- Нет, ну Игорек у нас крутой. Заветам Рэмбо верны, товарищи? - беззлобно усмехнулся Денисов.
- Напомню, господа, что большинство проголосовало за побег. - Не сдавался Полковник. - Если бы было наоборот...
- Не большинство, а всего двое, - возразил Алексей.- Серега воздержался. Это я, баран, согласился.
- Хватит собачиться, - прервал спорщиков Писатель. - Это не конструктивно. Пошли, посмотрим, что нам предложит the немецко-фашистская гадина.
- Дабы не заблудиться и не быть окончательно съеденными кровососами. - Опухший Денисов отчаянно отмахивался от комаров.
Близнецы нехотя согласились. - Кстати, знаете, почему я -- баран? - спросил Алексей. - Есть такая притча. В одном горном селе, в школе на уроке арифметики учитель задал задачку: в долине, рядом с ущельем паслись десять баранов. На дне ущелья текла река. Один баран захотел пить, прыгнул с обрыва и разбился. Спрашивается: сколько осталось баранов. Все дети ответили -- девять, и только сын пастуха сказал: ни одного! - Почему ни одного? - спросил учитель. - Ты не знаешь арифметики! - Может, я и не знаю арифметики, - ответил мальчик, - зато я слишком хорошо знаю баранов!
Назад шли гораздо медленнее. Усталость привязала к ногам гири. Отдыхали чаще. Хотелось есть, но больше мучила жажда. Ягоды были слабой заменой воды.
Почувствовав, что ребята совсем приуныли, Денисов попытался занять друзей разговорами и рассказал такую историю.
Когда Алексей занимался восточными единоборствами, у них в группе были психологические тренинги и ролевые ситуативные игры. Одна из самых сложных называлась "Подводная лодка". Группе из нескольких человек давалась вводная: субмарина терпит бедствие и медленно тонет. На поверхности спасательный катер ожидает тех, кто выплывет с помощью дыхательных аппаратов. В подлодке пятнадцать человек, из них - пять женщин. Среди мужиков есть здоровые, смелые, духовно сильные, но есть слабые, хилые или просто нытики. Дыхательных аппаратов - десять штук. Выходит, пятеро должны погибнуть. Вопрос: как распределить акваланги? Каждому по очереди предоставлялась возможность расставить участников в очередь, под дулом воображаемого пистолета. Ну, чтобы не было бунта, паники и выяснения отношений. Ведь времени в обрез, - лодка тонет и скоро может быть поздно спасаться вообще.
Конечно, многие из участников, воспитанные в христианских традициях милосердия и сострадания загомонили, что, мол, должны спастись женщины и слабые люди. И тогда сэнсэй начал всех расплющивать и раскатывать в блины. Первое, что он спросил: для мира, для жизни, для возможности изменить ее к лучшему будет предпочтительней, чтобы выжили хиляки, нытики, размазывающие сопли при трудностях, разрушители и т.д. или сильные, творцы, смелые и отважные люди?
Группа, конечно, выпала в осадок от такой постановки вопроса. Загомонили: что же теперь не помогать слабым? Может, их теперь в гетто загоним или как в древней Спарте со скалы в море побросаем?
Алексей тогда задал вопрос:
- Вот представьте, моего друга в бою ранило. Получается, если я его начну спасать, то мы оба можем погибнуть, а один избегу этой участи. Но даже, если я его спасу, он возможно, остаться калекой. Для так называемой вашей Жизни он будет очередным "коптильщиком" неба. Так что, мне его бросить или еще лучше пристрелить, чтоб не мучился?
А психолог спокойно так отвечает: да нет, пусть слабаки существуют за счет сильных. Но это в обычных условиях, когда не нужно делать выбора, кого оставить в живых. А вот в критической ситуации, Жизнь, если бы могла выбирать, уверен, отдала бы предпочтение лучшим, чтобы стать сильнее, богаче и красивее. Получается же наоборот, лучшие-то и гибнут в первую очередь. Чему учат многие религии? Ты сильный - уступи слабому! Сильный так и делает и оказывается позади. Религии проповедуют жертвенность и предают сильных. Религии культивируют сострадание. В результате мир наполнился паразитами, попрошайками, моральными инвалидами.
- Короче, надо бросать их и бежать весело, вприпрыжку, задрав штаны вперед по жизни к великим свершениям? - спросил тогда Алексей.
- В общем-то, жестко и печально, но объективно так для Жизни будет лучше, - ответил психолог.
- То есть, каждому свое?
- Ну, где-то так.
- Понимаю вас, - взвился Денисов, - именно это изречение было написано на воротах Бухенвальда. Знаете, господин психолог, от ваших теорий пованивает ницшеанством, прощайте. - Алексей встал, при затихшем зале вышел из аудитории, хлопнул дверью и на этих занятиях больше не показывался.
