Через несколько месяцев он предпринял вторую попытку, и результат оказался таким же. Отказываясь признавать, что секрет сборки голокрона был все еще для него недоступен, Бейн стал разыскивать все, что имело отношение к могущественным ситским талисманам. С помощью Занны, он накопил обширный багаж знаний по искомой тематике.
Бейн с жадностью поглощал все инфокарты, исторические документы и персональные записи, проливавшие хоть малейший свет на те шаги, что требовалось предпринять для создания невероятно сложной пирамидки. Он обнаружил тысячи скрытых упоминаний и сотни теоретических домыслов об искусстве сотворения голокрона. Но Бейн так и не смог отыскать единого источника, который бы четко и ясно описывал необходимые заклинания и ритуалы, а потому тайны голокрона по-прежнему от него ускользали.
Но Бейн не опускал рук. Он продолжал поиск, гоняясь за редкими томами, тайными текстами и запрещенными научными работами. На все про все ушло три года, но он понял смысл и назначение иероглифов… и получил ответ, почему все прежние его попытки оказались неудачны. Он обнаружил, что каждый голокрон расписывали символами, уникальными для повелителя ситов, ответственного за сборку артефакта. Миниатюрные пирамидки были совсем не обычными собраниями «сырой» информации. Передача данных производилась под мудрым руководством «хранителя» - высокотехнологичной имитации личности создателя. Правильная комбинация символов, вкупе со специфическими колдовскими обрядами и заклинаниями древних ситов, позволила бы Бейну скопировать свою внешность, знания и когнитивные функции. Внутри голокрона те трансформируются в трехмерную голограмму, которая будет руководить процессом получения знаний и направлять тех, кто воспользуется артефактом. Когнитивная сеть, питающая хранителя, также стабилизировала волокна кристаллической решетки и узлы матрицы, предохраняя ее от разрушения, как то случалось при ранних попытках Бейна.
Вооруженный новыми знаниями, Бейн, два года назад, предпринял третью попытку создать голокрон. Он подошел к делу с особым тщанием; ритуалы, необходимые для заклинаний и нанесения правильных символов на поверхность пирамиды выматывали как физически, так и умственно. Едва начав подозревать ошибку, он откладывал процесс на долгих две недели. Как ни смешно, осторожность сыграла с ним злую шутку. Взявшись за регулировку внутренних структур кристаллической матрицы на последнем этапе сборки, он ощутил, что сила символов заметно упала. Когнитивная сеть хранителя деградировала настолько, что утратила способность поддерживать и стабилизировать матрицу.
Отчаявшись, он попытался хоть как-то восстановить структуру, но только осознал, что все усилия тщетны. Разъяренный очередной неудачной попыткой, он растер бесполезную пирамидку в пыль голыми руками.
Прежде чем приступить к четвертой и самой последней попытке, Бейн поклялся себе, что на сей раз не ошибется. Время играло решающую роль. Надо было закончить регулировку матрицы и подпитать ее энергией темной стороны всего за несколько дней, прежде чем когнитивные функции хранителя начнут деградировать. Сейчас, после нескольких месяцев, проведенных за сбором редких компонентов, недели медитации для фокусировки силы, и трех дней и ночей интенсивной концентрации, он, наконец, был близок к концу. Оставалось внести еще с пару дюжин мелких поправок, но Бейн тщательно следил за проходящим временем.
Три дня нескончаемого единения с Силой без еды, воды и передышки истощили его тело, разум и дух. В таком состоянии он был чрезвычайно уязвим для орбалисков. Обычно, те впитывали потоки темной стороны, которые все время циркулировали в теле Бейна, но процесс создания голокрона требовал направить все имевшуюся у него силу в работу. Орбалиски медленно дохли с голоду, в ответ выпуская в кровоток темного повелителя химикалии и гормоны. Паразиты пытались довести его до слепой ярости, что позволило бы им вкусить плоды темной стороны, когда сит предастся гневу.
Судорожно подергивающиеся мышцы руки и пальцев Бейна были прямым результатом их усилий, и он мог лишь ждать, когда минует дрожь. На окончание работы оставалось всего несколько часов, но Бейн не мог позволить себе ошибиться и повредить чувствительные сплетения кристаллических волокон внутренней структуры голокрона.
Мало-помалу он смог восстановить контроль над дрожащей рукой, жалея о каждой драгоценной секунде, утекающей в пустоту. Когда рука, наконец, успокоилась, он медленно, глубоко вздохнул, собирая свой разум, и вновь призвал Силу, чтобы коснуться матрицы.
