После этого видела я ее всего пару раз, и не узнавала. Вместо живого, смешливого ребенка — безразличная ко всему вобла. Потом перевели ее куда-то. Да, можешь у брата спросить, он должен ее помнить, — последнюю фразу огневичка адресовала Шейле.
— Вот и вопрос: что там с эмпатами делают, что они такие примороженные? Странно это все...
Алисия утащила из вазочки пару печеньиц и снова вернулась ко своим книгам, оставив нас переваривать полученную информацию.
— Да уж.. — задумчиво протянула Элси, но тут же нашла еще одну благодатную тему для беседы. — А видели, как преобразилась мистресс Джонс, которую приставили к мисту Кингсли секретарем?
— Да-да, сразу подхватила Шейла. — То ходила вечно всем недовольная, губы поджав. А сейчас — плывет лебедушкой, улыбается так мило..
— Как голодный вурдалак, — брякнула я., и мы все расхохотались.
* * *
Следующие несколько дней прошли достаточно тихо. Новым моим наставником назначили нашу преподавательницу магии смерти — мистресс Кирби, женщину средних лет, спокойную, хотя и довольно строгую. На занятиях я сидела в сторонке от остальных учеников. И пока весь класс упражнялся в порче различных металлических предметов, я уныло возилась с .. все теми же растениями в горшочках. Теперь моей задачей было не влить в них жизненную силу, а, наоборот, заставить завять. Разумеется, ничего у меня не вышло. Единственным результатом было четкое понимание того, что работа с растениями — определенно не мое.
А вот на четвертый день нового полугодия, когда я, ничего не подозревая, готовилась к уроку морталистики(и заранее предвкушала очередной час бесполезных попыток надругательства над ростками), в класс, деловито стуча каблучками, вошла мистресс Джонс, и, сверяясь с записями в своем блокноте, огласила:
— Эмма Дженкинс. Есть здесь Эмма Дженкинс?
— Да, я здесь, — отозвалась, не ожидая ничего хорошего. Как оказалось, правильно.
— После урока подойдете к мисту Кингсли, — и, не дожидаясь моей реакции, вышла из кабинета, цокая как пони на параде.
«Демонова кочерыжка» — это была самая пристойная из моих мыслей, совершенно нечем гордиться, конечно. Весь урок просидела как на иголках, одновременно с этим не желая, чтобы он заканчивался. Ощущение было такое, что мне приказали явиться на собственную казнь. Когда я уже собирала вещи в сумку, ко мне пробралась Шейла в компании Милли — еще одной девушки из нашего класса — и заговорщицким шепотом дала наставления «все-все запомнить, и потом ей рассказать».
— Расскажу, — нервно бросила я, — если вернусь, конечно.
И с таким вот упадническим настроем пошла навстречу своему страху. Куда идти, я уже прекрасно знала: кабинет и приемная, предоставленные старшему следователю директором школы, располагались на втором этаже, и неподалеку частенько «совершенно случайно» прогуливались стайки самых любопытных кумушек ШРАМа, нервируя тем самым мистресс Джонс.
Приемная была пуста. Видимо, временный секретарь вышла по делам. Вот и славно, видеть ее еще раз не очень-то и хотелось. Я подошла к двери в кабинет и тихонько постучалась, втайне надеясь, что про меня забыли, и я смогу на день-другой оттянуть этот разговор. Но надеждам моим не суждено было сбыться. «Да, входите», прозвучавшее из глубины кабинета, не оставило он них камня на камне.
Лестер Кингсли стоял вполоборота у окна, расположенного как раз напротив входной двери. Лицо его было в тени, и мой взгляд зацепился за белоснежную чашку с блюдцем, которую старший следователь держал в руках.
— Эмма Дженкинс. Мне сказали подойти после урока, — пока говорила, мысленно отвесила себе подзатыльник за то, что от волнения забыла поздороваться. — Э-э-э, здравствуйте, — и еще один, за блеющий тон.
— Здравствуйте, Эмма, — теперь старший следователь развернулся ко мне все корпусом и сделал приглашающий жест рукой, — присаживайтесь.
