— Течение… — выдавила она из себя, отвечая на вопрос Аргайла о цели их плавания. — Течение изменило направление. Синьор Дандоло считает, что это происходит оттого, что в лагуне прокопаны новые фарватеры. Молодой полицейский, которому Боволо не дал договорить, тоже это понял. В таком случае Робертс упал в воду не рядом с Большим каналом, а примерно в двухстах метрах от места, где был обнаружен, но в противоположную от Большого канала сторону. А ты вчера своим примером наглядно доказал, что в том месте он никак не мог утонуть случайно.
— Мог, если был без сознания.
— Или если его удерживали под водой. Но как это возможно сделать на одной из самых людных улиц Венеции и чтобы никто не заметил? Ответ: примерно в двухстах метрах вверх по каналу находится дом Робертса. Вот он, видишь? — Одной рукой Флавия показала вперед, а другой все так же крепко держалась за борт лодки.
Дом Робертса стоял на перекрестке сразу за мостом, где в сторону отходил небольшой переулок. Идущая вдоль канала Святого Варнавы улица на этом кончалась, так что здание прямо выходило на воду. Дандоло перестал грести, и лодка свободно скользила по поверхности.
— И что из того? — спросил Аргайл. Рассуждения Флавии его чрезвычайно занимали, но он никак не мог взять в толк, почему они не обсудили это дело в гостинице. — Смотри, какая тут штука?
Штука оказалась черной дырой на уровне воды. Проход вел куда-то под дом.
— Крытый канал, — объяснил Дандоло. — Их здесь сотни. Для стока нечистот. Можно проплыть туда на лодке. Так частенько доставляют в дом мебель и вывозят старую. Ну конечно, время от времени и мусор.
— Можете провезти нас туда? — спросила Флавия. Старый гондольер развернул лодку, сделал сильный гребок и положил весла на борта. Суденышко скользнуло в проход так, что с каждой стороны оставалось всего по несколько дюймов.
— Я знала, что фонарь пригодится. — Флавия порылась в сумочке.
— А пары противогазов там не найдется? — жалобно спросил Аргайл. Запах в самом деле был изрядным. Но, учитывая, что они дрейфовали по поверхности клоаки, которая обслуживала с полдюжины, а то и больше домов, оставалось только радоваться, что в нос не шибало сильнее.
— Сейчас станет немного шире. — Как ни странно, органы обоняния старика оставались нечувствительными к окружающей атмосфере. — Вот видите. Я же говорил.
Пассажиры видели, хотя и смутно — вокруг сгустилась почти непроглядная тьма, — что их провожатый оказался прав. Флавия включила фонарь и обвела вокруг лучом. Они находились в низком сводчатом кирпичном тоннеле. Справа у воды обнаружилась крохотная пристань, а дальше в стене была дверь.
— Можете здесь пристать? — спросила она гондольера, и тот терпеливо выполнил ее желание.
Когда нос лодки ткнулся в каменный причал, Флавия встала на дне и, вцепившись в Аргайла, чтобы не потерять равновесие, взобралась на пирс.
— Господи, как противно, — с отвращением прошептала она, и ее шепот едва слышно отразился в темном, сыром тоннеле. — Все покрыто зеленой слизью и воняет еще противнее, чем вчера от тебя.
— Не волнуйся, дождь все смоет. Слушай, а чего тебя понесло из лодки? Отсюда все прекрасно видно. — Аргайл подумал, не взобраться ли на камни за Флавией, но тут же отбросил эту мысль.
— Ищу, — неопределенно ответила она, ползая на четвереньках и водя по пирсу лучом. Затем, насколько позволяли своды, поднялась, достала из кармана платок, попыталась стереть слизь с колен и с омерзением оценила результат своих усилий. — Ты хотя бы представляешь, сколько стоят такие брюки? — Вопрос был, конечно, риторическим. — Только посмотри: все испорчено! Ну и чертова работенка! Если бы я не умела так хорошо ее делать, то серьезно бы задумалась, не заняться ли чем-нибудь более достойным.
— Хочешь сказать, что ты что-то нашла?
— Естественно. — Флавия провела лучом от двери до берега канала. — Совсем недавно здесь что-то — или, вернее, кого-то — протащили. Догадываешься кого?
— Робертса? — Это предположение не потребовало от Аргайла непомерного напряжения ума.
— Правильно, — удовлетворенно хмыкнула Флавия, снова полезла в сумочку и достала маленький фотоаппарат. — Лучше бы иметь профессиональные снимки, но на худой конец сойдет и так. — Крохотная вспышка брызнула светом. — Если узнает Боволо, то опять будет жаловаться, что мы лезем не в свое дело. Я вовсе не желаю его информировать. Он и так отказался предоставить Боттандо необходимую мне информацию.
