Пьер Бирнбаум в связи с этим выдвигает ряд вопросов.
Что произойдет с привилегированными отношениями евреев с государством, когда последнее мало-помалу начнет утрачивать:
свое доминирующее влияние;
свои претензии на контроль – во имя универсального разума – над обществом в целом?
Когда ценности, на которых сейчас базируется государство (общественные институты, общие интересы и т. д.) отступят на второй план перед ценностями, порожденными рынком и свободной конкуренцией?
Когда – под влиянием глобализации – государство частично откажется от контроля над своим общественным пространством?
Когда, наконец, под воздействием быстрого формирования общеевропейского пространства (которое тоже присвоит часть прерогатив государства) оно – не только в идеологической сфере, но и в реальной жизни – лишится своей центральной регулирующей роли, уступив ее гражданскому обществу?
Чем более «скромным» становится государство, чем более оно отступает на задний план, тем в большей мере само общество принимает на себя функции социального регулирования.
Как же должны евреи, которые раньше связывали свою судьбу с судьбой сильного государства, реагировать на такую трансформацию с далеко идущими последствиями?
Как они могут приспособиться к этой новой ситуации, предполагающей ослабление их основного союзника?
Какую стратегию выберут евреи, как они смогут вернуться в общество, став всего лишь незначительным меньшинством среди других меньшинств, «общиной», которая по причине своей слабости рискует быстро оказаться на обочине общественной жизни?
Это не только вопросы ближайшего или отдаленного будущего. Они вырастают уже из нынешней ситуации, новой и трудной, с которой сталкиваются евреи в обществах, подобных французскому, где само государство не перестает подвергать оценке «удельный вес» разных общин.
В наше время, когда государство постепенно сдает свои позиции, евреи все чаще выбирают «приватную» карьеру, в которой богатство индивида значит куда больше, чем формальная связь с государством.
По мнению Давида Виталя, в США евреи отнюдь не приблизились к власти, а попросту адаптировались к американской индивидуалистической идеологии и в XXI веке неминуемо должны будут исчезнуть.
Значит ли это, что евреи превратятся в рядовых зрителей исторического действа, на ход которого вне границ своего государства уже никак не смогут влиять, и еврейское государство, Израиль, будет с этих пор единственным и полномочным представителем, единственным «актером» – коллективным субъектом, наделенным качеством историчности?..
Все эти вопросы, в их историко-политической сути, безусловно, возникли отнюдь не сегодня, а были, и не только в теоретическом плане, актуальными (хотя и формулировались иначе в обстоятельствах своего времени) уже в момент создания Государства Израиль.
Но весной 1948 г. вопросы такого рода утрачивали значимость перед иной, совершенно конкретной, неотложной задачей – выжить!
20. Выстоять и отстоять!
СССР и арабские государства, а вслед за ними левые всего мира громогласно заявляли, что создание Израиля – результат капиталистическо-империалистического заговора. Пол Джонсон утверждает в «Популярной истории евреев», что факты говорят о другом. Пригласим его на нашу кафедру.
«Ни американский Госдепартамент, ни британский Форин-Офис не желали еврейского государства.
Американский военный министр Джеймс Форрестол резко осуждал еврейское лобби:
“Никакой группе в нашей стране не следует позволять влиять на нашу политику до такой степени, чтобы это угрожало нашей национальной безопасности”.
Заявление Форрестола тем более любопытно, что он являлся главой одного из крупнейших банкирских домов США, так что его позицию можно считать и позицией американского капитала.
Английские и американские нефтяные компании еще сильнее противились новому государству. Выступая от их имени, Макс Торнберг из компании “Калтекс” сказал, что Трумэн “покончил с моральным престижем Америки и уничтожил веру арабов в идеалы”. Невозможно указать ни на одну мощную экономическую силу в Британии и США, которая содействовала бы созданию Израиля. В политическом же отношении в обеих странах в те годы большинство друзей Израиля находилось “слева”».
