Тая заглянула внутрь кабины, но Иван, опомнившись, оттащил ее в сторону.
– А если застрянем, кто поможет?
Тая пожала плечами.
– Как-нибудь выберемся. Голова у тебя имеется?
Иван молча повернулся и первым вошел в кабину, предварительно испытав прочность ее белого чистого пола. Слева от двери он увидел ряд темных окошечек. Одно из них светилось, но высвечивало не цифру этажа, а какой-то непонятный значок в виде стрелы, пересекающей два кольца.
– Мы здесь, – ткнул он пальцем в окошечко.
– По логике у тебя была, наверное, пятерка, – с веселыми искрами в глазах предположила Тая.
Иван сделал вид, что не заметил в ее словах иронии.
– Где же у них нижний этаж? Вдруг здание уходит под землю?
– Я тоже об этом подумала.
– Но если судить по той высоте, на какой находится мертвый наш этаж, то здесь явно не хватает кнопок: их должно быть не меньше сотни, а тут всего десяток.
– Может, высота этажей не везде одинакова?
– Все равно что-то тут не так. – Иван оглянулся. – Рискнем?
Тая не опустила взгляда. «Что нам остается?» – понял ее Иван.
– Заходи, цепляйся за меня.
Они встали в центре кабины, Тая обняла Кострова сзади, и он тронул самое нижнее окошечко. Раздался двутональный гудок, заставивший их вздрогнуть, но кабина осталась на месте.
– Так. Наверное, на нижний этаж лифт не идет. Попробуем на второй снизу.
Снова резкий сигнал – и никакой реакции лифта.
– Может быть, механизм испортился? – робко предположила Тая. – Видишь, и дверь рассыпалась…
Иван хмыкнул:
– Может быть… может быть, это и не лифт вовсе.
Над рядом окошечек он увидел буквы ТФ и ряд цифр – 2301, подумал, что где-то уже видел эти цифры, причем недавно. Где именно?.. Вспомнил, поднял стержень и прочитал на торце буквы и цифры: «МК-2301». М-да, если бы к этим цифрам и буквам были еще и поясняющие надписи…
Иван нажал ближайшее к светящемуся окошечко, и в тот же миг на них обрушилась тяжесть, едва не свалившая с ног. Тяжесть быстро прошла, наступила невесомость, отчего Таю затошнило, она вскрикнула, уцепилась за Ивана, напрягшегося как при падении. Но и невесомость прошла быстро, сладко ныли мышцы тела, голова казалась пустой и звонкой, потрескивало в ушах, во рту появился сладкий привкус.
Окошечко, на которое надавил Иван, светилось, и на нем были нарисованы другие знаки: контур человеческой ладони, а под ней дефис и цифры: «10 000».
– Приехали, – с облегчением сказал Иван. – Наверное, лифт сверхскоростной, с дикими ускорениями. Теперь поищем выход.
Они вышли из лифта в кольцевой зал и поняли, что лифт действительно перенес их на другой горизонт здания.
Запах здесь стоял, как в зверинце. Зал некогда был отделан под розовый мрамор, но пол его был усеян птичьим пометом и так истоптан, что потерял первоначальную окраску. Впрочем, помет оказался не птичьим. Как только Иван включил фонарь, под потолком зала раздался тонкий писк, захлопали крылья, и стая летучих мышей ринулась в глубь мрачного коридора, исчезнув в темноте.
– Так и поседеть недолго! – сказала Тая со смешком, не спеша отпускать локоть Кострова. Тот прижал палец к губам.
– Тише!
Где-то далеко послышался странный звук – рев трубы с плачущим отголоском, который повторился еще и еще. Затем донеслись крики какой-то птицы, хруст ломающихся ветвей, лай, и все стихло.
«Жизнь! – подумал Иван с некоторой тревогой. – Карабин или хотя бы ивашуринское ружье не помешали бы…»
– Выключи свет, – посоветовала Тая.
Постояли, привыкли к темноте. Постепенно стали различать отсвет на стене зала, но коридор, в котором исчезли летучие мыши, остался заполненным полнейшим мраком. Иван оглянулся и сжал плечо девушки. Дверь лифта была цела, и сквозь нее было видно, как в трубе проносятся сверху вниз цепочки голубых огней, словно воздушные пузыри в воде. Промчались, и лифт снова стал темен и нем.
Они осторожно обошли трубу. Свет шел из другого коридора, дверь из полупрозрачного коричневатого материала лежала на полу и была смята как тряпка. Коридор, тоже истоптанный грязными следами, вскоре вывел путешественников в просторное помещение без окон и второго выхода, но с дырой в человеческий рост, по-хозяйски прикрытой листом полированного металла. Из щели между листом и стеной бил желтый луч света и тянуло холодом.
Иван подбежал к щели, уперся стержнем и с натугой откинул тяжеленный лист, упавший, как чугунная чушка весом в полтонны. В лицо хлынули желтый свет, морозный свежий воздух и волна незнакомых запахов и звуков. Снаружи в нескольких шагах начинался заснеженный лес, над которым пылало желтое зарево… Завороженно глядя на лес, Иван шагнул было к дыре, но остановился, заметив необычность проделанного в стене прохода.
Дыра была пробита из помещения наружу каким-то мощным энергетическим выхлопом – лазерным, плазменным или иным, и расплавленный металл стены, застыв, образовал полупрозрачную корону из острых зубцов и нитей метровой длины.
Оглянувшись на Таю и встретив ее вопрошающий взгляд, Иван попробовал ногой прочность короны – держит – и выбрался из помещения первым.
Они стояли на снегу у стены здания, поднимавшегося над ними на недосягаемую высоту. Вершина терялась в небе где-то на высоте не менее полутора километров, а насколько оно простиралось в длину, можно было только гадать.
Мороз был несильным, около пяти-шести градусов, но путешественники были одеты не по-зимнему и долго выдержать даже такую температуру не смогли бы.
– Снег! – тихо проговорила Тая. – В сентябре – снег!
– Это там был сентябрь, – так же тихо сказал Иван. – В Брянском лесу. А перед нами – не Брянский лес.
Узкая полоса свободной от деревьев земли отделяла стену здания от стены чужого, застывшего в настороженном молчании леса. Снег был разрисован звериными следами, особенно в том месте, где вышли Иван с Таей. Видимо, именно через этот лаз проникли в здание животные и летучие мыши. Сквозь неумолимый далекий рокот и ритмичное шипение доносились иногда крики птиц, треск ветвей и взлаивающий рев. Земля тряслась мелкой дрожью. Тая первой обратила внимание на это – внутри здания дрожь не ощущалась.
Иван крепче сжал свою дубинку, взял за руку девушку.
– Пошли, иначе замерзнем.
– А куда идти?
– Все равно куда. Пойдем в сторону зарева, может, встретим людей, да и что-нибудь из еды поищем. Назад вернуться успеем всегда, здание видно издалека.
Тая зябко поежилась, но не возразила, хотя было видно, что идти ей никуда не хочется.
Лес был в основном лиственный: береза, ольха, верба, реже встречались осина и тополь, но попадались и сосны. Иван обратил внимание на то, что у многих берез обломаны ветви и содрана кора, а снег рядом утоптан громадными следами – круглыми, как тарелка, размером с полметра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