— А как насчет отпечатков пальцев?
Флавия покачала головой.
— Тут я бессильна, но сомневаюсь, чтобы они здесь остались: поверхность слишком шероховатая. Ладно, не все сразу. Не хочешь нанести импровизированный визит к профессору Робертсу?
Однако это оказалось совершенно невозможно. Флавия не сомневалась, что дверь вела в подвал дома жертвы, но створка была накрепко закрыта, а у Аргайла, несмотря на все понукания, не возникло желания ломать ее силой.
— С ума сошла? — огрызнулся он. — Крепкий дуб не меньше фута толщиной. И я к тому же замерз.
Он был абсолютно прав. Но Флавия, которая явно наслаждалась жизнью, сочла его кайфоломщиком. Она нехотя спустилась в лодку, и Дандоло принялся выруливать задним ходом в канал.
— Это по крайней мере ясно, — заявила она. — Можно наметить абрис преступления.
— Полагаешь?
— Полагаю. К Робертсу приходит убийца Мастерсон. Профессор обвиняет его в преступлении, и гость — кем бы он там ни был — решает, что Робертсу необходимо заткнуть рот. Убийца хватает профессора за шею — отсюда багровые следы, — тащит в подвал, затем в тоннель и держит его голову под водой, пока Робертс не захлебнулся, затем возвращается домой ужинать. А Робертс тем временем выплывает на свет Божий, и его обнаруживают Боволо и иже с ним. Все очень просто.
— Хорошо. Но вот тебе вопросы потруднее: кто и зачем?
Флавия пожала плечами и ничего не ответила.
— И еще, — добил ее Аргайл, — как насчет того телефонного звонка? По-твоему, ответил Робертс, Ван Хеттерен подслушал, но испугался того, что он мог нам сказать?
— Не исключено. Старый добрый сценарий преступления на почве страсти? Но опять-таки возникает проблема алиби.
— Тогда Коллман? Он был здесь приблизительно в нужное время.
Флавия неопределенно пожала плечами. Лодка успела вернуться в Большой канал, и теперь их снова начал трепать ветер. Аргайл посмотрел на небо.
— Черт! Дождь так и не прекращается.
— А то… — поддакнул Дандоло, налегая на весла. — Подождите, будет еще хуже. Если так пойдет дальше, может случиться наводнение. Все зависит от того, куда подует ветер во время воскресного прилива. Хотите, отвезу вас к вашему отелю?
Перспектива болтаться в утлой лодчонке по всему Большому каналу в равной мере ужаснула и Аргайла, и Флавию, и оба в один голос закричали: «Ни в коем случае!» Мол, они и так злоупотребили временем доброго гондольера. Сделанного вполне довольно. И пусть он нисколько не сомневается. Старик высадил их на пристани Ка'Редзонико, получил от Флавии щедрую плату и, лавируя среди многочисленных судов на канале, скрылся в сумраке за завесой дождя.
— Ну как Падуя? — спросила Флавия. Аргайл пожал плечами:
— Право, не знаю. Мастерсон определенно там была. Другой вопрос: что она там делала? Она сама сказала, что у нее были какие-то важные дела, но какие — не имею понятия. Я начинаю думать, что…
Флавия озабоченно посмотрела на своего компаньона. Теории Аргайла были опасны прежде всего тем, что первые полдюжины оказывались в итоге несостоятельными.
— И что же?
В это время к пристани подошел катер, они поднялись на борт, и англичанин переменил тему разговора. Не то чтобы он что-то скрывал, просто особенно нечего рассказывать, он так и объяснил. Ведь Флавия всегда обходилась с ним очень строго, когда ему случается ошибаться. Так что если она не возражает…
Флавия возражала, но не знала, как подступиться. В любом случае день прошел не зря. И она предвкушала, как станет докладывать о своих выводах Боттандо. Так что в конце концов махнула рукой и, не задавая больше вопросов, вернулась в свой отель. А Аргайл потрусил в другую сторону к небольшому магазинчику.
Пятница принесла с собой новое железнодорожное путешествие. Сначала Боттандо засобирался было поехать вместе с Флавией, а Аргайла оставить заниматься тем, чем, по его мнению, обычно занимаются торговцы картинами, когда им вовсе нечего делать. Однако небольшая экскурсия в Венецию и без того затянулась, и генерал до умопомрачения повторял, что обсуждение бюджета на носу. Надо было подготовить статистические таблицы, подмазать чиновников, выпятить прошлые успехи и тщательно замаскировать неудачи. Поэтому он с большой неохотой, подкрепившись на всякий случай дозой аспирина, приготовился в самом пасмурном настроении отбыть в свой кабинет в Рим.
