— Прости за нее, — пробормотала Ягодка, пока ее мать пыталась отойти от шока. — Она слишком… непосредственная. Но хорошая.
— Не извиняйся. Ты была такой же?
— Нет.
Ну конечно. Лиз такой не была. Скорее всего Ягодка была тихой девочкой, сидящей в классе за последней партой и прятавшей лицо за книгами.
— А где мистер Хэйл? — перевел тему Роб, снова повернувшись к матери Элизабет.
— Ему пришлось срочно уехать в офис, какие-то дела, я точно не знаю. Но он обещал успеть к ужину. Давайте пройдем в столовую! Лиззи поставь свой букет в вазу там, а я возьму другую из гостиной. Проходите-проходите! Вам нужно успеть поесть. Впускать в Крикетный клуб начнут в шесть, костер в семь, а салют в половину восьмого. Вы же пойдете смотреть на костер? Конечно пойдете, молодежь всегда ходит…
Миссис Хэйл развернулась и вышла из прихожей, оставив Роба восхищенно смотреть ей в спину. А она неплохо распланировала культурную программу, при том, что сама не сбиралась принимать в ней участия. От Робби ждут, что он поведет свою девушку на романтическую прогулку со взрывом пиротехники в конце. Рядом раздалось тихое покашливание, а тонкая ладошка проскользнула под локоть Роба.
— Давай я повешу куртку, — тихо сказала Элизабет, глядя на него снизу вверх.
Роберт приподнял уголок губ, потянулся к молнии на одежде. Он пришел в гости к своей девушке, но всего за несколько минут пребывания в ее доме две родственницы успели переключить внимание на себя и затмить собою саму Ягодку. При этом они ничего особенного не делали. Громко говорили, не стеснялись в выражениях, вели себя естественно. В то время как дочь и старшая сестра стояла рядом и по большей части молчала. Как она прожила здесь столько лет?
— Я сам разберусь со своей курткой. Поставь в воду «Розовую пастилу».
— «Розовую пастилу»? — дернула бровью Элизабет.
— Цветы. Они прямо как твоя голова. И что это за платье?
Ягодка несмело улыбнулась, закатила глаза, и развернулась в сторону столовой.
— Это все мама, — шепотом сообщила она. — Я должна быть красивой для «мальчика Мириам».
Миссис Хэйл определенно мало отличалась от миссис Дадли.
Ужин начался все-таки с опозданием. Сначала ставили цветы в воду, потом решали, куда поставить вазы, потом захотели подождать мистера Хэйла, и только когда он вернулся, расселись по своим местам. Ягодка нервничала. Не так сильно, как на дне рождения матери Роба, но все равно довольно ощутимо. Однако никто кроме самого Роберта этого не замечал. С нею общались в развязно-поучительной манере, считали, что могут рассказывать какие-то детские секреты, от которых девушка периодически розовела в тон волос, а когда она пыталась одернуть родню, то слышала в ответ что-то вроде «Это же всего лишь детские истории! У всех они есть». Даже бойкая и, на первый взгляд, лишенная привязанности Марго иногда смотрела на сестру с сочувствием.
Мистер Дэниэл Хэйл оказался тихим и спокойным мужчиной, бухгалтером в фирме, производящей куриные полуфабрикаты. Его практически не было слышно. Он молча поглощал ужин, в нужные моменты улыбался, кивал и поддакивал. В этом человеке почти сразу угадывался характер Лиз. Только Ягодку накрывала еще и гора комплексов, чего не наблюдалось у мистера Хэйла.
Сара Хэйл завалила Роба вопросами о работе («Это, наверное, сложно — работать с животными»), хобби («Ты занимаешься спортом, похвально»), домашних животных («У тебя наверняка есть любимец… Нет? Странно»), и даже не постеснялась спросить, докуда доходят его волосы, если развязать толстый узел на макушке («Боже! Даже я не могу так долго отращивать!»). Обо всем этом мать Элизабет успела поинтересоваться в тот короткий промежуток времени, который они провели за столом. Роб уже начинал искать взглядом бумажку, с которой она зачитывает список, но ничего не нашел. Все шло сразу из головы.
— Так и представляю, как вы будете рассказывать детям историю своего знакомства, — мечтательно протянула миссис Хэйл, накалывая на вилку дольку помидора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Роберт булькнул в свой стакан, который успел поднести к губам. Захотел спросить: «А может сразу внукам?», но вспомнил о воспитании.
