженные, со связанными руками и ногами, с кляпами во рту, в три закамуфлированные палатки, эти моряки не успели даже понять, что с ними произошло. Все это случилось накануне, когда Даниель и Мартина сидели в бункере, а Мишель спал на крыше.
Бедолаги были освобождены только in extremis (В последний момент (лат.)), когда был окончен бой.
— Ну хорошо… Возлагаю на командира подразделения задачу изучить обстоятельства вашего пленения и решить, нужно ли вас наказывать, — заключил контр-адмирал. — Увести!
Адмирал дождался, пока унылая группа покинула зал, и продолжал:
— Сейчас, господа, мы имеем возможность выслушать наших свидетелей.
Прошло полчаса, пока Мишель кончил излагать все уточнения, которые пожелали услышать офицеры штаба.
Наконец адмирал произнес:
— Думаю, господа, нам следует отправиться на место. По крайней мере до пристани, поскольку пожар на острове Пастурэ все еще не погашен. Вероятно, мы сможем там осмотреть аппараты, о которых рассказали эти молодые люди… и о которых мне сообщали в донесениях. Мне кажется, уже сейчас мы с полной уверенностью, не подвергая сомнению результаты обстоятельного расследования, которое предстоит провести, можем воздать должное смелости и мужеству этих молодых людей! Похоже, что, если бы не они, проект "Прометей" был бы, скорее всего, обречен на неудачу. Я вас поздравляю, друзья мои, и думаю, что многие присоединятся ко мне.
Подождав, пока офицеры поаплодируют, выражая свое согласие с ним, адмирал продолжил:
— Я весьма огорчен, друзья мои, что приходится вас терзать, но, думаю, ваше присутствие на месте происшествия позволит нам, может быть, избежать ошибок. Если какие-то детали в вашем рассказе ускользнули от нас, мы сможем задать вам вопросы немедленно. Кроме того, мы таким образом избежим необходимости допрашивать вас потом снова. Так как после этого я рассчитываю срочно препроводить вас на Пассвив.
— На Пассвив? — пробормотал Кабиссу. — А мои снасти?..
Его слова потонули в общем хохоте, который сопровождал конец речи контр-адмирала.
* * *
Стоя на мостике торпедного катера, над которым развевался адмиральский штандарт, трое молодых людей и бравый рыбак смотрели, как вырастает перед ними остров Пастурэ.
Мишель мимоходом показал своим спутникам бухту, где был разбит их лагерь и где до сих пор находились байдарка и палатка.
Адмирал тихо сказал что-то одному из офицеров; тот кивнул и сделал пометку в своем блокноте.
Корабли, участвовавшие в осаде острова, уже вернулись на базу, конвоируя неприятельскую подлодку. У пристани находился лишь один дозорный катер, и, кроме того, большая шлюпка с тремя аквалангистами.
Оба судна вышли на время в море, чтобы дать место у причала адмиральскому катеру.
Пока он маневрировал, подходя к пристани, Кабиссу вдруг стал проявлять признаки крайнего волнения.
