Она склонила голову. Он слегка поклонился и вышел из кабинета.
* * *
— Вот такие вот дела, Хэнк. Я разработала практически нереальный график, чтобы реконструировать Рио-Норт за год, теперь придется сделать это за девять месяцев. Ты должен был завершить поставку рельсов в течение года. Сможешь сделать это за девять месяцев? Если есть хоть какой-то способ сделать это, сделай. Если нет, мне придется искать какие-то другие варианты, чтобы завершить начатое.
Реардэн сидел за столом, полуприкрыв свои холодно-голубые глаза.
— Я сделаю это, — сказал он ровным, уверенным голосом.
Дэгни откинулась на спинку стула. Она почувствовала невероятное облегчение. Пожалуй, даже больше: она вдруг поняла, что ей не нужно никаких гарантий того, что все будет сделано. Не нужно было никаких доказательств, вопросов или объяснений; сложнейшая ситуация была решена лишь тремя словами, сказанными человеком, который знал, что говорил.
— Не показывай, что у тебя гора с плеч свалилась, — сказал он насмешливо, — во всяком случае не так явно. А то я могу подумать, что «Таггарт трансконтинентал» в моей власти.
— А то ты этого не знаешь!
— Знаю. И собираюсь заставить тебя заплатить за это.
— Я в этом не сомневаюсь. Сколько?
— Двадцать долларов сверху на каждую тонну, оговоренную в контракте, начиная с заказа, который вы получите завтра.
— Дороговато, однако, Хэнк. Что, подешевле нельзя?
— Нельзя. Я мог бы запросить вдвое дороже, и ты бы заплатила.
— Да, заплатила бы. Но ты этого не сделаешь.
— Почему?
— Потому что ты тоже заинтересован в успехе Рио-Норт. Это первый опыт практического применения металла Реардэна.
Он рассмеялся:
— Это ты точно подметила. Мне нравится иметь дело с человеком, у которого нет иллюзий относительно того, что ему сделают одолжение.
— Знаешь, почему мне стало так легко, когда ты решил воспользоваться своим преимуществом и запросил высокую цену?
— Почему?
— Потому что я наконец имею дело с человеком, который не притворяется, что делает одолжение.
Он снова улыбнулся. Ему определенно все это очень нравилось.
— Ты что, всегда играешь вот так, в открытую? — спросил он.
— Я что-то не замечала, чтобы ты играл как-то по другому.
— А я думал, что я единственный человек, который может себе это позволить.
— Хэнк, я человек решительный, меня в этом смысле не сломать.
— Думаю, однажды я сломаю тебя именно в этом смысле.
— Зачем?
— А мне всегда этого хотелось.
— Тебе что, мало трусов вокруг?
— Именно поэтому мне так хочется сделать это — потому что ты единственное исключение. Так, значит, ты считаешь, я поступил бы правильно, стараясь выжать из тебя все до последнего цента, пользуясь твоим критическим положением?
— Конечно. Я же не идиотка. Твой бизнес состоит не в том, чтобы оказывать мне благодеяния.
— А тебе что, не хотелось бы, чтобы это было именно так?
— Я не попрошайка, Хэнк.
— А тебе не кажется, что будет очень сложно выплатить сумму, которую я запросил?
— Это мои сложности. Мне нужны эти рельсы.
— Двадцать долларов сверху на тонну?
— Нет проблем, Хэнк.
— Хорошо. Ты получишь рельсы. Похоже, я получу баснословные прибыли, если «Таггарт трансконтинентал» не развалится раньше.
— Если я не перестрою линию за девять месяцев, это наверняка произойдет.
— Нет, пока ты у дел, этого не случится.
Когда он не улыбался, его лицо казалось каким-то неодушевленным, лишь глаза все время оставались живыми, с какой-то холодной, сияющей чистотой, восприимчивые и проницательные.
Но никто не мог сказать, какие чувства возникали в его душе под влиянием того, что он замечал. Наверное, он и сам этого не знал.
— Они здорово постарались, чтобы максимально усложнить тебе жизнь, правда?
— Да. Я рассчитывала, что компанию спасет Колорадо, но теперь спасение Колорадо полностью зависит от меня. Через девять месяцев Дэн Конвэй закроет свою дорогу. Если к этому сроку Рио-Норт не будет готова, бессмысленно заканчивать реконструкцию. Этот район не протянет без железной дороги и дня, не говоря уже о неделе или месяце. Все предприятия штата просто задохнутся без транспорта. Они росли и развивались с такой скоростью, что просто невозможно представить, что с ними случится, если они хоть на мгновение остановятся. Это все равно что рвануть стоп-кран, когда поезд несется со скоростью двести миль в час.