* * *
На самом же деле, если и был заговор с целью создания Израиля, то Советский Союз был его активнейшим участником. С 1944 г. «дядюшка Джо» (так Черчилль называл Иосифа Сталина) в течение некоторого времени позволял себе просионистские жесты (разумеется, не внутри СССР). Сталин полагал, что создание Израиля – конечно, социалистического и оказывающегося в орбите влияния Советского Союза – должно ослабить английское влияние на Среднем и Ближнем Востоке. Впрочем, относительно «еврейского социализма» Сталин едва ли питал какие-то иллюзии. В отличие от Пола Джонсона, позволим себе думать, что потенциальная социалистическая ориентация еврейского государства, скорее всего, мало занимала Сталина и рассматривалась им как удобная во внутриполитическом отношении, позволяя сместить акценты с политики антибританской на «пролетарский интернационализм» и при этом не изменять курс набирающего силу в СССР государственного антисемитизма. Англичан Сталин ненавидел не меньше, чем евреев, и здесь ему представилась замечательная возможность столкнуть лбами своих врагов.
Когда палестинские дела обсуждали в ООН (в мае 1947 г.), замминистра иностранных дел СССР Андрей Громыко вызвал у всех удивление, объявив, что его правительство поддерживает образование еврейского государства, и проголосовал соответствующим образом.
13 октября 1947 г. Семен Царапкин, глава советской делегации в ООН, предложил членам Еврейского агентства тост «За будущее еврейское государство». В ходе решающего голосования Генеральной Ассамблеи 29 ноября весь советский блок проголосовал в пользу Израиля, а впоследствии советская и американская делегации дружно работали над графиком вывода английских войск. И это еще не все. Когда Израиль 14 мая 1948 г. провозгласил независимость и президент Трумэн немедленно сообщил о его признании де-факто, Сталин пошел дальше и менее чем через три дня сообщил о признании Израиля де-юре и об установлении с новым государством дипломатических отношений. Но важнее всего было решение правительства Чехословакии (в соответствии с указаниями Сталина) продавать новому государству оружие. Для переброски оружия в Тель-Авив по воздуху был выделен специальный «аэродром подскока» (до сих пор местоположение этого объекта покрыто тайной)…
Правда, в последнее время появилась и такая прелюбопытная версия. В результате тщательного изучения материалов, связанных с голосованием по вопросу о создании еврейского государства, профессор истории Бени Морис пришел к неожиданному заключению: большинства в пользу Израиля представителям сионистских кругов собрать не удалось бы, если бы… не взятки (израильская газета «Вести», 13.05.10). Согласно утверждениям профессора Мориса, делегации некоторых латиноамериканских стран отдали свои голоса в пользу будущего еврейского государства, получив за это денежную мзду. В одном случае речь шла о 75 000 долларов, в другом – о 45 000. На вопрос, какие это страны, профессор Морис отвечает уклончиво. Впрочем, это понятно: кому придет в голову документировать факт вручения взятки и факт ее получения? Даже в расчете на жажду исторической правды у потомков… Что ж, деньги вполне весомый фигурант в международной политике, особенно в такой справедливой и неподкупной организации, каковой является ООН…
Случись английская эвакуация годом позже, и США, и СССР могли занять иную позицию. Израиль умудрился проскользнуть в узкую историческую щель, открывшуюся на несколько месяцев в 1947–1948 гг. Это была неслыханная удача или, как представляется сегодня, Божий промысел. А что касается взяток, то деньги в Божьем промысле тоже не последний аргумент.
Если толчком к началу ухода англичан послужили террористические акции, осуществлявшиеся под руководством Бегина, то рождение еврейского государства обеспечил Бен-Гурион. Ему пришлось действовать в ситуациях, когда ишув стоял на грани гибели. После решения ООН о разделе Палестины арабы вознамерились уничтожить все еврейские поселения и стали нападать на них. Ассам-паша, генеральный секретарь Лиги арабских стран, заявил по радио: «Это будет война на уничтожение, резня, которая для нас чрезвычайно важна».
Еврейское командование было настроено решительно, но его ресурсы были незначительны. К концу 1947 г. Хагана имела в своем распоряжении 17 600 винтовок, 2700 автоматов, около 1000 пулеметов и от 20 000 до 43 000 человек, в разной степени подготовленных. Бронетехники, артиллерии и авиации практически не было.
В 1945 г. семь арабских государств создали Арабскую лигу – формально организацию экономического и культурного сотрудничества, а фактически – панарабский военно-стратегический блок. К весне 1948 г. арабы сколотили внушительное войско на основе регулярных частей: 10 000 египтян, 7000 сирийцев, 3000 иракцев, 3000 ливанцев плюс Арабский легион из Трансиордании – 4500 солдат, грозная сила под командованием англичанина, кадрового офицера, дослужившегося до генеральского звания, Джона Глабба. Арабы называли его «Глабб-паша». Майнерцаген замечал в связи с этим:
