— Нужны «колеса», — оглянувшись по сторонам, вздохнул Капрал.
Его взгляд упал на стоявший у тротуара «Рено». Двигатель работал, за рулем сидела какая-то девушка.
Все, как по команде, встали. Меньше минуты ушло на обсуждение способа отъема машины. Вскоре они уже мчались по улице, а насмерть перепуганная хозяйка «Рено» тупо смотрела вслед.
* * *
Внимательно глядя в экран монитора ноутбука, Базаров нащупал в вазочке печенье, сунул его в рот, отхлебнул из чашки чай.
Он уже дважды едва не подавился. Первый раз, когда на экране появились разрисованные несмываемой краской лица лежащих на лестничной площадке бандитов, потом при виде результатов работы Матвея со вторым экипажем. Рядом на полиэтиленовых пакетах лежало оружие и телефоны, которые он у них забрал.
— Почему нам не позвонил? — досмотрев до того места, когда бандиты, подобно побитым собакам, покидают двор, Базаров откинулся на спинку стула.
— У меня свои планы, — уклончиво ответил Матвей.
— Поделись, будь добр. — Раскрасневшийся от чая майор ослабил синий в полоску галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и достал платок.
— Я хочу, чтобы тот, кто стоит за всем этим, понял, что со мной играть в подобные сегодняшним игры опасно, — стал объяснять Кораблев. — Как только это случится, он сам пойдет на переговоры. Вот там, возможно, вы и пригодитесь.
Смешно надув щеки, Базаров выпустил воздух и перевел взгляд на Марту:
— Спасибо за чай!
— А у тебя как продвигаются дела в этом направлении? — следя за выражением глаз Базарова, Матвей положил руки на стол.
— Туго, — поскучнел Базаров. — Мы же не можем действовать твоими методами. У нас Закон о полиции. Сейчас, если бы я со своими операми нечто подобное устроил, не только меня, всех должностных лиц до округа выставили бы за забор и возбудили дела. Вызывал я повесткой всю эту шваль, что по документам, которые Тамара отдала, проходит. Все являлись в назначенное время как минимум с адвокатом. После каждого допроса я с трудом добирался до машины. Журналюги стеной стояли. Телевизионщики, пресса, радио… Только собкоров школьных газет не было. Два раза пара десятков жителей пикеты пыталась устроить у здания ОВД. Шум подняли, будто мы взятки вымогаем за закрытие дел. А как я их закрою, если еще ни одного, кроме как по факту убийства Падакова, в производство не брал. Все опрашивались в качестве свидетелей. Но почуяли, что под ногами земля стала нагреваться, вот и заметались, крысы.
— Погоди! — нахмурился Матвей. — А как же Костыль? Ты же сам сказал, экспертиза установила, что в принесенных неизвестной посетительницей мандаринах был яд.
— Да, — кивнул Базаров. — Это дело также веду я, но оно не объединено с делом Падакова. Для этого нужны веские причины.
— Захара допрашивал?
— Ни в коем разе, — выпрямив указательный палец, следователь помахал им перед собой. — Это даст ему повод понять, что полиция располагает документами.
— И что тогда произойдет?
— Из-за недостаточности улик я не могу его задержать. Однако, если просто попытаться допросить, наверняка свалит за границу.
— Разве полиция не может как-то этому помешать? — продолжал засыпать полицейского вопросами Матвей.
— Пока нет решения суда, полиция ничего не может, а чтобы его добиться, нужны как минимум железные улики и показания свидетелей. Ничего этого у меня нет. — Он развел руками. — Кстати, и твою версию с частями тела, разбросанными там, где проживали сторонники Падакова, тоже проверили.
— И что? — напрягся Матвей, вспомнив попытку разговора с одним из них.
— Ничего не говорят, но выглядят очень испуганными.
— А хочешь, любой из них к тебе прибежит завтра сам? — оживился Матвей. — Давай на выбор любую фамилию.
— Меня интересует в первую очередь, — Базаров наклонился к столу и заглянул в папку, — Гусев Николай Васильевич.
— Исключено, — категорично покачал головой Матвей. — Я вынудил его говорить, дав слово, что никому об этом не сообщу. Поэтому будет очень нехорошо, когда я заявлюсь к нему.
— Почему ты мне об этом ничего не говорил? — надулся Базаров. — Ладно, тогда Фурзин Юрий Юрьевич…
Матвей перевел взгляд на Марту:
— Старомонетный переулок, двадцать три. Квартира шестнадцать, второй этаж. Жена Светлана Николаевна. Имеют дочь, двадцати пяти лет от роду, которая живет в Одинцово…
— Мне бы такую память, — пробормотал Базаров, вытирая платком с шеи и лба пот…
Матвей не стал откладывать встречу на следующий день и уже под вечер въехал во двор дома, где жил Фурзин. В прихваченной папке лежала повестка в ОВД. Первый заместитель префекта вызывался для дачи показаний по поводу гибели Падакова в качестве свидетеля.
