Это обстоятельство Жанну страшно бесит, но и доставляет удовольствие. Я вижу.
— Я решила перевоспитать тебя, — прошептала мне на ухо и провела язычком по шее. — Будь хорошим мальчиком и не убегай домой, ладно? Даже если тебе станет очень страшно, останься со мной. Пожалуйста.
— Ты заинтриговала меня. Неужели такси везёт меня прямиком в Ад? — с улыбкой ответил ей, почувствовав приятное волнение от всплывших в памяти воспоминаний.
Мне позволили покинуть Ад, признав обвинение ошибочным. Хороший адвокат, связи Артёма, изнасилование Вари и её подружки сыграли свою роль. Но что стоит импровизированный секс с дефективными девчонками, против показаний законной супруги? Если Жанна сдала меня, поставила камеру в спальне и доказала властям, каким образом она получает еженедельную контрольную порцию спермы, то… Нет, она бы никогда так со мной не поступила. Мы с ней в одной лодке и либо выгребем вместе, либо пойдём ко дну. Я так думал до последнего. До того, как она сказала о том, что хочет любви, пусть и в извращённой форме.
***
Таксист остановил свою машину у двухэтажного здания, построенного в колониальном стиле, территория которого почти не охранялась. Мероприятия для Платинового и Золотого списка — запретный плод, за которым обычно охотятся сотни людей, несмотря на жёсткое наказание, предусмотренное за нарушение градации общества. Сколько раз я видел, как охрана выводила проникнувших неизвестно как нелегалов, поэтому все места закрытых сборищ были хорошо защищены. А в этом месте всего лишь хлипкий забор и усатый пожилой консьерж на входе, приветствующий гостей.
— Дмитрий, Жанна, добро пожаловать в наш театр, — пафосно произнёс мужчина и распахнул тяжёлую дверь.
Откуда он знает наши имена? Лично я никогда раньше его не видел, а Жанна почти не выходит из дома. Похоже, какой-то небольшой любительский театр. Поставят что-то экстравагантное и очень современное, с претензией на оригинальность, а я как всегда засну ещё в первом акте. Вот! Уже потянуло на зевоту. Но её как рукой сняло после того, как я увидел интерьеры «театра».
В небольшом фойе толпилось около пятидесяти зрителей, распивающих дорогое шампанское. Женщины в вечерних платьях, мужчины в смокингах, как и мы с Жанной. С первого взгляда ничего особенного в этом театре не было, но… При входе в зрительный зал все раздевались донага. Зоркая старушка в больших круглых очках внимательно наблюдала, чтобы ни одни, даже самые маленькие трусики, не проскочили мимо неё. При этом гости совершенно не испытывали смущения: вот они ведут светскую беседу, расположившись у дорогой портьеры, пьют шампанское, закусывая крохотными канапе и через пять минут уже помогают друг другу раздеться, чтобы пройти в зал.
— Первый звонок, Дим. Нам пора занять свои места, — Жанна уверенно пошла к входу в зрительный зал.
— Давай уйдём отсюда, — схватил её за руку. — Сходим в ресторан, ночной клуб, куда захочешь.
— Я хочу увидеть этот спектакль, и ты обещал мне. Если уйдёшь сейчас, то больше меня не увидишь, — с милой улыбкой прошептала мне на ухо.
Мероприятие, на которое притащила меня жена, не было похоже ни на что, из виденного мной ранее. Здесь были голые женщины и голые мужчины. Это пугало. Даже в Раю девушки были одеты, пусть и очень откровенно. Во время коллективного секса они не обнажались до конца, а мужчины пытались прикрыть их прелести, насколько возможно.
Сейчас же мне пришлось снять с себя всю одежду в толпе людей. Раздеваться, когда на тебя смотрят чужие жёны, мягко говоря, дискомфортно. Подобные ощущения последний раз я испытывал на собственной свадьбе, но тогда рядом был Артём и его партнёрша, к тому же выхода у меня не было. Сейчас же я повёлся на провокацию девчонки — своей жены и могу уйти в любой момент.
Да, повёлся. Даже трусы снял, немного поколебавшись. Жанна старательно делала вид, что совершенно не смущена, но я заметил как порозовели её щёки. Ей тоже не нравится участвовать в этом странном перформансе.
— Дорогая, уйдём отсюда, — повторил свою просьбу, когда мы оба были полностью обнажены.
— Вот ещё, — фыркнула она и одёрнула портьеру, загораживающую вход в зрительный зал.
Глава 37
Я осторожно заглянул внутрь, ожидая увидеть буйство разврата и свальный грех. Но нет. Зал действительно был похож на обычный театр — сцена, вокруг которой расположились обнажённые зрители, оркестровая яма с голыми музыкантами. Бодрые старушки, почему-то в одежде, помогали вновь прибывшим найти свои места.
— Пожилые женщины должны находиться в монастыре. Что они забыли на этом крамольном мероприятии? — ворчливо прошептал Жанне на ухо.
— Тсс, — она приложила указательный палец к губам. — Это маленький секрет. Всё, что ты сегодня увидишь и уже видел должно остаться между нами.
— Тридцать четыре А, тридцать четыре Б, — мелодично рапортовала старушка годным баритоном. — Напомню вам правила — покидать свои места запрещено. Приятного вечера.
Места для зрителей в этом странном театре были настолько же необычны, как и сами зрители — они представляли собой двухместную кушетку, заваленную подушками. Рядом стоял небольшой столик, сервированный двумя бокалами, бутылкой шампанского в ведре со льдом и лёгкими закусками.
— Если пожелаете что-то ещё — нажмите эту кнопку, — старушка зажгла свечи и удалилась.
Когда вспыхнувшее пламя зажигалки осветило её лицо, я заметил следы недавнего бритья.
— Она мужчина? — с удивлением посмотрел на Жанну, которая уже разлила шампанское по бокалам.
— Да. Ты же не думал, что Сергей Васильевич похищает женщин из монастыря? Бритые пожилые мужчины могут быть похожими на женщин. Начинается.
Мне и в голову не приходило, что старцы, в силу возраста лишённые возможности получать удовольствие от еды, секса, алкоголя и ночных развлечений, могут додуматься сбривать бороды. В обществе к ним принято относиться с почтением и состраданием. А ещё терпимостью к их недостаткам. Плохому запаху, например, или неподобающему поведению.
В этом заведении старцы будто бы вторую жизнь обрели. Бритые, строгие, шустрые. Не удивительно, что я их за старушек принял. Интересно, почему всем мужчинам не позволяют работать в подобных местах хотя бы раз в неделю? Лично мне показалось, что местные старцы в разы счастливее всех остальных.
Раздался третий звонок. Свет погас, музыканты заиграли громче и на сцене появились актёры. Классическая постановка «Ромео и Джульетты» первые полтора часа точно воспроизводила одно из известнейших творений Шекспира. В какой-то момент я даже расслабился, решив, что ничего особенного меня здесь не ждёт. Начал пить шампанское, есть фрукты, обнимать жену. При неровном свете свечей собственная нагота и нагота окружающих почти не смущали. Больше напрягало желание зевнуть, которое я с трудом сдерживал