— Особенно ту ее часть, в которой ты украла мой телефон, пока я была в примерочной, — спокойно проговорила сидящая рядом Лиз.
Роб отставил стакан, с интересом взглянул на девушку. Он помнил, что те сообщения отправила ее мать, но никто же не рассказывал, что дело обстояло так…
— Ты пытаешься меня упрекнуть, Элизабет? — скептически подняла брови Сара. — Так вот, я не раскаиваюсь и не сожалею. Я все сделала правильно. Сама ты не решилась бы и упустила бы такого прекрасного мальчика! — в этот момент она восхищенно взглянула на Роба. — Зато сейчас вы вместе и счастливы.
— Несказанно, — пробурчала Ягодка, уставившись в тарелку.
Робби подавил желание ухмыльнуться. Тихая-тихая, но дай ей револьвер, и она спокойно перестреляет врагов. Часы с кукушкой пробили шесть, хозяйка дома оторвалась от бифштекса, отложила вилку с ножом, и удивленно округлила глаза.
— Как? Уже так поздно? Ребята, вам надо спешить. В Крикетном клубе наверняка будет очередь на входе.
Лиззи вздохнула. Роб забавлялся, слушая этот менторский тон, но его якобы-девушка уже устала. Не удивительно. Если бы его растили вот так, он бы вряд ли приезжал в Кливдон в каждые выходные.
— Мы дойдем за пять минут, — возразила Элизабет матери.
— Я не сомневаюсь, что вы дойдете. Еще же нужно купить билеты. Если не пойдете прямо сейчас — костер зажгут без вас.
Робби взглянул на Ягодку, ожидая что она ответит, но она промолчала. Впрочем, по ее лицу было четко ясно, что и без костра ей жилось неплохо.
— Возьмете меня с собой? — подала голос Марго, хитро взглянув на сестру.
— Маргарет! — в который раз за вечер прозвучал призыв от миссис Хэйл. — Мне кажется, ты будешь только…
— Почему бы нет? — перебила мать Лиз.
— Лиззи!
— Круто! — ухмыльнулась девчонка. — Я буду вашим купидоном. Маленьким. Вы меня даже не заметите.
Сомнительно. Чтобы не заметить эту торпеду, нужно быть слепым и глухим. Однако так даже лучше. С присутствием девчонки вечер обретет смысл, а иначе Роб не понимал зачем вести гулять девушку, которая не являлась его подружкой. Даже если девушка ужасно милая. Даже если рядом с нею приятно находиться.
* * *
— Вам семейный билет?
Лиз с недоумением уставилась в лицо охранника, пытаясь понять шутит он или говорит серьезно. Лицо не выражало ничего. Ноль эмоций.
— Конечно, — прогудел стоящий рядом Роб. — Вот моя жена, — он широким жестом обнял Лиззи за плечи. — И дочь, — вторая тяжелая рука притянула Маргарет, и та с силой впечаталась в мужскую грудную клетку.
— Пятнадцать фунтов, — автоматически выдал продавец.
Ни улыбки, ни намека на нее.
— Пусти меня, — попыталась оттолкнуться Марго, чье лицо смешно приплюснулось к куртке.
Хватка ослабла, от неожиданности сестра немного отлетела в сторону. Поправляя взъерошенные волосы, она агрессивно уставилась на Роба, но он уже не обращал на нее внимания.
Спрятал освободившуюся руку в карман, вынул оттуда две купюры и протянул мужчине. Вторая рука продолжала легко придерживать Лиз за плечи. Охранник отобрал деньги, отошел в сторону, открывая проход, и перевел флегматичный взгляд на следующих в очереди.
Роберт повел Лиз к столпотворению, не выпуская из полу-объятия, и от этого легкого, но предусмотрительного касания ее нервы завязались в узел. Пускай это спектакль, однако он становился таким естественным, что иногда хотелось верить, что все по-настоящему. Но Робби, кажется, чувствовал себя вполне комфортно. Марго топала следом, достав мобильник и уставившись в экран. На крикетном поле уже толпились люди. Лиз обернулась через плечо на то место, которое они только что покинули: длинная очередь выстроилась, чтобы пройти пропускной пункт, и все ради того, чтобы посмотреть на высокий костер. И фейерверк. Помним про фейерверк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