Мириады электрических лезвий вонзились в мышцы и нервы его позвоночника, заставив резко распрямить спину и вскричать от невыносимой боли. Боль мигом нарушила концентрацию, и неконтролируемый порыв энергии темной стороны вырвался из тела Бейна и угодил прямиком в голокрон. Через секунду тот взорвался, осыпав Бейна хрустальной пылью и мириадом осколков.
Несколько мгновений он просто глядел на пустой пьедестал, ощущая пульсирующий голод орбалисков и собственный нарастающий гнев. Глаза его застелила кровавая пелена, и Дарт Бейн целиком и полностью вручил себя в объятия ярости.
Глава 11
- Это еще кто? - справился мужчина у двери, с подозрением косясь на Занну.
Он был человеком, хотя лицо его и бритую голову сплошь покрывали зеленые и фиолетовые татуировки, не дававшие нормально разобрать черты. Одет он был в светло-синюю рубаху и темно-синие штаны. Ростом не дотягивал до Кела, да и был заметно шире в талии и груди.
- Она со мной, Паак, - ответил Кел, оттолкнув мужчину и переступив через порог. Занну он втянул за собой.
Комната за дверью была маленькой, темной и лишенной даже намека на мебель. Из кантины этажом выше доносились едва слышные звуки музыки и хохот, но все, собравшиеся в подвале, переговаривались меж собой тихим, заговорщическим шепотом. В тесном кругу сидели четверо: двое молодых мужчин, девушка, немногим старше Занны, и голубокожая, красноглазая женщина-чисс.
Паак шагнул следом, явно не желая сдаваться.
- Ты не имел права приводить ее сюда! - вновь встрял он.
- Она работает в посольстве, - сообщил Кел. Эту «легенду» Занна поведала ему при первой их встрече. - Она может помочь.
Толстяк ухватил Кела за локоть и развернул тви’лека к себе лицом.
- Ты не смеешь принимать таких решений! Наш лидер Хеттон, не ты!
- Хеттон возложил на меня ответственность за выполнение задания, - сердито напомнил Кел.
- Только из-за твоего обещания достать поддельные пропуска, с которыми нас не загребет охрана посольства! - огрызнулся Паак. - Он сделал тебя главным, потому что нуждался в твоих услугах!
- Хеттон не нуждается ни в чьих услугах, - с презрением бросил краснокожий тви’лек. - Я главный по той причине, что он порядком устал иметь дело с такими тупыми головорезами, как ты.
Паак хищно оскалился, но Кел уже отвернулся, отмахнувшись от него, словно от мелкого насекомого. Занне показалось было, что татуированный толстяк кинется вслед за Келом, но тот только покачал головой и вернулся к своему посту у двери.
Кел подошел к собравшимся, и те расступились, приняв его в свой круг. Занна старалась оставаться позади, между делом замечая, что другие кидают на нее любопытные взгляды. Она глядела в ответ, хотя уже знала о них практически все, что ей требовалось знать.
Как и Келад’ден, они были революционерами: молодыми, идеалистичными, жалкими. Таинственный Хеттон, без труда подчинив недоумков собственной воле и склонив к нужной позиции пламенными речами и страстной риторикой, завербовал их в Антиреспубликанский Освободительный Фронт - одно из многих сотен мелких, малозначительных сепаратистских движений, разбросанных по Галактике.
Однако, для маленькой радикальной группировки, АОФ довольно неплохо снабжался деньгами, и неординарно высокий процент его членов составляли опасные профессионалы, хорошо знающие свое дело. Такие элитные бойцы, как Кел, и другие натренированные вояки, были здесь скорее нормой, нежели исключением. По той или иной причине, все они решили присягнуть на верность Хеттону и его организации.
Занне не составляло труда догадаться, что в душе они мнят себя героями, или, что почище, потенциальными мучениками, которым суждено отдать жизнь за высокую цель. И все же, по отношению к местным сепаратистам она не ощущала ничего, кроме презрения. Несмотря на военное прошлое, сейчас они представляли собой сборище переросшей малышни, кучкующейся в крохотных темных комнатках, чтобы пошептаться о тайных замыслах и распланировать мелкие террористические акции против галактического правительства, которое и не подозревало об их существовании.
Даже Кел не избегал ее презрения. И все же, Занна признавала, что в тви’леке было нечто привлекательное. Чтобы успешно выполнить поставленное задание, влюблять в себя красавца было вовсе не обязательно, но она захотела - притом, довольно сильно - добиться его внимания. Ее тянуло к нему не физически. В Келе томилась сила. Он так и горел свирепой гордыней; этот огонь согревал ее всегда, когда они были вместе.