— Я знаю.
— Я могу поставить дело на железной дороге. Но я не могу гонять поезда по стране издольщиков, не способных даже толком вырастить репу. Мне нужны такие люди, как Эллис Вайет, люди, которые производили бы то, что я буду перевозить. Поэтому через девять месяцев я должна предоставить ему самую лучшую железнодорожную линию и столько составов, сколько ему нужно. Даже если нам всем придется разбиться в лепешку.
Реардэн улыбнулся:
— Я вижу, ты настроена серьезно и для тебя это очень много значит.
— А для тебя?
Он ничего не ответил, просто продолжал улыбаться.
— Тебя что, это не волнует? — спросила она почти сердито.
— Нет.
— Значит, ты просто не понимаешь, что это значит и насколько это важно.
— Я знаю одно: я должен выплавить рельсы, а ты — уложить колею за девять месяцев.
Она улыбнулась — расслабленно, устало, слегка виновато:
— Да. И я знаю, что мы сделаем это. Я понимаю, что бесполезно сердиться на таких людей, как Джим и его дружки. Нам некогда этим заниматься. Сначала надо уничтожить плоды их деятельности. А потом… — Она вдруг замолчала и пожала плечами. — Потом они уже не будут иметь никакого значения.
— Да, это так. Не будут иметь значения. Когда я узнал об этой их резолюции, мне стало просто противно. Но пусть тебя не беспокоят эти ублюдки. — Последнее слово прозвучало особенно яростно от того, что он говорил ровным голосом, а его лицо было совершенно спокойно. — Мы с тобой всегда сумеем спасти страну от последствий их действий. — Он встал и принялся ходить по комнате. — Колорадо им не остановить. И это сделаешь ты. А потом вернутся Дэн Конвэй и другие. Все это безумие ненадолго. Оно само себя уничтожит. Просто тебе и мне какое-то время придется работать еще больше, вот и все.
Она смотрела, как он расхаживал по кабинету. Этот кабинет очень подходил ему. В нем стояла лишь самая необходимая мебель, строго функциональная, очень качественная по материалам и разработке. Вся комната чем-то напоминала двигатель, помещенный в большую стеклянную коробку. Но Дэгни заметила одну удивительную деталь — нефритовую вазу, стоявшую в бюро. Ваза была густого темно-зеленого цвета, и при взгляде на ее гладкую, изгибающуюся поверхность возникало неудержимое желание потрогать, прикоснуться к ней. Ваза казалась неуместной в этом кабинете, абсолютно несовместимой со строгостью обстановки — в ней был легкий оттенок чувственности.
— Колорадо — замечательное место, — сказал Реардэн. — Скоро оно будет лучшим в стране. Ты сомневаешься, что меня волнует его судьба? Этот штат становится моим основным потребителем. Ты должна знать об этом, если у тебя есть время читать отчеты о грузовых перевозках.
— Я знаю. Я читала их.
— Я подумываю о том, чтобы через пару лет построить там свой завод. Тогда им не придется платить тебе за доставку стали. — Он посмотрел на нее: — Ты много потеряешь, если я сделаю это.
— Действуй. Меня вполне устроит грузооборот, связанный с доставкой оборудования, снабжением и перевозкой продуктов для твоих рабочих. К тому же за тобой последуют и другие, а они тоже обратятся ко мне. Я даже не замечу потерь, связанных с прекращением транспортировки твоей стали… Ты чего смеешься?
— Замечательно.
— Что?
— То, как ты на все реагируешь. Совсем не так, как другие.
— Тем не менее я должна признать, что на данный момент ты — наш основной грузоотправитель.
— А ты что, думаешь, я этого не знаю?
— Тогда я не понимаю, почему Джим… — Она замолчала на полуслове.
— …пытается всячески навредить мне? Потому что идиот.
— Я в этом не сомневаюсь. Но здесь замешано что-то большее. Это намного хуже, чем просто глупость.
— Не трать зря времени, пытаясь понять это. Пусть хоть лопнет, все равно он ни для кого не представляет никакой опасности. Такие люди, как Джим, — просто мусор.
— Надо думать.
— Кстати, что бы ты делала, если бы я сказал, что не смогу поставить тебе рельсы в срок?
— Закрыла бы какую-нибудь линию, любую, и сняла с нее рельсы, чтобы достроить Рио-Норт в срок.
Он рассмеялся:
— Вот потому-то я и не волнуюсь за «Таггарт трансконтинентал». Но тебе не придется этого делать, во всяком случае, пока я занимаюсь своим делом.
