Старшину оставили в городке. Пользы от него сейчас не было никакой. Пекло, его старый товарищ, – с ним, присматривать. За переход до Малого Кунтта встретились с баронской дружиной. Дальше шли вместе. Городок уже был приготовлен к осаде. Ворота закрыты, арбалетчики на башнях. При виде нас засуетились. Послышался звук рожка, на стенах замелькали люди. Короче, внезапного штурма не получилось.
Барон Кунтт, похоже, на это и не рассчитывал. Спокойно встали лагерем недалеко от ворот, вокруг городка расположили дозоры, для спокойствия. Казалось, что не два с половиной человека подошли к стенам, а целая армия. То ли барон всерьез рассчитывал, что мы головами за два раза пробьем стены, то ли имел что-то в рукаве.
– Да нет, все проще, – ответил Второй; оказывается, последнюю свою мысль я высказал вслух. – Он и не собирается его брать. Надеется, что те сядут за стол переговоров и отдадут за малую толику город. Обычная баронская практика.
– А мы тогда для чего?
– Ну мы уже однажды надрали барону Киррху задницу – может, и еще раз сумеем.
– Ага, тогда зовите Старшого: он тогда все придумал, вот пусть и здесь выкручивается.
– Давай, хоть поржем над молодым.
10 ясеня 318 года. Вечер. Кунтт. Лиса
Вечером сели в шатре со стариками. Всю службу несла баронская дружина, нас не обременяли. Молодежь осталась у костра.
– Какие мысли есть? Если есть мысли… – Второй обвел всех взглядом. Все промолчали.
– Ворота ломаем? – наконец не выдержал Старшой.
– Ага; вы сами сколько врагов положили, пока ваши ворота ломали? Надо это нам?
– Подкоп? – не сдавался тот.
– Полгода рыть будем, – это уже Сержант.
– Ночная вылазка?
– На стенах будут факелы, если два-три человека и залезут, то ворота открыть не смогут, башни будут заперты. Если по уставу. Они ждут штурма, значит, все будет по уставу. Там тоже вояки тертые.
– Поджог стены? Пролом? Катапульты? – Старшого несло.
Второй, Сержант и Весло отрицательно мотали головами.
– Тогда так. – Старшой кру́жками на столе изобразил крепость. – Мы здесь. Рва нет. Тут уклон по дороге в сторону стены. Так?
– Так, так. И что? – Второй скептически смотрел на стол.
– Строим башню на катках, в рост стены, и вперед. – Старшой взял еще одну кружку и придвинул к «стене», – сами же говорили: один штурм – и все.
– Шагающая башня? Есть такое. А построим? – Сержант покрутил головой.
– Людей у барона уйма, лес – вот он, за день напилим.
– А дотащим? – Весло вступил в игру.
– Наклон хороший, пусть Кувалда с Немым поколдуют, какие катки надо сделать. Еще и салом смажем. А наверху – площадку для арбалетчиков и щиты, чтобы спрятаться до того, как к стене подойдем. Сержант, ты же наверняка так делал.
– Делал, делал, только нас там два полка было, а не дунь-плюнь.
– Так и там всего-то человек тридцать.
– Ну смотри. Сделали, подтащили. Медленно подтащили, заметь. В это время они собрали на стене всех арбалетчиков. Мы подползли, и у нас одно мгновение. Откинули сходни по всей ширине площадки и ринулись на стену. В это время они все стреляют, почти в упор. И половина нас остается лежать с болтами в груди. Вот так.
Весло и Второй одобрительно закивали головами.
– Это тоже по уставу? Сходни, арбалетчики?
– А как же. Все написано кровью. Подход, залп, а там – кто успел.
– Хорошо; значит, сделаем двойные сходни.
– Не понял.
– Объясняю.
По мнению ветеранов, идея была идиотская. Но так как барон ждал от нас решительных действий, то отступать было некуда, а идей лучше не нашлось. За два дня срубили широкую башню, вернее, ее переднюю половину. Сзади было все открыто, все в площадках для бойцов и в лестницах для переходов. Бревна, по задумке Кувалды, кололи надвое, для облегчения веса. Катки сделали из крабовых чурбаков. Оси прогнулись, но выдержали. Обливая все маслом, стали потихоньку подталкивать башню к стене. Барон Кунтт принял идею одобрительно и отдал свою дружину нам под командование.
Обороняющиеся тоже приготовились. В месте предполагаемой атаки соорудили щиты от стрел. Пытались поджечь нашу постройку, но сырые бревна не загорелись. Наконец башня подкатилась почти вплотную. И мы, и они замерли. Я представила, сколько болтов сейчас нацелены в нас с той стороны. Сами не высовывались, ждали команды.
– Готовы? – заорал Сержант.
– Да! – крикнули мы в сорок глоток, как и было договорено.
– Вперед! – крикнул Сержант, и весь передний борт упал вперед, образуя сходни между нашей башней и стеной.
– За Кунтт! – заорали мы.
Тридцать арбалетов выплюнули болты в нас, два десятка копий взвились в воздух. И все это воткнулось во второй ряд сходен, который остался стоять перед нами. В чучела воинов, в набитые соломой штаны, пустые кирасы и шлемы, которые вполне правдоподобно изображали нападавших. Все было построено на неожиданности, на том, что всем страшно, что обороняющиеся ждут этого рывка, что им командиры прожужжали все уши про этот важный залп, который решит все. Все и решилось. Болты и копья воткнулись в доски.
– Пошли! – рявкнул Сержант.
Второй ряд сходен упал теперь по-настоящему, и лавина тел бросилась на штурм. Сзади по наклонным трапам ринулась наверх вторая волна. За считаные мгновения ударом щитов мы просто сбросили со стены передний край обороняющихся. А когда те пришли в себя, наш численный перевес на стене уже был двойным. К тому же наши арбалеты тоже сказали свое слово, проредив ряды противника.
Добежали до донжона, который они не успели закрыть, вломились на плечах отступающих, заняли. Рванули вдоль стены к монастырю. Монахи пытались остановить нас божьими словами и палками. Ветераны разбросали их в разные стороны, уронили монастырские ворота с петель так, что те раскололись на части. Пробежали по всем корпусам, раздавая тумаки и зуботычины. Синий с Братьями отдубасили настоятеля.
Все, городок наш. Переговоры не понадобились. С их стороны потери – десять человек, у нас – двое из баронской дружины. Барон Кунтт ликовал, на радостях простил всех плененных. Десять записались к нему в дружину. Двое попросились к нам. Остальные ушли. Я привела двух женщин. Одна, постарше, попросилась в отряд кашеварить или по хозяйству, сказала, что мужа нет, хозяйство в упадке, а здесь житья все равно не будет. Вторая, совсем девчонка, когда Второй хотел и ее отправить на кухню, выхватила у него оба клинка и показала отличную фехтовальную подготовку. Все опешили.
– Тебя как звать-то, девонька? И откуда ты такая шустрая? – Второй аккуратно забрал мечи обратно.
– Зовут Зиги. С восточного побережья. – Девчонка махнула черной гривой в ту сторону.
– У вас там все такие веселые и способные железками помахать?
– Все. Остальные долго не живут.
– А сюда как попала?
– Так вышло. – Зиги явно не торопилась рассказать о себе все.
Старики переглянулись. Второй пожал плечами.
– Ладно. Так и знал: завели одну, скоро появятся и другие. Но чтоб без глупостей.
– Это вы чтоб без глупостей. Оторву.
Все заржали.
– У нас с этим строго, и без тебя есть кому оторвать, – Второй оглянулся на Старшого, – потом разгребай оторванное…
– А как имя твое переводится с вашего, горного? – Весло прищурил левый глаз, то ли прицеливаясь, то ли вспоминая что-то.
Зиги посмотрела на него, усмехнулась, но все же ответила:
– Маленькая тигрица.
– Точно, а я припоминаю – слышал что-то похожее. Ну вот, Лиса есть, Тигрица есть, еще бы дракониху, или драконшу… как правильно не знаю, и – полный порядок.
– Тьфу-тьфу, – Второй сплюнул, – драконы не приручаются, а только жрут. Не надо.
– А тигрицы что? Приручаются?
– Посмотрим. Но я бы не стал проверять. Ух как смотрит…
Все опять засмеялись.
– Весло, подбери ей броню и оружие из трофейных. Если не хочет на кухню, то пусть выходит в караул. Посмотрим на восточную тигрицу.
Через два дня Второй, Старшой и я пошли к барону за деньгами. Одновременно с нами к нему пришел настоятель монастыря. С жалобой на нас и на творимые бесчинства. Дружина барона заняла детинец, мы же встали прямо в монастыре, там и столовались.
– Я вас не понимаю, святой отец, – барон был на нашей стороне, – в чем вы упрекаете воинов, они защищают вас и братию от возможного нападения.
– Нам достаточно божьей защиты, а монастырь – не ваша вотчина, барон.
– Монастырь стоит на моей земле, я на вашем месте этого бы не забывал.
– Мы это помним, – пошел на попятную настоятель, – но пусть наемники освободят наши покои.
– Согласно закону «О защите жизни и крова», – вступил в разговор Старшой, – «…все сооружения, пригодные для использования в оборонительных целях, могут по праву заниматься обороняющимися».
