и со знанием дела, будто сама стояла у токарного станка или сама участвовала в разведке нефти, в бурении первой скважины, что глубоко трогало зрителей. Те слушали её, затаив дыхание, иногда открыв рот от изумления, иной раз со слезами. Люди в зале были рады тому, что о них помнят и знают в Москве, что они нужны, что их трудовой подвиг не остался незамеченным.
По ходу передачи Валентина Михайловна спускалась к публике, очень по-человечески тепло общалась со зрителями, приглашала подняться на сцену нужного ей человека из зала. Как правило, заранее был подготовлен «рояль в кустах», то есть на встречу с героем из зала приглашался другой герой, который выходил из-за кулис. Например, если на сцене находился человек, который когда-то самоотверженно трудился с повреждённой рукой, то из-за кулис вдруг выходил хирург, который потом его оперировал и вылечил ему руку. Для человека с рукой такая встреча была полной неожиданностью. В зале тоже радостно аплодировали и плакали, зрители были очень открыты и эмоциональны.
К каждому выпуску Валентина Михайловна готовилась по многу часов каждый день на протяжении двух месяцев. Что значило провести передачу «От всей души»? Это два часа непрерывной сценической речи по заранее выученному сценарию – без бумажки, на память выучивала она сотни и сотни имён, дат, событий. Нельзя было ничего перепутать, чтобы никого не обидеть в зале. Два часа речи выразительной, сердечной, искренней. Действительно от всей души. Реакция зрителей была не предсказуема, и Валентине Михайловне нужно было реагировать на их реплики с ходу, импровизировать. Она не была до передачи лично знакома с героями, о которых рассказывала, и ей приходилось по глазам зрителя угадывать, кто он, чтобы пригласить его на сцену в нужный момент. Задача сверхсложная. Считалось, что в СССР никто не смог бы заменить Валентину Леонтьеву в подобной телепередаче.
Несмотря на всесоюзную славу, Валентина Михайловна никогда не позволяла себе свысока смотреть на человека из народа. Она от души любила народ, и она сама была его частью. В блокадном Ленинграде она девочкой пережила страшную голодную зиму, в чудовищном холоде, под артиллерийскими обстрелами. В возрасте восемнадцати лет пошла в дружинницы, чтобы помогать раненым и больным горожанам. Родной отец умер на её глазах от заражения крови (колол дрова во дворе, поранился топором, но был настолько слаб от голода, что организм не справился даже с царапиной). Она знала, что такое голод, что такое смерть, что такое война – и это навсегда отразилось в её глазах.
Валентина Леонтьева рассказывала: «Мы с мамой переехали в 1945 году, сразу после Победы, в Москву из Ленинграда. Город был – сплошные катакомбы: везде заслоны от танков, разрушенные дома, траншеи, которые рыли пленные немцы. Как-то раз я шла возле такой траншеи. Вдруг буквально из-под земли потянулись грязные худые руки. Немец смотрел на меня умоляющими глазами: “Хлеба, дайте хлеба!” Я взглянула на его руки и обомлела: такие тонкие, длинные, красивые пальцы бывают только у пианистов и скрипачей. Упросила охранника, чтобы он разрешил мне покормить этого немца. Его привели к нам домой, я налила ему супу. Он сначала ел очень медленно, на меня даже глаза не поднимал – боялся. Потом немножко осмелел, спросил, где мои родители. Я рассказала, что папа умер в ленинградскую блокаду, и мама осталась с нами одна (нас она спасла, заставляя курить, чтобы меньше хотелось есть). У немца на глазах появились слезы, он не доел обед, встал и ушел. А через два года в нашу дверь позвонили. На пороге стоял тот самый немец. Правда, теперь он был совсем не чумазый и тощий, а умытый, причесанный, одетый в парадный костюм, вполне симпатичный молодой человек. Рядом с ним стояла пожилая женщина. Он улыбнулся мне и сказал: “Я не мог вас забыть, поэтому приехал со своей мамой, чтобы сделать вам предложение”. Я ему отказала, потому что выйти замуж за врага не могла. Тогда его мать заплакала и на прощание сказала мне: “Деточка, вы даже сами не представляете, что вы для меня значите. Вы спасли моего сына от голодной смерти. Я буду всю жизнь вас благодарить”».
Валентина Леонтьева отдала всю себя без остатка тележурналистике. У неё не оставалось времени и сил ни на личную жизнь, ни на хобби – служба на телевидении заменяла ей всё. Она была счастлива, потому что была любима всеми телезрителями Советского Союза.
Но надо сказать, что телевидение обошлось с ней жестоко. Когда распался СССР в 1991 году, телевизионные начальники решили, что всех старых советских телеведущих необходимо убрать из эфира и отправить на пенсию. Что и было сделано. Валентина Леонтьева не услышала от своих телевизионных боссов даже простого слова «спасибо». Все её звания – Народная артистка СССР, лауреат Государственной премии СССР, участник войны, участник обороны Ленинграда – новым хозяевам телевидения ни о чём не говорили.
Для Валентины Михайловны потеря журналистской работы означала нечто больше, чем просто потерю заработка, это означало конец, крах. Она очень долго боролась за свою работу, на какой-то короткий период смогла выйти опять в эфир новостной программы «Телескоп» телекомпании «ВИД», пока эту программу не закрыли. Затем ей пришлось смириться с неизбежным. Валентина Леонтьева уехала в маленький посёлок в Ульяновской области, где когда-то жила в эвакуации в конце войны. Там она и умерла, напрочь забытая телевизионным начальством, но не забытая зрителями. Они до сих помнят и любят свою «тётю Валю».
Александр Крутов
(род. в 1947 году)
«Нельзя быть теплохладным»
25 декабря 1991 года. 19 часов 38 минут. Москва, Кремль
«В этот вечерний час на Красной площади народу было мало. Шёл снег с дождём. Но несмотря на непогоду две иностранные телевизионные группы расчехлили свои камеры и направили их на купол Сенатского дворца. Там у флагштока с государственным знаменем СССР видны были двое рабочих. Никто из редких прохожих не смотрел на них и не догадывался, что происходит историческая смена государственных флагов. Она заняла всего 10 минут. Десять минут потребовалось, чтобы спустить красный, с серпом и молотом флаг Советского Союза, просуществовавшего 69 лет, и поднять государственный флаг Российской Федерации – флаг с тремя полосами: белой, синей и красной. По телевидению в этот момент как раз кончалась трансляция речи президента СССР Михаила Горбачёва.
Отмечу, что на это знаковое событие – замену государственных символов – не была официально приглашена ни одна российская телевизионная съёмочная группа. Только иностранные»[74].
Граждане не заметили кончину СССР. Они в тот день не вышли
