— Чему ты так улыбаешься? — растянув губы в ответ, спрашивает он.
— Ничему. Тебе это не нужно знать, — томно смотрю на него, шире раздвигая свои бёдра.
Мне хочется притянуть его к себе, но я терпеливо выжидаю от него следующего шага, и он не заставляет меня долго ждать. По позвоночнику проходит приятная дрожь, когда Даниэль обхватывает своей ладонью член и головкой принимается плавно поглаживать мою возбуждённую плоть между увлажнённых складок.
— Ты не помнишь какое сегодня число? — на полном серьёзе спрашивает, я замираю, и не успеваю одуматься, как он стремительно входит в меня.
— Восьмое, а-ай! Господи боже! — визжу я от боли, заполняющей всё моё тело, пока его член погружается, полностью заполняя меня.
— Почти угадала, — сдавленно произносит, обнимая меня обеими руками. — Сегодня уже одиннадцатое июня.
За каких хреном мне эта информация? Если тем самым он хотел отвлечь меня, то ни черта у него не вышло!
Слезы брызжут из глаз неуёмным ручьём и скатываются крупными горошинками по шее. Стиснув зубы, я выгибаюсь в спине и впиваюсь ногтями в его плечи, но замечаю, что Даниэль не двигается. Нависая надо мной, он наблюдает за тем, как я привыкаю к новым ощущениям, к размерам его члена, который растягивает меня. Он наклоняется к моему лицу и губами подхватывает катящуюся по щеке слезинку.
— Больно? — спрашивает на ухо, я мотаю головой вместо ответа. — Врушка.
Он начинает плавно двигаться во мне, проникая головкой всё глубже и глубже. Мне может быть всё ещё больно и ужасно дискомфортно, но я стараюсь не думать о рези и жжении внутри, чтобы не испортить такой момент, который, уверена, запомнится мне на всю жизнь.
Пятками я упираюсь в поясницу Даниэля, плотнее вжимая его тело в своё, и пытаюсь подстроиться под его аккуратные толчки. Позабыв о боли, я прикасаюсь к его шее губами, веду их выше, и неожиданно для самой себя мои сумасбродные мыслишки вырываются наружу:
— Ты же научишь меня трахаться? — зажимаю его мочку уха и слегка оттягиваю кожу. Даниэль на секунду замирает, затем снова принимается двигаться во мне, не удосужившись ответить. — Я хочу, чтобы ты научил меня всему самому отвязному и грязному, Даниэль.
Я не узнаю себя, не узнаю свой голос. Единственное, что сейчас знакомо во мне — ощущения: разрушительный огонь стремительно разгорается внутри, словно своим вопросом я подлила горючую смесь.
Так и оставив меня без ответа, Даниэль начинается двигаться во мне ощутимо быстрее и в разы резче. На каждый его атакующий толчок из меня вырывается сдавленный всхлип. Этот беспокойный ритм и наполняющие движения рождают во мне взрыв, потрясающий плоть. Низ живота наливается свинцовой тяжестью, которой требуется незамедлительно высвободиться и разлиться по всему телу.
Кусаю его солёную кожу на плечах, тянусь к линии челюсти, а затем облизываю его манящие губы. Вот здесь он уже отвечает мне: Даниэль жадно целует меня, сквозь наше тяжёлое слившееся дыхание. Чувствую, как напряжение между ног нарастает, мышцы ноют и горят, пока мои неуёмные стоны разносятся по яхте, раскачивающейся на волнах. Клитор пульсирует, стенки сжимаются в преддверии оргазма. Зажмурившись, я крепче обвиваю его своими руками, а затем обмякаю в мужских объятиях. Растворившись в сладостном оргазме, отдаюсь во власть нахлынувшим эмоциям. Я впадаю в пучину наслаждения, чувствуя, как всеобщее облегчение окутывает меня целиком.
Воздух обжигает мои лёгкие. Сердце выпрыгивает из груди, в ушах стоит звенящий гул, а в мыслях полнейший хаос, но эти чувства поистине бесподобны.
Даниэль встаёт с постели и из-за спины стягивает свою футболку, обнажая загорелый рельеф своего тела, которое тут же хочется потрогать, попробовать. Он быстро избавляется от джинсов, а затем подходит к прикроватной тумбе и выдвигает нижний ящик, дно которого усыпано фольгированными упаковками. Взяв одну из таких, он зубами разрывает её.
— Хочешь сама надеть его? — интересуется, возвышаясь у кровати.
