— Ми… — выдал труп, соскальзывая вниз.
Развернулся на хрип. Да тут непаханое поле… Шест поднял фана на копье и победоносно тряс — держал под потолком, надо отметить, как кожаный мешок, орошавший пол густой красной патокой.
— Слышь, Конан-Варвар, брось.
Глухой шлепок последовал незамедлительно. Контролируемый боец — это подарок. А сильный боец — просто песня. Шест без понуканий принялся наскоро обыскивать тела… С одного стащил растянутую куртку и ремень, примерился к разбитым кедам… Итогом подобрал выпавшее у фана оружие — виденную мной в четвертом секторе кустарную винтовку. Грубо слепленный набор, искрящий неведомой начинкой.
— Одна обойма… — послышалось бормотание. — Где же…
— Это что? — решил я уточнить. К пистолетам запас невелик, не навоюешься, а новые возможности всегда в радость. Больше крови богу крови.
— Шмалабой, — удивился Шест. — Не встречал разве?
— Поясни.
— Стрелковое, мощное… любил с ним охотиться. Можно купить у торговцев, но, сука, дорогое… Ворон купил одно на группу, доверил мне…
И торговцы стали лидировать в списке неотложного. Просто небожители, у которых все схвачено и которые имеют доступ к оружию с непонятным мне принципом действия… Пушка, бл…, не должна искрить, и шестернями ворочать не должна… Но в очередь, в очередь — страницу фанов пора перевернуть.
— Уходим. Идешь за мной. Действую я, действуешь ты. Наш уход должны заметить…
— Не понял?
— Выживешь, объясню. — Я смотрел, как Шест наглаживает шмалабой и поощрительно улыбался. Пока в напарнике горит жажда смерти, могу воспользоваться… Дальше — посмотрим.
У выхода на поле притормозили. Короткая рекогносцировка не помешает. Зачинавшийся пожар потушили, но отдельные очаги еще чадили, наполняя воздух сизой дымкой. У контейнеров несколько силуэтов ворочали тела — кантовали без стеснения, просто мясные упаковки. По периметру жались рядовые фаны, временами срываясь в неохотном променаде по трибунам. Тискали оружие, на лицах злость и неуверенность… Неуверенность превалировала — их ужалили в самую сердцевину, вскрыли нарыв гнилого эго и не оставили виновного, а выплеснуть о наболевшем хотелось… Отдельными кучками выложили Вальтера с прихвостнями и троицу Разорителей. Рядом дергано жестикулировал мужик в разгрузке — тыкал пальцем в тела, другой рукой грозил небу пистолетом. Зло шипел в лицо собеседнику — столь же безликому, замершему с разведенными руками и механически оглядывавшемуся на бойцов, топтавшихся у подъема на платформу.
Прогнозы верны, дестабилизация ситуации щемит семимильными шагами. Я слегка подтолкнул Шеста:
— Идем ровно и спокойно.
Прошли. Вдоль трибун обогнули поле, иногда показательно таращась на тени по углам, забитым обломками. Лавки, стулья, информационные стойки, опорные конструкции сплетались в дебри, откуда фаны ждали беды. Грех не подыграть… Нырнули в коридорчик, что вел за пределы стадиона — к клеткам. Шест освоился, пристроив оружие на сгибе руки, и даже приобрел некую вальяжность в походке. Свой по праву…
Скрипнула дверца, разметав факельные отблески. У ближайшей бочки топтались трое, чуть дальше виднелись уложенные в рядок тела. Вот и сальса подоспела. Невысокий мужичок в ватнике, с топором наперевес качнулся нам навстречу и нервно подмигнул:
— Че там, братва?
— Там пиз…ц — ответил я веско. Добавив в голос командных ноток, скрежетнул: — Не спать. Смотреть в оба. Если чего маякнет, пусть даже померещится, сразу галопом к Билли…
— К Билли? — осторожно спросил проникшийся боец.
— С бородавкой. — Я неопределенно махнул рукой назад и ткнул охреневшего Шеста. — Вперед. К четвертому.
Несколько минут молча шли вдоль корявых застроек. Свернули в памятный мне проход… Тощий выдохнул:
— А пошуметь?
