Успехи патриотов побудили командующего испанской армией Морильо запросить в июне 1820 года перемирия. Боливар принял его предложение о прекращении военных действий. Передышка нужна была ему для пополнения и реорганизации освободительной армии, укрепления независимого государства, а также для неотложных внешнеполитических дел.
ИНОСТРАННЫЙ ЛЕГИОН: «РОЗОВАЯ» И «ЧЕРНАЯ» ЛЕГЕНДЫ
Со времени миссии в Лондон Боливар настойчиво искал пути получения иностранной помощи. Венесуэла была отсталой аграрной страной. Венесуэльцы производили и экспортировали какао, индиго, кожу, табак, хлопок и кофе. Ремесленные мастерские были немногочисленными, так как колониальные власти ввели запреты почти на все виды промышленной деятельности. Поэтому армия патриотов на протяжении всей войны за независимость была хуже вооружена, чем испанская. По свидетельству генерала Паэса, на вооружении кавалерии находились копья; что же касается пехоты, то ружья имела только часть солдат, остальные же — луки со стрелами.[119] Патриоты испытывали острую нужду в пушках, ружьях, саблях, порохе, свинце, обмундировании. Наладить производство всего этого на месте в условиях длительной и ожесточенной войны было невозможно, и оставалось надеяться только на закупки в других странах.
Многие годы усилия Боливара не приносили результатов. Призывы к иностранцам встать под знамена справедливого дела венесуэльцев оставались без ответа. Обстановка в Европе складывалась неблагоприятно для патриотов.
Создание иностранного легиона в 1817–1819 годах явилось крупным успехом дипломатии национального освобождения Боливара. Это был маневр, позволивший фактически прорвать блокаду и получить, наконец, иностранную помощь, правда, в своеобразной форме.
Армия патриотов, созданная на базе партизанских отрядов, нуждалась в укреплении профессиональными военными, чтобы успешнее вести боевые операции против регулярных испанских войск, прошедших школу войны против Наполеона. Военная кампания 1817–1820 годов принесла патриотам не только радость выдающихся побед. Неоднократно они терпели чувствительные неудачи, проигрывали сражения. Несколько раз оказывались даже на грани разгрома. «Побеждать учатся на поражениях», — утверждал Боливар, принимая меры с целью поднять боеспособность и тактическое мастерство освободительной армии.
Появление на венесуэльской земле полков и батальонов добровольцев из многих стран Европы нанесло чувствительный политический удар по Испании. Становилось очевидным, что объявленная Фердинандом VII блокада мятежных колоний дает трещины.
Не меньшее значение имели отклики на события в испанской Америке в других европейских странах, особенно в Англии. После окончания наполеоновских войн там развернулись дебаты по вопросам, связанным с международными последствиями борьбы за независимость в испанской Америке, и громче зазвучали голоса в поддержку патриотов. Испано-американским патриотам сочувствовал «певец свободы» поэт Байрон, в Германии — властитель дум Гёте, во Франции — аббат Прадт, в России их подвигами восхищались декабристы.
История создания иностранного легиона продемонстрировала тонкий политический расчет Боливара, его умение уловить момент и правильно оценить новую обстановку, сложившуюся в Европе. После окончания наполеоновских войн Англия оказалась в тисках серьезного экономического кризиса. В этой стране, как и на Европейском континенте, в результате перевода армии на условия мирного времени тысячи офицеров и солдат оказались на положении бедствующих безработных. В делах царил застой, а эта масса профессиональных военных умела только воевать. В этих условиях, как правильно рассчитывал Боливар, английское правительство даже при желании не сможет строго соблюдать условия союзного договора с Испанией. Промышленники, торговцы и военные дельцы заставят официальный Лондон считаться со своими интересами.
Во второй половине 1816 года, после поражения патриотов при Окумаре, Боливар направил указание венесуэльскому торговому представителю в Лондоне Л. Лопес-Мендесу начать вербовку добровольцев и закупку оружия для них. Освободитель подключил к этой операции английских полковников Дж. Элсона и полковника Дж. Инглиша, заключив с ними соответствующие контракты. Адмирал Брион в феврале 1818 года получил распоряжение подготовить свою эскадру для доставки на континент отрядов добровольцев из английских колоний в Карибах, игравших роль перевалочных пунктов.
