Пендергаст вышел из машины и быстро направился к нему, поправляя полы пиджака.
– Оставайтесь на месте, – прорычал хозяин, делая предупредительный знак рукой, – и скажите, чего вам от меня надо.
Кори судорожно сглотнула и нервно посмотрела на Пендергаста. Если здесь должно произойти что-то важное, то оно произойдет сейчас.
Пендергаст остановился и примирительно поднял руки.
– Если не ошибаюсь, вы мистер Джеймс Дрейпер, правнук Исайи Дрейпера?
Услышав это, Джим выпрямился, и в глазах его блеснуло любопытство, хотя они по-прежнему выражали недоверие.
– И что дальше?
– Меня зовут Пендергаст, – представился агент ФБР. – Я хотел бы поговорить с вами о так называемой резне в Медсин-Крике, случившейся 14 августа 1865 года. Судя по вашим утверждениям, вы правнук единственного свидетеля этого события, оставшегося в живых.
Упоминание о резне привело к драматическим переменам на лице Джима. Сперва оно исказилось от боли, потом его глаза выразили сочувствие, а подозрительность сменилась любопытством.
– А эта юная леди, если ее можно так назвать, кто она такая?
– Это мисс Кори Свенсон, – сказал Пендергаст.
Лицо Джима вытянулось от удивления.
– Малышка Кори? – выдохнул он. – Господи, что ты сделала со своими симпатичными светлыми волосами?
«Ела слишком много яиц», – хотела было ответить Кори, но вовремя сдержалась, зная крутой нрав Джима и его непредсказуемость. С таким человеком лучше не связываться, поэтому вместо ответа она лишь пожала плечами.
– Ты выглядишь ужасно, Кори, – продолжал, разглядывая ее, Джим. – И почему-то вся в черном. – Он стоял перед ними, переводя взгляд с Пендергаста на Кори. – Ну ладно, – взмахнул он рукой, – заходите в дом.
Они последовали за хозяином в темное помещение, освещенное только светом, проникающим из маленьких узких окон. Комната, заставленная старыми вещами, была пропитана запахом грязной посуды и пыли.
– Садитесь и выпейте холодной кока-колы, – предложил Джим, открывая холодильник.
Кори пристроилась на раскладном стуле, а Пендергаст, осмотрев комнату, сел на ветхий диван, заваленный старыми номерами газеты «Аризона хайвейз». Кори никогда не была в этом доме и поэтому с нескрываемым любопытством оглядывалась, испытывая неловкость. На стенах висели старые охотничьи ружья, шкуры диких животных, репродукции картин и фотографии, запечатлевшие события Гражданской войны, и образцы колючей проволоки. На книжной полке, прикрепленной к одной из стен, стояли старые книги в потемневших от времени переплетах. А в самом дальнем углу комнаты красовалось чучело лошади в натуральную величину. Пол был завален старыми газетами, кусками досок и кожи, грязными тряпками и деревянными остовами старых седел. В целом же этот дом напоминал запасник какого-то музея, посвященного истории освоения Дикого Запада. Кори надеялась увидеть здесь предметы времен вьетнамской войны: фотографии, оружие, военную форму, – но ничего подобного в доме старого ветерана не обнаружила. Ничто здесь не напоминало о той войне, которая так жестоко обошлась с Джимом и навсегда изменила его жизнь.
Джим вручил Пендергасту и Кори по банке кока-колы.
– Ну а теперь, мистер Пендергаст, что вы хотите узнать о резне в Медсин-Крике?
Кори увидела, что ее шеф поставил банку в сторону и повернулся к хозяину.
– Все. Абсолютно все.
– Ну что ж, – начал Джим, располагаясь в старом кресле, – эта резня началась во время Гражданской войны. Как историк, мистер Пендергаст, вы должны знать о так называемом Кровавом Канзасе.
– Я не историк, мистер Дрейпер, – возразил Пендергаст. – Я специальный агент Федерального бюро расследований.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Через минуту Джим натужно покашлял, чтобы прочистить горло.
– Значит, вы агент ФБР, мистер Пендергаст, – задумчиво протянул он. – И что же привело вас в наши края?
– Недавнее убийство на кукурузном поле.
В глазах Джима вновь появились настороженность и подозрительность.
– И какое же отношение, по-вашему, я имею ко всему этому?
– Жертвой убийцы стала исследовательница индейской старины по имени Шейла Свегг. Она раскапывала могилы индейцев на кукурузном поле.
Джим плюнул на пол и растер плевок носком ботинка.
– Черт бы побрал этих гробокопателей. Они не имеют права разрывать и грабить могилы. – Помолчав, он пристально посмотрел на Пендергаста. – Вы так и не сказали, какое я имею к этому отношение.
