– Согласен, – кивнул я.
– У них любая война с неверными является священной, а потому любой, погибший в ней, сразу попадает в рай. У нас же прямиком в рай попадают только великомученики. Пока попы не подкорректируют этот вопрос, наша пропаганда будет оставаться в глубокой заднице.
– Хорошо, хотя бы, что с военных официально сняли обязанность соблюдать заповедь «не убий», – поддакнул я. – А ты что, ярый православный?
– Я? – в голосе Дана послышалась обида. – Похож?
Мне не удалось быстро найтись с ответом.
– Никакой я не православный! – слишком, на мой взгляд, эмоционально ответил Дан. – Но я прекрасно понимаю, что теократия в России была необходима. Хотя бы в качестве системы, использующей православие как идеологический инструмент. А если точнее, то как идеологическое оружие обороны от мусульман.
– Наши эскадренные батюшки примерно то же самое вбивали нам в головы, – усмехнулся я.
– Правильно делали. И все же это оружие проигрывает арабскому. Хотя бы в том, что у них око за око – официальная идеология. А у нас, официально, следует подставить другую щеку.
– Да уж, – вздохнул я. – Пацифиста-мусульманина мне трудно представить.
– Значит, ты понял, о чем я. Дело не в камушках, которыми арабы задницы себе подтирают. Вот если бы при установлении российской теократии за основу было взято не православие, а славянское язычество, у арабов бы пуп надорвался отхватить столько нашей территории. Но почему-то далекая еврейская вера в обожествление рядового гражданина Израиля родом из Назарета оказалась русским роднее собственной, возросшей в наших лесах. Меня невольно одолевает смех, когда православие называют исконно русской верой. Как может она быть исконно русской? Когда ее придумывали, России, да и Руси, еще не существовало, а значит, она чуждая, созданная черт-те как давно и черт-те как далеко от наших мест. Да еще и евреями – чуждым народом. В чем же ее исконность?
– Но все же это значительный противовес исламу, – не согласился я.
– Только в том плане, что лучше такое цивилизационное сплочение, чем никакого, – отмахнулся Дан. – Поэтому я и за теократию. Без нее нас вообще бы смели.
– По-твоему выходит, что военно-силовыми методами бороться с арабами вообще бессмысленно? – напрямую поинтересовался я.
– Тактически можно, иначе я бы тут не сидел и не обсуждал с тобой план штурма Шам-Шаха. Но стратегически надо решать проблему иначе. Межцивилизационно и генетически.
– Не думаю, что белого человека можно побудить размножаться бездумно, как это делают мусульмане. У них ценность человеческой жизни приближается к абсолютному нулю, а потому плевать им на то, что будет с детьми. Дадут им кинжал и коня, а те сами уже пусть о себе заботятся. Ты вот готов на это? Я – нет. Выходит, чтобы победить генетически, у нас один выход – их прореживать.
– Резвый ты больно, – вздохнул Дан. – Прореживать… У нас с тобой сейчас другая задача…
В первую очередь он попытался промерить расстояние от Сан-Петербурга до Шам-Шаха, но делал это довольно неуклюже – панель инструментов оказалась ему малознакомой и не относилась к классу интуитивно понимаемых. Я усмехнулся, взял и-манимулятор и быстро навел порядок на мониторе.
– К чему такие сложности? – поразился Дан.
– Это военные карты, – пояснил я. – Для затруднения чтения посторонними.
– Вот одна из причин, почему я не люблю военных, – признался мой новый напарник. – За лишние сложности.
– Так ты военных не любишь? – усмехнулся я.
– Недолюбливаю, – так же с улыбкой уточнил он. – Но готов потерпеть ради общего дела.
– Спасибо, – елейным тоном огрызнулся я. – Расстояние сам будешь мерить?
– Нет уж, будь любезен, – остудился Дан. – А то я заставлю тебя колдовать, когда возникнет надобность в этом.
– Хочешь сказать, что сам умеешь? – Я словно наткнулся на невидимое препятствие.
– Малость. Думаешь, как я тебя в лесу вырубил?
Я счел за благо засохнуть до времени. Не то чтобы тема ночной рукопашной схватки меня не интересовала, скорее наоборот. Но, во-первых, в лоб выяснять подробности было не к месту, во-вторых, чувствовал, что просто так не удастся вытянуть нужную информацию. Чем больше я общался с Даном, тем более темной лошадкой он для меня становился. Тут бы вспомнить Аристотеля с его окружностью, отделяющей известное от неизвестного. Но я не стал заморачиваться – всему свое время. К тому же правду гласит древняя поговорка: меньше знаешь, лучше спишь.
Понимая, что, действительно, справлюсь лучше, я произвел все необходимые манипуляции с картой, после чего ситуация кое в чем прояснилась. При хорошем ходовом ветре, а на нужных высотах он редко бывает вялым, добраться до Шам-Шаха на судне с парусностью яхты можно суток за пять. Это если без остановок, то есть, если команда будет работать вахтенным методом. Сам городок оказался на схеме покрупнее, чем я предполагал. Раза в два, если не в три. Кроме того мне столько раз приходилось смотреть на укрепления сверху, что я без труда понял – Шам-Шах обнесен пусть и не очень мощными, но все же стенами из защитного вакуум-поля. Это осложняло нашу задачу многократно – с обычными вооружениями можно затею штурма сразу выкинуть из головы. Для атаки на Шам-Шах потребуется винд-крейсер с полным набором штурмовых квант-орудий. Хотя бы один.
– Кажется, городок укреплен стенами, – негромко проговорил Дан.
– Не кажется. Укреплен. И у нас, выходит, остаются только два варианта. Первый – попросить у Имперского Адмиралтейства парочку винд-крейсеров с командой взаймы. Ненадолго, на пару недель. С возвратом. Но ведь не дадут, турбиной их разнеси!
– А второй вариант?
– Второй проще. Сделать себе обрезание, потом внешность под арабов, войти в Шам-Шах под видом честных работорговцев или покупателей опия, найти логово Аль Руха, спереть лампу, а потом быстро-быстро с горы… Какая там, говоришь, высота?
– Понятно. – Дан снова стал серьезным, как тогда в ночном лесу. – Закрываем операцию?
Признаюсь, я готов был дать утвердительный ответ. Сам бы я, может, и попытался поработать в тылу противника, но Дан тут мне помог бы, как двухпудовая гиря на ноге. Несмотря на его кавказские подвиги. А без него не выпустят. Ну, переоценил я свои силы. Стыдно. Вспомнил, как выкобенивался перед Щеглом, колотя себя пяткой в грудь. Стало еще постыднее. Захотелось провалиться на парочку километров в недра родной планеты. Еще на парочку, раз уж База так значительно заглублена. Желательно с треском и грохотом и под презрительное «Фу!» окружающей общественности. Это было бы честно. Но вместо этого я зацепился взглядом за одно географическое название на карте. И это название моментально размотало в памяти нить еще более позорных воспоминаний. Но в данном случае позорных не для меня, а для всего Российского Имперского Адмиралтейства.
– Минги-Тау, – произнес я вслух.
– Что? – Дан поразился не тому, что я прочел, а с каким лицом я это проделал.
– Селение Минги-Тау.
– Кавказ, – кивнул напарник. – Бывал я неподалеку. И что?
– Вот именно неподалеку оттуда Российский винд-флот потерял эсминец «Святой Николай». Да ладно бы потерял! Бросил. Два года назад. Об этом не трубили, естественно, так, слухи ходили. Но достоверные, думаю. В жизни бы не вспомнил название городка, если бы не прочитал на карте! Ну и случайности! Или это ваш прибор работает, подтягивает удачные стечения обстоятельств?
– Не в моей компетенции знать, на что направлена сейчас мощность прибора, – нахмурился Дан.
– Это я шучу. От радости.
– Чему радоваться-то? – не понял он. – Бросить корабль в глубине вражеской территории…
– Это ты верно заметил – корабль, – довольно кивнул я. – Не судно какое-нибудь. Боевой быстроходный эсминец. Мы его вернем.
– Что за бред? – Дан вытаращился на меня, словно из моей шевелюры рога вылезли. – Арабы его уже распотрошили сто раз.
– Это вряд ли.
Я чуть более напряженно, чем следовало, сжал манипулятор компьютера, постепенно увеличивая выбранный участок схемы. К сожалению, это была именно схема – обработанный компьютером снимок со спутника. Так что разглядеть на ней корабль было невозможно в принципе. Да и масштабирование было предусмотрено не в таких уж больших пределах. Карта так себе, обзорная, с одним нулем в индексе. Секретная, конечно, но не ахти насколько. Вот на схеме с двумя нулями можно было бы сосчитать ишаков возле сакли, а «трехнулевка» по рангу секретности позволяла и вовсе подключаться к камерам спутника в режиме реального времени и с любым приближением наблюдать за тем, что творится на Земле в данный конкретный момент. Причем почти во всех мыслимых диапазонах излучений.
Но даже если бы у меня была карта с тремя нулями, я бы «Святого Николая» так запросто не отыскал. Перво-наперво потому, что не знал его точного местонахождения. По слухам, его потеряли где-то в нескольких километрах от какой-то горы в районе селения Минги-Тау. Но гор там было, как семечек в подсолнухе. И все немаленькие. Кавказ есть Кавказ. Насколько я помнил, именно там злобные боги приковали к скале доблестного Прометея.