Лопес-Мендес действовал открыто и проявлял большую активность. В газетах «Таймс» и «Морнинг кроникл» были помещены объявления о наборе добровольцев с указанием точного адреса, куда следует обращаться. Выполняя инструкции Боливара, он заключил соглашение с видным деятелем английского бизнеса и политики, принадлежавшим к лагерю вигов, Дж. Макинтошем. Последний взял обязательство обеспечить заем в размере 150 тыс. ф. ст. из 10 % годовых и помочь за счет этих средств экипировать, вооружить и перевезти в Южную Америку 10 тыс. волонтеров.
Венесуэла предлагала добровольцам следующие условия: 20 долл. при подписании контракта, повышение в чине после вступления в армию патриотов, жалованье в размерах, установленных в английской армии, оплату проезда. После окончания войны или пятилетней службы — вознаграждение в 500 долл., пенсии инвалидам, участок земли в 50 акров с хозяйственными постройками. Г. Уилсон, Дж. Инглиш, Д. Хипписли, Дж. Элсон, ирландец Дж. Деверс, ганноверец Г. Услар и др. формировали из этой пестрой массы военных полки и бригады, фрахтовали и готовили к отплытию корабли. Дело двигалось, но не так быстро, как ожидалось. Не все добровольцы горели желанием сражаться в Южной Америке. Они придирчиво выбирали себе экипировку, облачались в пышные мундиры, пригодные только для парадных маршей, браковали зафрахтованные корабли, ссорились и интриговали.
Боливар с неослабным вниманием, как видно из его посланий Лопес-Мендесу, следил за ходом формирования иностранного легиона. 12 июня 1818 г. он направил своему представителю в Лондоне письмо с подробными указаниями, как лучше вести дело. В письме речь шла об использовании займа в 200 тыс. ф. ст., полученного у английского банкира Уолтона, для закупки пяти военных кораблей. Боливар требовал проследить, чтобы команда каждого корабля была полностью укомплектована английскими моряками и хорошо обеспечена всем необходимым. Он советовал быть осторожными и предусмотрительными в пути. Каждый корабль с добровольцами, направляющийся к венесуэльским берегам, может быть задержан и даже конфискован колониальными властями на Антильских островах. Поэтому не следует заходить в их порты. Для получения известий и пополнения запасов продовольствия лучше всего посылать на берег лодки.
Боливар просил Лопес-Мендеса направить все оставшиеся от займа Уолтона средства на приобретение вооружения и боеприпасов, в которых нуждаются пехота и артиллерийские части. Он отмечал, что кавалерийское снаряжение, доставленное бригантиной «Сарах», «оказалось бесполезным», так как оно не подходит кавалерии, сформированной из льянерос. «Помимо оружия, боеприпасов и снаряжения, — писал Боливар, — нам оказалась бы очень полезной группа хороших испанских офицеров, капралов и сержантов из числа тех, кто сочувствует нам и живет в Англии и Франции, предпочитая изгнание рабству дома. От такого пополнения гораздо больше пользы, чем от других иностранцев, не владеющих нашим языком и затрачивающих много времени на его изучение, когда их практически нельзя использовать».[120] Боливар подчеркивал, что следует обеспечить прибытие добровольцев крупными отрядами, так как их приезд небольшими группами не дает с военной точки зрения желаемого эффекта.
Инструкции Боливара свидетельствовали об острой потребности в оружии, боеприпасах и обмундировании, испытываемой освободительной армией. В случае, если заем Уолтона уже истрачен, инструкции предписывали Лопес-Мендесу «со всем достоинством» добиться получения кредита в миллион золотых песо для закупки и немедленной отправки оружия, боеприпасов и другого военного имущества. «Даже обременительные условия такого кредита окупятся, так как приобретенное оружие позволит изгнать испанских колонизаторов», — подчеркивал Освободитель.
Нередко Лопес-Мендес не располагал наличными деньгами для скорейшего выполнения просьб Боливара. Пламенный патриот, он, не колеблясь, расплачивался личными долговыми обязательствами, которые не всегда мог погасить в срок. Взбешенные английские кредиторы опротестовывали в суде его просроченные векселя, и несколько раз Лопес-Мендес оказывался в «долговой яме» — так в обиходе называли лондонскую тюрьму для несостоятельных должников, пользовавшуюся мрачной славой далеко за пределами Англии. Когда его «выкупали», он с удвоенной энергией принимался за дела.
