— Но я совсем не хочу сражаться. Что же мне делать?
— Если ты не хочешь сражаться, то у тебя остаётся только один выход.
— Какой? — с надеждой в голосе спросил юноша.
— Сложить ладони вместе.
— И?…
— Молиться. Иногда помогает. Если ты проведёшь в молитве дня три, то какой-нибудь Бог, когда его достанет слушать твои просьбы, вполне может откликнуться.
— Но у нас нет столько времени.
— Тогда кончай хныкать, идиот, и готовься к поединку.
Ни одна ветка не хрустнула, выдавая приближение противника, просто мгновение назад поляна, на которой готовился к бою Джейв была совершенно пуста, не считая юноши, и вдруг на ней возник воин. Один, второй, третий, преследователи всё прибывали и прибывали. Судя по тому, что приближались они безмолвно, переговоров вести вновь прибывшие не желали. Их интересовал лишь меч и жизнь юноши. И больше ничего.
— Ну что пришла пора показать тебе своё умение, — подбодрил бывшего послушника меч.
— Я бы с радостью. Было бы у меня подходящее оружие…
— Что!!! Ты считаешь меня неподходящим оружием для схватки?! Да я тебе за это сейчас голову отрублю — будешь знать.
— Нет-нет. Что вы. Вы очень подходящее оружие, самое подходящее. Только очень уж тяжёлое…
— Бездарь. Молитвы надо было нормально читать. Ладно, единственный раз, в виде исключения. И только потому что эти придурки в чёрном нравятся мне ещё меньше, чем ты. Хоть в это и верится с трудом.
Оружие в руках у Джейва неожиданно стало терять вес. Оно становилось всё легче и легче, так, что юноше стало казаться, будто он держит не меч, а легчайшее птичье перо. Переложив меч в правую руку он стал в начальную позицию, одну из пяти основных, которые преподавались в монастыре.
Внезапно оружие дёрнулось по своей воле, описало полукруг и вернулось в исходную позицию. Юноша успел услышать три металлических щелчка и увидеть лежавшие у его ног стрелы.
— Лучники, придурок. Не стой здесь изображая мишень. Либо убегай, либо сокращай дистанцию с противником.
Лучники! Как он мог забыть о них? Пока их товарищи с оружием ближнего боя отвлекали его, они спокойно прицелились, оставаясь под прикрытием деревьев и выпустили смертоносные заряды. Джейв похолодел. Если бы не меч, он бы был уже мёртв.
Но даже меч не сможет выполнить за него всю работу. Пора показать, что он не даром потел на тренировках долгие, болезненные часы.
Прыжками, меняя направления бега, юноша помчался на врагов. Несколькими ударами он откинул передних преследователей и, не сбавляя напора, врубился в их подобие строя. Джейв крутился волчком раздавая удары направо и налево, мимолётно удивляясь тому, что ещё жив и той скорости с которой сражался. Конечно, воспитанник боевого монастыря, пусть и не доучившийся, мог в одиночку справиться с десятком необученных мужчин. Или даже с десятком воинов. Но против него сражались профессиональные наёмники. И тем не менее ему удавалось не только отбивать их удары, но и контратаковать, выбивая из рядов нападающих одного противника за другим.
Уклониться от удара, одного, второго, третьего, подпрыгнуть, нанести удар в ответ. Их было девятеро вначале. Потом восемь, семь, шесть, пять. Каждый выпад юноши достигал цели. Он не собирался никого убивать. Правда не собирался. Но в горячке боя придерживать рвущийся навстречу податливой плоти меч, было невозможно. Да и выбирать куда наносить раны, чтобы не убить и не покалечить противников не удавалось.
Впервые в своей недолгой жизни, Джейв убил человека. И не одного. Но угрызения совести, осознание произошедшего и понимание, что у него действительно не оставалось выбора, придут позднее. Сейчас в урагане битвы только две мысли крутились в увенчанной непокорными белыми кудрями голове:
Отбить удар, ответить.
Джейв даже не успел понять когда всё кончилось. Вместо противников перед ним лежали тела. Девять мёртвых тел на поляне и ещё два между деревьев.
— Неплохая работа, — похвалил меч.
Ошеломлённый юноша посмотрел на испачканные в крови руки, перевёл взгляд на поверженных противников, снова на руки и… упал в обморок.
Глава повествующая о брошенной на произвол судьбы основной истории
Ночь приняла нас в свои объятия и мы растворились в ней, постоянно понукая лошадей ускорять ход. «Гостепреимный» замок с вампирами остался далеко позади, но мы не останавливались. Кто их знает этих вампиров, на что они способны. Лично я до рассвета себя в безопасности не почувствую. Думаю, тоже самое касается и моих спутников и этого паренька Лима, который нас всех спас. Нужно иметь недюженную храбрость, чтобы ввалиться в замок вампиров и отобрать добычу у его хозяев, прямо у них из под носа.
Внезапно дорогу нам преградили поваленные на тракт деревья. Если бы едущий впереди Лим не закричал "опасность!" и не придержал коня, я бы это препятствие и не заметил, что в лучшем случае могло окончиться потерей коня, в худшем свёрнутой шеей для всадника.
Я остановился, спрыгнул с лошади, чтобы получше рассмотреть преграду и именно в этот момент из растущих по обеим сторонам дороги кустов стали появляться люди с горящими факелами в руках. Кроме факелов они держали вилы, грабли и дубины.
— Простите господа вампиры, — заявил крупного вида мужик остановившийся передо мной, — но это конец вашего пути.
— Какого демона!? - Возмутился я.
— Мы не позволим обращённым в вампиров топтать землю, — категорично заявил крестьянин. Остальные поддержали его одобрительными отзывами.
— И ты Стиви? — удивился я, услышав вопль своего оруженосца.
— Простите господин, — заявил оруженосец. — Но вампирам не место в нашем мире.
— Идиот, они имеют в виду нас!
Стиви ойкнул, и тут же спрятался за моей спиной.
— И вы собираетесь нас убить, только потому что мы приехали из замка вампиров? — поинтересовался Тёмный Властелин.
— Ну что вы, господа. Не убить, а проверить, не прератились ли вы в вампиров.
— Ну Слава Богам, — вздохнул я. — Давайте бытро проверяйте и мы поедем дальше.
— А как вы собираетесь это делать, — подозрительно поинтересовался Тёмный.
— Просто. Осиновый кол каждому в сердце, кто умрёт — тот вампир.
— Что!? Да вы с ума посходили! — Возмутился я.
— Не волнуйтесь метод верный. Всех гостей замка так проверяли и ещё ни разу не ошиблись.
Бедные, бедные гости замка. Не факт, что все они были вампирами, но то что они, стараниями крестьян, уже по другую сторону жизни не оставляет сомнений.
— Никто не прикоснётся своими грязными руками к груди Алексис! Кроме меня, — увесистая рука девушки отвесила мне подзатыльник, намекая, что бы я не слишком далеко заходил в своих фантазиях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
