Гоша тяжело дышал. Он уже был не в состоянии говорить нежности. Все сосредоточилось в единственном желании почувствовать себя там, внутри, где все давно готово к тому, чтобы принять его трепещущую плоть.
— Я хочу тебя, — Гоша не узнал собственного голоса. Он срывался с гулкого баса на просящий, едва слышный, немощный. Закрыв поцелуем рот Ксении, он не дал ей возможности что-то сказать в ответ. Он понимал, что она согласна. Все естество ее тоже ждало пика эмоций, того, что сделает их по-настоящему близкими друг другу. Продолжая страстно целовать Ксению, он быстро оказался сверху и привычными движениями попытался войти в нее. Она прижималась к нему всем телом, неумело приподнимая бедра навстречу его движениям. Несколько секунд показались Гоше вечностью. Он едва сдерживал нарастающее возбуждение. Ему еще предстояло войти в ее тело до конца, сделать женщиной ее, доверившуюся ему без остатка. Он старался не делать резких, быстрых движений, понимая, что может причинить Ксении боль. Ему так хотелось оставить от этой первой близости приятные воспоминания, что он пытался отключиться от собственных переживаний. Сейчас ему казалось важным то, что он — первый проводник этой прекрасной девушки в мир чувственных наслаждений. Он был горд и счастлив, надеясь, что Ксения испытывает такие же восторженные ощущения. Открыв глаза, он наблюдал за мимикой ее лица, за подрагивающими веками и припухшими губами, такими алыми, манящими. Ксения извивалась, то прижимаясь к нему, то стараясь высвободиться из-под покрытого горячей испариной тела.
— Мне так хорошо с тобой, — прошептал он ей на ухо, понимая, что слова позволяют ему немного отодвинуть последний миг взрыва беспощадно наступающих гормонов. Он больше не мог сдерживаться и приготовился к тому, что сейчас возьмет Ксению до конца. Его плоть больше не могла выдерживать такого напряжения. Его движения стали более глубокими и ритмичными, дыхание сбилось. Он чувствовал, как пот щиплет глаза, стекая со лба. Он прижал Ксению к себе, ощущая прилив в плоти, и в этот момент он услышал крик. Ксения резко дернулась, пытаясь оттолкнуть его — Перестань, — глухо произнес он, продолжая.
— Пусти, мне больно! — она впилась пальцами ему в живот, стараясь освободиться от давления его плоти. — Пусти, не надо!
— Сейчас, сейчас, ну не глупи, — он уже чувствовал, что совсем немного отделяет его от оргазма. Это было ни с чем не «сравнимое ощущение смеси несуществующего и реального, когда ты перестаешь общаться с собственным разумом, перевоплощаясь в жаждущее высвобождения от томления тело. Только это и важно. Ну как она не понимает, что портит все своим неуместным отказом. Кажется, он и так был с ней чрезвычайно деликатен. Неужели она не знает, что первая близость для девушек — это практически всегда неприятный процесс. Он старался сделать его менее болезненным, неужели она не почувствовала этого?
— Гоша, подожди, — Ксения всхлипнула, пытаясь сбросить с себя обнаженное тело. Прикосновение к влажной коже вызывало у нее ощущение брезгливости. Она не понимала, почему он продолжает, ведь ей неприятны его движения. Она ощущает боль во всем теле, как будто тысячи крохотных пальчиков вцепились в нее и хотят разорвать.
— Молчи, сейчас, сейчас, — прошептал Гоша, закрывая ей рот поцелуем.
Он насильно отвел ее руки, прижимая их к дивану, а сам продолжал приближать высший пик. Еще мгновение, и его сладострастный стон совпал с громким криком Ксении. Она уже не сдерживалась, все еще безрезультатно пытаясь вырваться. Каждая секунда казалась ей вечностью, в которой есть только она и боль. Часто дыша, Гошка откинулся на спину рядом. Наконец он смог вытереть со лба пот и перевести дух. Еще через мгновение он повернулся к Ксении и осторожно дотронулся до кончика ее носа. Она открыла мокрые от слез глаза и увидела раскрасневшееся, улыбающееся лицо Гоши над собой. Он поцеловал ее в щеку. Хотел в губы, но она резко отвернулась. Не обращая внимания на это, он тихо сказал:
— Спасибо тебе, я абсолютно счастлив. Теперь ты моя жена. Здорово звучит!
Ксения закрыла глаза. Она чувствовала себя ужасно и совершенно не разделяла восторга партнера. Она никак не могла перестать всхлипывать, шмыгать носом. Испытывая разочарование, она не хотела видеть сияющее лицо Гоши. Ей было так обидно, что все, чего она с таким нетерпением ждала, свелось к ощущениям боли и пустоты.
— Ксюша, посмотри на меня, — голос Гоши звучал для нее теперь как приказ, а ей совсем не хотелось открывать глаза. — Ксюша, ну что ты как маленькая. Ты ведь прекрасно знаешь, что очень редко в первый раз женщина получает наслаждение. Я и так старался, честное слово. Ты заставляешь меня чувствовать себя негодяем. Я заботился о тебе, поверь. Неужели у меня ничего не получилось? Ну что мне сделать теперь, чтобы ты посмотрела на меня и улыбнулась?
Ксения услышала, сколько мольбы и отчаяния звучит в голосе Гоши, и все в один миг стало на свои места. Ей даже стало стыдно, что она вела себя недостойно. Господи, надо же было так распуститься. В какой-то момент ей вообще хотелось убежать и больше никогда не встречаться с Гошей, но ведь она не права. Все было естественно, и теперь впереди их ждет вереница наслаждений и удовольствий. Ксения почувствовала, как непроизвольно дрогнули уголки ее рта. Больше не было обид, разочарования. Какая быстрая метаморфоза эмоций. Еще свежие воспоминания о близости стали казаться не такими ужасными — женщинам вообще свойственно быстро забыть о боли. Природа милосердно вытирает из их памяти неприятные воспоминания. Сохранись они дольше, пожалуй, мало кто из представительниц слабого пола отваживался бы заводить еще одного ребенка. Боль остается в памяти ровно столько, сколько необходимо для сохранения собственной самозащиты, предостерегая, но не разрушая.
— Ксюша, — Гоша обнял ее за талию, склонил голову набок. — Отзовись, иначе я сойду с ума.
— А вот этого делать не нужно, — открыв глаза, нарочито строго произнесла Ксения. Потом взяла лицо Гоши в свои ладони, чуть приподнялась и поцеловала его в губы.
— Это означает, что все в порядке? — неуверенно спросил он.
— Да.
— Ты не злишься на меня?
— Нет, конечно, нет. Прости меня. Я просто слабачка. Все испортила.
— Не говори так, — Гоша расслабленно откинулся на спину. — Я уже было подумал, что ты меня возненавидела.
— Глупости, — Ксения покосилась на белоснежную простынь и произнесла скороговоркой: — А вот в ванную я первая убегу и попрошу меня не подгонять. Отвернись.
Она быстро вскочила с дивана. Оглянулась: к счастью, место их любовной игры оставалось лишь слегка измятым. Ксения направилась в ванную, мечтая о том, как теплые струи душа обволокут все ее тело. Это будет напоминать ей о нежных прикосновениях Гоши, его ласках, поцелуях. Сколько раз она будет вспоминать этот вечер? Наверное, всю жизнь. С годами останутся только романтические моменты: свечи, аромат лимона, хруст накрахмаленной простыни и горячие слова, которыми Гоша подогревал ее распаленное воображение. Ксения усмехнулась: а он мастер на вкрадчивые речи.