Я присмотрелся к окружению. Два поворота, куски брезента, обвисшие с натянутых веревок, тазик с ржавыми деталями… еще поворот… Ускорился, набирая целевой вектор. Впереди пятачок, обставленный стеллажами — кострища, скромное оборудование для варки-жарки… Жадное пламя, которое поддерживали несколько суетливых людишек. Отчетливо пахло страхом и нервами… Слухи прокатились лавиной, лишая сна. Громоздкая фигура мерно покачивалась на лавочке, иногда мотала головой в немом отрицании…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Действуй, — кивнул напарнику. Тот выдал неожиданное — скачком прыгнул к стоянке, хватанул грязный казан и швырнул на манер фризби. Треснуло, охнуло… Победоносно сверкнуло копье, чье лезвие в красных разводах прорвало плоть.
— Не на… — Голос поперхнулся. А я успел достичь Большой Лю. Она заполошно приподнялась, замахала жирными руками, точно отгоняла назойливую муху… Заплывшие глазки расширились, не отрываясь от скорченного тела.
— Я кулинар… Я кулинар, сука! Меня нельзя! — взвизгнула.
Финишируя, ухватил мангал за ножки и запустил в дугу удара. Лю, неуклюже плюхнувшись на задницу, с сиплым бульканьем втянула воздух. Пинком помог ей прилечь и с лету воткнул перевернутый мангал в габариты обвисшего лица. Щеки не поместились, шея тоже…
— Нельзя… — глухо тянуло из-под железа.
В три удара продвинул мангал до контакта с настилом. Огромное тело затрясло… И я вычеркнул из памяти образ Большой Лю, танцевавшей с отрубленной женской рукой. Мне лишний груз ни к чему… Сбоку прилетело. Смазанный удар пришелся по выставленной дубинке. Позволил нападавшему проскользнуть и коротко хлестнул ножом по шее… Опять густая кровь, без фееричного выплеска.
В паре метров прыгал Шест на чьей-то голове.
Шорох… Сдвинулся к столу, заваленному утварью, и метнул подвернувшийся столовый нож в тряпичный завес меж стеллажей. Промахнулся… но фан запаниковал, выпрыгнул из укрытия и охнул… Шест улыбнулся прямо в тускнеющее лицо, стряхнув тело с копья.
За ближайшими хибарами завизжали. Пока нечленораздельно, что подарит нам время… Тощий шумно принюхался, скользнул взглядом по стеллажам… В желудке у него зарокотало. Прям намек, выверенный до секунды. И отказать-то трудно… Кружась по периметру в быстрой оценке, подхватил и перебросил ему рюкзак, набитый тряпками.
— Сметай с полок. Ничего мясного… Понял? Бери все, кроме мясного! И я сука не шучу!
Напарник заскакал костлявой тенью. Забирать бесхозное ему не в новинку, но практики явно маловато… Некоторая тара вгоняла тощего в стопор и искушение. Но мне не до него… С коротким выдохом обнял жарко гудевшую бочку. В ладонях стремительно потеплело… И безумным фактом — никаких ожогов. Каркнув в нелепом смешке, отправил бочку к дощатым настилам. Огонь жаждет свободы… Углядел зеленую каплю био над телом Большой Лю.
— Адхары! — обозначил Шест.
Время, беспощадный счет…Фаны вскоре определятся.
— Уходим!
Взял ориентир и нырнул в сумрак. Четвертый сектор… Работа не доделана. Так негоже — подвисший червяк неопределенности, словно москит под кожей — зудит и не дает покоя.
Знакомые области — перекроенный забор тянул угловатые контуры к мертвому небу. На участках, где оставались изначальные прутья — шевелилась сухая масса. Несколько иссушенных жадно тянули ободранные руки, жались пастью к металлу и клацали, клацали, клацали…
Первым на топот среагировал Серж. Узрел, осознал и оставил копье воткнутым в мертвую голову… Качнулся к арбалету, к лестнице, к арбалету…
— Куда?! — вопрос с его стороны нелепый. Охранники периметра встрепенулись, отвлекаясь от перфорации сухостоя. У костра вскинулась пара… Верные служаки — начальство померло, по лагерю гуляет паника, а они не оставляют пост. Тощий потянул со спины шмалабой, но я отрицательно мотнул головой.
Нож попал Сержу под ключицу. Он осел на одно колено, схватился за рану, пялясь на мое приближение:
— Ах ты гре…
Не замедляя бег, я ухватил торчавшую рукоять и на инерции продернул нож вперед. У Сержа открылась гипервентиляция… в судороге он закатился под какой-то насест. Подоспевший охранник спешно ткнул копьем… но я чутка быстрее сухого. Отвел лезвие дубинкой и провернулся вдоль древка, ударом сшибая захват противника. Фан удивленно взглянул на опустевшие руки, и я вернул ему потерянное оружие — в живот.