Неуверенно киваю, приподнявшись на кровати. Я беру из рук Даниэля презерватив, и вижу на его лице хитрющий прищур. Пройдясь взглядом ниже, наблюдаю за тем, как от тяжёлого дыхания его грудь вздымается гораздо чаще. Мне нравится, как поблёскивает его гладкая, влажная кожа, но, когда мой взгляд скользит по стальному прессу, а после спускается на напряжённую плоть под тканью боксеров, я наконец осознаю, что всё происходящее со мной сейчас, более, чем реально.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он хочет меня. Не будь ты такой трусихой, Лекси.
Даниэль избавляется от боксеров, высвобождая член. Мои глаза в момент округляются, ведь я впервые воочию вижу мужское достоинство и теперь переживаю, как бы мне всё не испортить своей неопытностью.
— Не бойся, мармеладка. У тебя получится, — будто читает мои мысли. Он протягивает свою ладонь к моему лицу и успокаивающе поглаживает щеку.
Отбросив сомнения в сторону, подношу презерватив к набухшей головке члена. Я аккуратно раскатываю латекс по всей его длине, закусив нижнюю губу и мысленно восторгаясь собой, ведь у меня получилось, причём с первого раза.
Даниэль приподнимает мою голову, сжав подбородок, и недоверчиво смотрит на меня.
— Всё ещё не передумала?
— Не дождёшься, — быстро отвечаю, чем подаю призывной сигнал.
Даниэль опускается предо мной на колени и тут же раздвигает мои бёдра. Я сгибаю ноги в коленях, чувствуя, как головка его члена упирается во внутреннюю сторону бедра. В этот момент на моих губах появляется лёгкая улыбка.
— Чему ты так улыбаешься? — растянув губы в ответ, спрашивает он.
— Ничему. Тебе это не нужно знать, — томно смотрю на него, шире раздвигая свои бёдра.
Мне хочется притянуть его к себе, но я терпеливо выжидаю от него следующего шага, и он не заставляет меня долго ждать. По позвоночнику проходит приятная дрожь, когда Даниэль обхватывает своей ладонью член и головкой принимается плавно поглаживать мою возбуждённую плоть между увлажнённых складок.
— Ты не помнишь какое сегодня число? — на полном серьёзе спрашивает, я замираю, и не успеваю одуматься, как он стремительно входит в меня.
— Восьмое, а-ай! Господи боже! — визжу я от боли, заполняющей всё моё тело, пока его член погружается, полностью заполняя меня.
— Почти угадала, — сдавленно произносит, обнимая меня обеими руками. — Сегодня уже одиннадцатое июня.
За каких хреном мне эта информация? Если тем самым он хотел отвлечь меня, то ни черта у него не вышло!
Слезы брызжут из глаз неуёмным ручьём и скатываются крупными горошинками по шее. Стиснув зубы, я выгибаюсь в спине и впиваюсь ногтями в его плечи, но замечаю, что Даниэль не двигается. Нависая надо мной, он наблюдает за тем, как я привыкаю к новым ощущениям, к размерам его члена, который растягивает меня. Он наклоняется к моему лицу и губами подхватывает катящуюся по щеке слезинку.
— Больно? — спрашивает на ухо, я мотаю головой вместо ответа. — Врушка.
Он начинает плавно двигаться во мне, проникая головкой всё глубже и глубже. Мне может быть всё ещё больно и ужасно дискомфортно, но я стараюсь не думать о рези и жжении внутри, чтобы не испортить такой момент, который, уверена, запомнится мне на всю жизнь.
Пятками я упираюсь в поясницу Даниэля, плотнее вжимая его тело в своё, и пытаюсь подстроиться под его аккуратные толчки. Позабыв о боли, я прикасаюсь к его шее губами, веду их выше, и неожиданно для самой себя мои сумасбродные мыслишки вырываются наружу:
— Ты же научишь меня трахаться? — зажимаю его мочку уха и слегка оттягиваю кожу. Даниэль на секунду замирает, затем снова принимается двигаться во мне, не удосужившись ответить. — Я хочу, чтобы ты научил меня всему самому отвязному и грязному, Даниэль.
Я не узнаю себя, не узнаю свой голос. Единственное, что сейчас знакомо во мне — ощущения: разрушительный огонь стремительно разгорается внутри, словно своим вопросом я подлила горючую смесь.
Так и оставив меня без ответа, Даниэль начинается двигаться во мне ощутимо быстрее и в разы резче. На каждый его атакующий толчок из меня вырывается сдавленный всхлип. Этот беспокойный ритм и наполняющие движения рождают во мне взрыв, потрясающий плоть. Низ живота наливается свинцовой тяжестью, которой требуется незамедлительно высвободиться и разлиться по всему телу.
