Убивая и грабя, насилуя и сжигая, палачи бежали все дальше на запад. И чем дальше они бежали, тем ближе становился день их полного краха, день возмездия за совершенные злодеяния на советской земле. И вот он наступил!
Следователи и оперативные работники УКГБ, имевшие отношение к расследованию дела на карателей, провели большую и сложную работу по выявлению лиц, причастных к преступлению, по сбору доказательств и раскрытию преступной деятельности обвиняемых. В работе по розыску карателей проявил большую энергию и настойчивость оперативный работник Шахтинского аппарата УКГБ капитан В. Д. Еремин, который за результативный розыск карателей в августе 1959 года удостоен звания «Почетный сотрудник госбезопасности».
Эффективно использовали имевшиеся в их распоряжении возможности по розыску притаившихся в разных местах Советского Союза предателей начальники подразделений подполковник В. А. Сысоев и капитан Н. И. Стукалов. Заметный вклад в оперативную работу во время следствия по делу карателей внес оперуполномоченный УКГБ капитан К. А. Щеголев. Расследование уголовного дела вела бригада следователей, в которую входили К. Д. Логвиненко, И. И. Бирюков.
У автора этих строк, принимавшего участие в расследовании, остались в памяти решительные действия, проявленные при обеспечении розыскных и следственных мероприятий начальником УКГБ того времени полковником А. А. Козыревым.
Как же были разысканы и разоблачены особо опасные государственные преступники Денисов, Бондарев, Семизоров, Гордиенко, Меренков?
В 1951—1952 годах ростовским Управлением КГБ были разысканы и арестованы изменники Родины, служившие в команде СД в городе Шахты, — Пискунов И. И. Козловцев П. И., Зыков Ф. П., Калинин В. А. которые на следствии показали об обстоятельствах расстрела советских граждан на шахте имени Красина. В числе участников этого злодеяния арестованные назвали Николаева, Денисова, Бондарева, Семизорова, Гордиенко, Меренкова.
В 1958 году было установлено, что Николаев проживает на Украине. Его арестовали. На предварительном следствии и в суде Николаев, изобличенный свидетелями, дал показания о своей преступной деятельности, совершенной вместе с сослуживцами по команде СД, а также о Денисове, Семизорове, Бондареве, Гордиенко. Место нахождения их не было известно, но предполагалось, что они скрываются где-то на советской территории. Так, Козловцев показал на следствии, что незадолго до своего ареста видел на рынке в Харькове Денисова, который будто бы собирался выехать в Белгород.
Н. И. Стукалов, взявшийся за розыск Денисова, провел ряд мероприятий по Харькову и Белгороду, но безрезультатно. Дальнейшие поиски привели его в Велико-Бурлакский район Харьковской области, где были получены данные о том, что некий Денисов работал в этом районе бухгалтером и выбыл в город Луганск (ныне Ворошиловград). Дальнейшей проверкой по Луганской области было установлено, что в Сватовском районе в конторе свеклобазы работает бухгалтер М. Д. Денисов, который ведет замкнутый образ жизни, старается поменьше бывать на людях. В обличье тихого, скромного бухгалтера, как затем выяснилось, и скрывался матерый каратель.
Работник УКГБ В. А. Сысоев, имея разноречивые сведения в отношении Семизорова, длительное время продвигался по едва наметившемуся следу, который в конце концов привел в село Заречаны, под Житомиром. Оказалось, что в этом селе с послевоенных лет живет и работает асфальтировщиком в дорожно-строительной конторе И. А. Семизоров. При сопоставлении биографических данных Семизорова с карателем Семизоровым просматривались различия в возрасте (на 5 лет), не сходилось место рождения, да и в написанной Семизоровым биографии указывалось, что весь период Великой Отечественной войны он находился в плену, ни слова не говорилось о пребывании в городе Шахты. Сысоев выехал в Заречаны, там добыл фотокарточку Семизорова и, возвратясь в Ростовскую область, предъявил ее жителям города Шахты, хорошо знавшим Семизорова. С большой уверенностью они опознали разыскиваемого. При предъявлении ордера на арест Семизоров некоторое время изображал недоумение, выдавая себя за другое лицо, но вопросы, которые задавали оперативный работник и следователь при выяснении личности арестованного, убедили его в бесполезности скрывать свое истинное лицо. На первом же допросе после ареста Семизоров признался, что он служил в команде СД в городе Шахты.
Гордиенко по липовым справкам устроился подсобным рабочим в Добропольскую геологоразведочную партию, которая занималась изысканиями на территории Донецкой области. Скрывавшегося карателя вполне удовлетворяли малолюдные места, и он почти успокоился, полагая, что спрятался надежно. Но по ночам его все же одолевали страхи. И не напрасно: по его следам незримо шел оперативный работник Шахтинского аппарата УКГБ капитан В. Д. Еремин. По отрывочным сведениям, полученным из Донецкой области, у Еремина возникло предположение, что Гордиенко скрывается на территории этой области, хотя официальные справки кустовых адресных бюро утверждали, что Гордиенко проживающим в городах и поселках Донбасса не значится. При выезде в город Доброполье Еремин нашел женщину, которая жила с прибывшим неизвестно откуда гражданином по фамилии Гордиенко. Он работал каменщиком в местной геологоразведочной партии. Выяснение личности этого человека дало обнадеживающий результат, а встреча с ним оперативного работника окончательно подтвердила предположение, что это был интересующий органы государственной безопасности Гордиенко.
Но, пожалуй, хитрее всех спрятался Бондарев. Через свою родственницу бывший каратель пустил слух, будто он умер. Выяснением судьбы Бондарева занялся также капитан Еремин. Добытые разноречивые сведения о разыскиваемом не укладывались в цепь и не приводили к определенному выводу. Но настойчивость оперативного работника, сопряженная с ранее приобретенным опытом по розыску преступников, дала положительный результат. Как оказалось, Бондарев пребывал в полном здравии и не так уж далеко от своих родных мест. Он забился в глубинный кормосовхоз бывшего Киевского района Ростовской области и пристроился там работать кузнецом. При аресте Бондарев сделал удивленное лицо и на вопрос, был ли он когда-либо в городе Шахты, отвечал невнятно и путанно. Когда Бондарева спросили, знает ли он шефа шахтинской команды СД Гольфсгота, тот нервно прикусил губу и растерянно промямлил: «Знаю, начальник гестапо». Немного помолчав, уточнил: «Мой бывший начальник».
И лишь один из пятерых — Андрей Меренков — не предпринимал никаких попыток скрыться. Ко времени ареста, в марте 1959 года, Меренков жил в городе Новошахтинске Ростовской области, где работал шофером автобазы. Жил, не скрываясь, полагая, что с государством и народом за содеянные преступления он уже рассчитался (вскоре после Великой Отечественной войны он был судим за службу у фашистов). Но тогда на предварительном следствии и в суде он скрыл свои злодеяния, совершенные в городе Шахты и в Житомирской области. И вот за эти-то злодеяния следовало еще рассчитаться. А это означало, что прежний приговор в отношении Меренкова необходимо было отменить, с учетом открывшихся обстоятельств расследовать дело и осудить заново. Это и было осуществлено в 1959 году.