– У меня есть основания полагать, – осторожно начал Пендергаст, – что история этих могил каким-то образом связана с резней в Медсин-Крике. Кроме того, я слышал от местных жителей о каком-то таинственном проклятии «Сорока пяти», возможно, тоже отчасти связанном с данными событиями. Вы, вероятно, знаете, что вокруг тела жертвы обнаружили большое количество стрел, принадлежащих племенам южных шайенов.
Джим долго размышлял над словами Пендергаста.
– А какие это были стрелы? – наконец спросил он.
– Набор совершенно идентичных стрел, сделанных из стебля речного тростника, с острыми наконечниками и украшением из перьев горного орла. Они изготовлены в индейских мастерских примерно в то время, когда произошла резня в Медсин-Крике.
Следует добавить, что все они в прекрасном состоянии и даже сейчас способны поражать цель.
Джим Дрейпер даже присвистнул от удивления и надолго умолк, сосредоточившись на своих мыслях. Его насупленные брови свидетельствовали о том, что он предается неприятным воспоминаниям.
– Мистер Дрейпер? – напомнил о себе Пендергаст.
Джим спохватился, покачал головой и заговорил:
– Перед началом Гражданской войны вся юго-западная территория Канзаса была еще не заселена. Здесь проживали индейские племена шайенов, арапахо, поуни и сиу. Единственные белые люди, переселенцы, двигались на запад по дороге на Санта-Фе. А граница расселения пролегала в ту пору чуть восточнее Канзаса. Со временем многим переселенцам приглянулись плодородные земли в долинах рек Симарон, Арканзас, Крукт-Крики Медсин-Крик. Когда же началась война, все солдаты ушли воевать и оставили эти земли совершенно незащищенными. Во время переселения колонисты жестоко преследовали индейцев, и вот теперь индейцы решили отплатить белым завоевателям. Вдоль всей границы расселения участились индейские нападения, а после окончания Гражданской войны сюда вернулись солдаты и быстро навели порядок. Они были злые и беспощадные, так как своими глазами видели настоящую войну. Знаете, мистер Пендергаст, насилие меняет человека, превращает его в зверя, а зачастую просто сводит с ума. – Джим прокашлялся. – Итак, сюда вернулись уцелевшие и обозленные на войне солдаты и стали теснить индейские племена на запад, чтобы захватить их земли. С этой целью они сформировали специальные отряды хорошо вооруженных и обученных солдат: им предстояло «очистить страну», как они это называли. Одну такую группу, сформированную в городке Додж, назвали «Сорок пять». Конечно, никакого города Додж тогда не было и в помине, а находилось на той земле ранчо братьев Хиксон. На этом ранчо и собрались сорок пять отъявленных головорезов, убийц, насильников, дезертиров, мошенников и прочих бандитов. Моему прадеду Исайе Дрейперу было шестнадцать лет, и он еще бегал в коротеньких штанишках, когда его вовлекли в эту банду разбойников. Думаю, он сожалел, что не успел на войну, и поэтому решил наверстать упущенное в этой банде. В ту пору подростки рано становились взрослыми и стремились любой ценой доказать свое мужество. – Джим снова замолчал и отпил глоток кока-колы. – В июне 1865 года этот отряд из сорока пяти человек вышел с территории ранчо и направился вдоль речушек к большой равнине Оклахомы. Среди них было немало ветеранов войны, хорошо знакомых с приемами ведения боевых действий против вооруженных всадников. Эти крепкие ребята, мистер Пендергаст, многое повидали на своем веку и могли выжить почти в любых условиях. Но самое ужасное заключалось в том, что они еще были трусами. Если хочешь выжить во время войны, ничто так не вредит, как малодушие и трусость. Короче говоря, они испугались открытого боя и предпочли наносить удары из-за угла. Когда индейские воины удалились на сезонную охоту, они напали ночью на их селения и перебили практически всех женщин и детей. Безжалостностью и жестокостью они поразили даже своих соплеменников. Они штыками добивали маленьких детей, чтобы сэкономить патроны.
Джим сделал еще один глоток кока-колы. Его низкий голос в этой прохладной и сумрачной комнате производил гипнотическое впечатление. Кори сидела не шелохнувшись. Ей казалось, что Джим описывал нечто такое, что видел собственными глазами. А может, он и видел что-то подобное. Кори так напугала эта мысль, что она отвернулась.
– Мой прадед был в ужасе от всего, что там происходило, – продолжил Джим. – Массовые убийства детей и изнасилования женщин вовсе не соответствовали его представлениям о мужском достоинстве и храбрости. Он не такими представлял себе настоящих мужчин. Сначала Исайя хотел оставить эту банду и вернуться домой, но, уйдя один в такой долгий путь, он обрек бы себя на верную гибель, поэтому остался с ними. Однажды ночью они все перепились, стали издеваться над женщинами и заставляли прадеда принимать в этом участие. Он наотрез отказался и был жестоко избит. Причем били так долго, что сломали несколько ребер. Именно эти сломанные ребра и спасли ему жизнь.