Я подошла к стоящему у стола небольшому креслу, опустилась в него на самый краешек, а затем, раздосадованная собственной трусостью, заставила себя сесть плотно, уверенно, к самой спинке и расправить плечи. И все это под внимательным взглядом мужчины, делающего очередной глоток напитка из чашки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вы нервничаете? — осведомился он.
— Вам, наверное, лучше видно, — слова вылетели быстрее, чем я сообразила, как следует ответить.
— Не стоит бояться, я вас не съем. Отвара вот могу предложить, хотите? А если постараюсь, то даже смогу найти, куда мистресс Джонс спрятала все чашки, — неожиданно старший следователь как-то легко, совершенно по-мальчишески, улыбнулся, и я, наконец, выдохнула и смогла успокоиться.
— Нет, спасибо, не стоит.
— Ну как хотите.
Мист Кингсли сел в кресло по другую сторону стола и пододвинул к себе одну из папок.
— Эмма, у вас довольно необычный случай. Дар почти себя не проявляет, еле-еле получилось определить ось, а меж тем ваш уровень почти за год вырос с нуля до пяти единиц. Это очень много. — Он задумчиво смотрел на меня, ожидая реакции.
— Да, — кивнув, подтвердила — все так.
— Как представитель Магконтроля, я не могу оставить все это без внимания. Поэтому, начиная с этого дня, я буду официально являться вашим куратором. Для вас это мало что поменяет, не бойтесь. Вы так же будете заниматься с ...— он заглянул в папку, — мистресс Кирби, но плюс к этому, один урок в неделю у вас буду проводить я. И еще.. для выхода за территорию школы теперь вам нужно будет мое разрешение — это та формальность, которую нужно соблюдать. Вот, пожалуй, и все, что я хотел вам сегодня сообщить.
Я, как зачарованная, слушала этот спокойный размеренный голос и не отрываясь смотрела на человека перед собой, а мысли мои витали далеко отсюда. Смысл сказанного доходил до меня с опозданием и, подозреваю, прошло несколько секунд, прежде чем я смогла хотя бы просто кивнуть. Вот позорище, оставалось только надеяться, что маги-эмпаты не постоянно считывают эмоции.
— В таком случае жду вас здесь же послезавтра, сразу после завтрака.
— Да, хорошо, — я поднялась из кресла для посетителей. — До свидания.
— До свидания, Эмма.
Шейла и Милли устроили на меня засаду в конце коридора, где прогуливались туда-сюда, изнывая от любопытства.
— Ну что? — нетерпеливо зашептала Шелли — как все прошло?
— Хорошо, ответила я, все еще плавая мыслями в тумане. Мист Кингсли будет теперь моим наставником (радостный писк). А еще у него светло-серые глаза (еще более радостный писк).
— Да, серые,— продолжила я уже про себя, — без единого оттенка голубого или зеленого, как серебряный жемчуг или сталь клинка, или небо в пасмурный зимний день. . .. удивительные.. И чего это я так его боялась?..
И только когда мы с девушками добрались до столовой, во мне стали зарождаться смутные сомнения. С чего это я так быстро пришла в столь умиротворенное расположение духа? Спокойствие и обаяние старшего следователя было ли тому причиной, или же это и есть работа мага-эмпата? И мне снова стало не по себе.
После обеда, когда мы не спеша шли к общежитию, навстречу нам попались Ханна, вертлявый Гленн, «спортсмен» и еще несколько незнакомых мне учеников школы. Я уж было подумала, что сегодня они спокойно пройдут мимо, однако Ханна заметила нас, остановилась и на ее кукольном личике расцвела довольно неприятная слащавая улыбка.
— Кого я вижу? Эмма, ты разве еще учишься? Я думала, тебя уже выгнали с позором, — Ханна невинно похлопала глазищами и повысила громкость своего голоса, чтобы уж точно слышали все вокруг. — Представляете, за все полугодие она смогла вырастить всего один листик на растении, и то никто не понял как!
Окружение ее не подвело, и послышались ехидные смешки.
— Ну-ну! — неожиданно вступилась за меня Шейла. — Наверное, именно из-за того, что Эмма — такой позорный маг, ею и заинтересовался Магконтроль, а мист Кингсли решил стать ее куратором.
Вот теперь мы имели удовольствие видеть неподдельное выражение удивление на личике Ханны — круглые глаза и такой же круглый приоткрывшийся рот.
