Я была в том, в чем хожу на работу. Если вас интересует, что это за одежда, поясню: то, что удобно носить каждый день. Редко, но бывают, конечно, случаи, когда необходимо сменить внешний вид, — например, если долго торчишь на улице, ведя слежку. Тогда можно надеть шляпу, нанести на лицо морщины, ну, сменить куртку. В обычные дни стараешься раствориться в толпе. Выглядеть как миссис Никто или миссис Как-все. Серенькая женщина, которая не выделяется из массы. А иногда, наоборот, чтобы вписаться в обстановку, приходится наряжаться. Я как-то надела каску, яркую сверкающую оранжевую куртку и взяла в руки приборную доску, именно чтобы на меня не обратили внимания.
К счастью, сегодня в таком камуфляже не было необходимости.
Джек отыскал меня взглядом: в любом заведении я сажусь на свое любимое место — за угловой столик, спиной к стене, — и принужденно улыбнулся. Честно говоря, я это место не выбирала, меня к нему подвели, когда я объявила, с кем у меня тут встреча. Ненадолго я лишилась дара речи. Встала — не знаю зачем — и сказала:
— Я вижу, клыки так и не отросли.
Он, было расплылся в улыбке, но тут же нахмурился. Я сразу поняла: пожалел, что улыбнулся. Но мне стало легче, чем минуту назад. Я хотела создать доброжелательную обстановку, и мне показалось, что это у меня получилось.
— Ты постарела, — заметил он.
Опять, значит, за свое.
— Хамишь. — Меня поразила такая нелюбезность. Захотелось куснуть в ответ, но я стиснула зубы.
Джек пожал плечами:
— Не хочешь ли выпить, грубиян? — спросила я.
Он открыл крышку мобильника, снова захлопнул и уставился на меня:
— Нет. Хочу поскорее закончить разговор. У нас не светская встреча.
— Расслабься. — Я пристально посмотрела на него. — Ты тоже не стал моложе.
Когда подошел официант, я заказала красного вина и залпом выпила его. Руки у меня тряслись, поэтому я на них села.
— Нервничаешь? — спросил Джек.
— Да нет, ведь мне ничто не угрожает.
— Я подумал, что ты занервничала, снова увидев меня.
— Да, естественно, а знаешь почему? Потому что ты — темная лошадка. — Я с надеждой уставилась на донышко своего бокала. — Боже мой, я думала, мы сможем хоть минут пять побыть цивилизованными людьми. Черт побери, забыла, с кем имею дело.
Я всегда переходила на вульгарности при общении с Джеком. Всего пять минут в его компании, и вот, пожалуйста, заговорила, по выражению Габриеллы, как торговка с рынка.
— Ну и что ты хочешь обсудить? Почему ты встречалась с кем-то в одно время со мной? Или как дела в фирме? Кого ты теперь обманываешь? Как его — Джеймс? А-а, Джейсон. Он просто расплачивается за все человечество.
— Джек, откуда такое ехидство? Ревнуешь, что ли?
— Ну да, конечно! Кому-то другому, а не мне, достается такое счастье — брак с женщиной, которая сделает из мужа посмешище. О-о, дорогуша!
Я подпрыгнула от неожиданности. Тощая блондинка с немного косоватыми глазами стояла у нашего столика, пытаясь сконцентрироваться на Джеке. Она ослепила меня широкой белоснежной улыбкой, потом наклонилась низко к Джеку, расцеловала его в обе щеки и дала ему возможность заглянуть в ее глубокое декольте.
Я зевнула и стала оглядываться.
Из моего угла был отлично виден весь ресторан. Что означало одно: Джек Форрестер заказал лучший столик. Подальше, у арочных витражных окон, впускающих свет с улицы, но не дающих заглядывать внутрь, я увидела нескольких занятых едой сердитых типов. Они тоже чувствовали, что их место в ресторане «Сибирь». Ближе к нам я заметила накачанного мужчину в розовой цветастой рубашке — звезду сериала. Он тыкал вилкой в салат, поданный в тарелке на кружевной бумажной салфетке. А к соседнему столику шел пожилой мужик, и я могла поклясться, что это известный актер. По-моему, из фильма про хоббитов. При его приближении две женщины встали из-за столика, он поцеловал в щеку одну из них, после чего та вкрадчиво произнесла, обратившись к другой: «Ты знакома с Йеном?»
Джек пробормотал тощей блондинке что-то насчет «проекта», который «на мази», но надо подождать, «когда дадут зеленый свет», и она устремилась назад, к своему столику.
— Вот, значит, кто твоя дорогуша.
Джек опустил глаза:
— Я обращаюсь к даме «дорогуша», — объяснил он, — когда не могу вспомнить ее имени.
Я вертела своим бокалом:
— Ну, и как дела в конторе?
Он засмеялся.
— Нет, правда. Я слышала, дела идут хорошо.
— Да-а? От кого слышала?
— Ну, черт возьми, Джек. Поставила прослушку в твоем офисе… — Я смотрела на него с неприязнью, но потом все же призналась: — Мой шеф наслышан о тебе и к слову упомянул.
Джек потер шею:
— Все верно, — и добавил более дружеским тоном: — У меня есть довольно приятные клиенты. С некоторыми ты даже знакома лично.
— Я? — Я от души рассмеялась. — Вот уж этого не может быть: я не знакома ни с одной знаменитостью!
— Джонатан Коутс. Мистера Коутса знаешь ведь?
— Мистер Коутс! — рассмеялась я. — Тот мистер Коутс, который преподавал драму в моей начальной школе?
— Это была и моя начальная школа.
— Угу, знаю. А он тут при чем?
— Он очень талантливый актер, читает текст за кадром.
— Еще бы тебе так не говорить. Ты же его агент. Смешно.
— Он увидел мое имя в ежегоднике «Актеры и агенты» и позвонил, что тут удивительного?
Джек снова посмотрел на свою трубку.
— Спешишь?
— Да. Так что говори, что собиралась, и расстанемся навеки.
Это было так жестоко. Я попыталась сначала вспомнить, что собиралась сказать, и тогда уже заговорить, но мой язык как будто оброс мхом. К моему ужасу, у меня задергался нос, и я смутно припомнила, что это предшествует слезам.
Вот ведь в чем дело. От меня требовалось низкопоклонство. Джейсону недостаточно было, чтобы я облегчила свою душу, он хотел письменного доказательства, что Джек и я — как он это сформулировал — «снова лучшие друзья». Получить такую расписку от Джека было так же невероятно, как заключить мир на Ближнем Востоке.
— Знаешь, — сказала я, — ты меня, пожалуйста, прости за то, что произошло. Но я действительно не считаю, что все было так страшно, как ты подумал. Я ведь по существу ничего не делала… особого с Гаем. Вообще ничего, когда с тобой отношения начали становиться серьезными. Я хочу сказать, в начале всяких отношений бывает такой неопределенный период… — Джек барабанил пальцами по столу. — Что-то не гак?
— Ханна. То, что ты говоришь, не похоже на извинение.
— Конечно, нет. Это не извинение. Это объяснение. У меня были эксцентричные представления о взаимоотношениях, когда я встретила тебя. Джейсон ходит к… — я поморщилась, — психотерапевту, и тот, гм, советует оглядываться назад, чтобы… э-э… идти вперед. Он считает, что если бы ты понял меня, ты смог бы меня простить. И тебе стало бы легче думать об этом… эпизоде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