Денисов после этого долго размышлял над тем, кто есть сильный и слабый, кто такой инвалид и констатировал, в общем-то, очевидную вещь: человек, у которого отсутствует какая-нибудь часть тела или вообще имеющий физический недостаток, но сильный духом, не является инвалидом. В тренажерный зал, где он занимался, ходил один парень. У бедолаги не было одной ноги, но у Алексея никогда не повернулся бы язык назвать его инвалидом. Качается без устали и не щадит себя. При этом шутит, приветлив с ребятами, даже советы новичкам дает, словом, ведет себя, как ни в чем не бывало. Плевать он хотел на "так сложившиеся обстоятельства" и сочувственные взгляды окружающих. Да он здоровее иных здоровых. В гордых глазах его читается: то, что вы думаете обо мне - это ваши проблемы, я сам про себя знаю совсем другое. И он прав. И еще одно соображение тогда возникло у Денисова. К примеру, человек попал один в джунгли. Там нет ни религии, ни сострадания, поэтому он либо погибает, либо перестает ныть и начинает выживать. И побеждать.
***
Уже почти смеркалось, когда утомленные до помутнения сознания друзья вышли на опушку в том месте, откуда утром началась "незабываемая пешая прогулка по сказочному летнему лесу, полному чудес и волшебных превращений", как назвал ее Писатель. Перспектива ночевать в лесу или чистом поле не улыбалась никому.
Когда до дома гауптмана оставалось метров пятьдесят, из-за уложенного мешками с песком, а может, зерном бруствера послышался окрик: "Хальт! Хенде хох!" Подчинившись приказу, ребята ожидали дальнейших действий эсэсовцев.
- Картина Репина "Не ждали", - процедил сквозь зубы Гек.
На самом деле, их как раз ждали.
- А-а-а, нашлась дорогая пропажа. - С крыльца дома, нарочито небрежно, как бы подчеркивая, что ему нечего опасаться, спускался лощеный гауптман. Конечно, что ему? На прицеле двух MG и трех автоматчиков стояли четверо, мягко говоря, несвежих, безоружных человека.
- Кстати, вы обратили внимание, что ночью, когда вы дали деру, мы даже охрану не выставляли. У меня, правда, были предположения, что вы можете свалить, но я подумал: а куда вы, на хрен, с подводной лодки денетесь? Я же предупреждал о радиусе зоны. Не поверили?
" И здесь подводная лодка. Он что, нас слышал или просто совпадение?" - мелькнуло в голове у Алексея.
Ариец почти вплотную подошел к мужикам. Рожа у блондинчика была наглая и самодовольная, как у кота, обожравшегося сметаны. Игорь еле сдержал желание плюнуть в нее.
- Все! Поесть и отдыхать! Завтра вам многое предстоит узнать и увидеть. Надеюсь, повторение вчерашней параноидальной попытки улизнуть из моих цепких паучьих лап не будет? Но в этот раз я все-таки поставлю охрану. Чтобы соблазна не было. А то так и будете кушать за наш счет и гулять по лесу, как в санатории. - Гауптман, закатил глаза и мерзко расхохотался.
Беглецов опять отвели в тот же дом, похоже, обещавший стать на неопределенное время тюрьмой для четверых свободных граждан свободной России двадцать первого века, очутившихся необъяснимым образом в веке прошлом. Да еще в лихолетии сороковых, пришедшихся на самую кровавую мировую войну столетия.
На этот раз после еды споры и разговоры о том, что делать продолжались не долго. Измотанные марш-броском по лесу, вновь пленные, мужики довольно быстро отрубились. Только вот объятия Морфея были отнюдь не сладкими. Им снились кошмары. Утро следующего дня вряд ли обещало быть безмятежным.
***
Чуть солнце осветило верхушки деревьев, начав щедро согревать небо и землю, часовой разбудил пленников. Дал умыться, наскоро перекусить и отвел в дом к блондинчику.
- Присаживайтесь. - Гауптман кивнул на стулья и лавку, стоящие у стола, - если хотите курите. - Пачка сигарет последовала из кармана галифе на стол. - Можете называть меня господин Штольц. Как вас зовут, я уже знаю, - изучил паспорта, забавные, забавные документики. А главное даты выдачи очень интересные, не находите? Впрочем, я уже говорил, что и вы и я не сомневаемся, что мы из разного времени. Ладно, перейду сразу к делу.
Гауптман закурил, выпустил в потолок струю дыма и, глядя на всех четверых, спросил:
- Вы, конечно, знаете, кто такой Никола Тесла?