— Сиди здесь. — Кораблев посмотрел на Марту. — Как подъедет машина «Форд Фокус» черного цвета, позвонишь мне.
— Может, пойдем вместе? — умоляющим голосом попросила молодая женщина. — Я же знаю, что тебе мой звонок не нужен, ты сам автомобиль увидишь. Просто делаешь вид, будто бы поручил мне ответственное задание, от качества выполнения которого многое зависит.
— Угадала. — Он погладил ее по колену. — Просто присутствие женщины при этом разговоре смягчит его, что ли. В общем, этот Фурзин будет чувствовать себя более спокойно.
— Ладно, валяй, только там домофоны…
— Ты же знаешь, это для меня не помеха.
Матвей не спеша направился к подъезду. Как раз в этот момент с другой стороны в его сторону шел подросток. Кораблев рассчитал скорость движения таким образом, чтобы оказаться одновременно с ним у дверей.
— Ты не к Фурзиным, случайно? — заранее зная, что у заместителя префекта нет никого, кроме дочери, спросил он.
— К другу иду! — ответил подросток.
— Ну тогда, как говорится, молодым у нас везде дорога, молодым у нас почет, — Матвей показал ему на домофон: — Звони.
Парень набрал номер. Матвей встал таким образом, чтобы не попасть в поле зрения видеокамеры.
— Данила, ты? — раздался детский голос.
— Разве не видишь?
Раздался щелчок электрозамка. Паренек шагнул через порог. Матвей вошел следом.
Поднимаясь на лестничную клетку третьего этажа, Кораблев скользнул взглядом по двери заместителя префекта и хмыкнул. Массивная, с тремя замками, она была хорошей преградой. Свет в подъезде погас. Матвей встал у окна лестничной клетки и принялся ждать. Вскоре во двор въехала машина Фурзина. Остановившись у подъезда, водитель вышел и услужливо открыл заднюю дверцу, из которой выбрался невысокого роста мужчина с непокрытой седой головой.
Матвей опасался, что чиновник войдет в подъезд с водителем, но тот сел за руль и уехал. Хлопнула входная дверь. Послышались шаги. В этот момент щелкнули замки и открылась дверь, из которой высунулась невысокая сухощавая женщина.
Этого Матвей больше всего и боялся.
— Юра! — воскликнула она, когда на площадке появился Фурзин.
Он протянул ей небольшой кейс:
— Я поднимусь к Шаталовой…
— Но ты когда позвонил, я стала разогревать ужин, — с нескрываемым раздражением заговорила супруга. — К тому же у тебя язва… Все остынет. Она моложе тебя, причем в отпуске, пусть сама спустится.
— В декретном отпуске, — поправил супругу Фурзин. — Как она ребенка бросит?
— Послушай, мне надоели ваши шпионские игры, — перешла она на громкий шепот. — Мне уже начинает казаться, что это групповой психоз.
Мужчина махнул рукой и стал подниматься по лестнице.
Матвей облокотился на подоконник и безучастно уставился в окно. Шаги стихли. Кораблев медленно обернулся. Фурзину осталось сделать несколько шагов, и он окажется рядом с Матвеем. Именно в этот момент он и увидел стоящего у окна мужчину.
— Вы к кому, молодой человек? — стараясь придать голосу строгости, спросил чиновник. — Я впервые вас вижу.
— К вам, Юрий Юрьевич.
— Ко мне?! — Фурзин ткнул себя в грудь пальцем, словно кроме него на лестнице стояли еще как минимум двое его тезок.
Матвей протянул ему повестку.
Нерешительно ступая, Фурзин с трудом преодолел последние несколько ступеней. Заглянув в повестку, чиновник отчаянно замотал головой:
— Я не свидетель! При чем тут вообще я?
— А я не полицейский, — признался Матвей. — Не придешь в назначенное время, позвоню Захару и солью за пару сотен зеленых информацию о том, как ты активно сотрудничаешь со следствием… Ты хоть в курсе, что у него большие проблемы? Он ищет, кто ему их создал. Звонка будет достаточно, чтобы в один из дней с тобой что-то случилось. Сам знаешь, в оправдания он не поверит.
Фурзина затрясло еще сильнее.
— Да поймите же вы, — едва не плача простонал он. — Захар — это тоже пешка. Меня все равно достанут.
— У тебя дочь в Одинцово живет, — начал было Матвей, но тут Фурзин набросился на него.
