― Да уж, — вздохнул Реймонд.
Прошлые два раза они клали флакон с перманетом на деревянный столб (чтобы грых-шатун не достал его лапищей из-под земли), но лишь напрасно потратили время. Ну или Реймонд напрасно потратил время: донья в засадах просто доставала один из своих фолиантов и читала, делая пометки и выписки.
― Так, ещё два факела сюда, видно не всю пещеру, — распорядилась Августина.
Они нашли природную пещеру, уходящую вглубь скалы, и теперь трудились над её подготовкой. Разумеется, заваливать грыха камнями было бы безумием, поэтому донья предложила иной выход.
― Отлично, — одобрила она. — Рисунок при вас?
Реймонд кивнул.
― Тогда приступайте.
Реймонд, не скрываясь, начал творить иллюзорных двойников. «Грязных», без сокрытия магии, едва овеществленных ― таких он мог сотворить дюжину и даже не вспотеть. Сделав десяток, он отправил их в разные стороны по природному подземному лабиринту, а мастер Августина положила флакон с перманетом в центр пещеры. Отступила в укрытие, и Реймонд скрыл её, как мог.
Сам он продолжал колдовать открыто, держал связь с двойниками, в общем, манил шатуна.
― Есть, — пробормотал он.
Не прошло и двух минут, как один из двойников исчез. Конечно, это было одно из перспективных мест, вычисленных Августиной, но всё равно Реймонду стало не по себе от такой скорости. В пещере словно стало темнее, воздух потяжелел… или это у него горло перехватило? Реймонд отогнал страх, отправил в сторону исчезнувшего двойника ещё двух.
Они не прожили и минуты.
― Он здесь и быстро движется, — сказал Реймонд мастеру Августине.
Сместился вдоль флакона с перманетом, чтобы тот теперь находился между ним и грыхом.
* * *
Грых-шатун вырвался из темноты, замер на мгновение и тут же рванул дальше, припадая к земле. Теперь он больше напоминал собаку-ищейку, чем медведя, хотя размеры и остались прежними. Двигался он стремительно ― Реймонд нипочем не успел бы среагировать, не закрепи он заранее листок доньи на рукаве.
Печать магической клетки.
― Экри! Ан! Лет! — выкрикнул Реймонд, изогнув пальцы под углом, переплетя их.
Другому пришлось бы повозиться, но только не ему, ведь это были иллюзии, привычные и родные! Овеществленная печать вспыхнула на полу пещеры, охватывая грых-шатуна со всех сторон. Зверь не растерялся, ухватил флакон с перманетом, слизнул, словно и не было, и тут же ударил по иллюзии изнутри.
Как и с прошлыми творениями Реймонда, иллюзия несла в себе слабые свойства оригинала. Нарисуй он настоящую печать, подкрепи силой и знаниями, грых-шатун даже дернуться бы там внутри не смог. Но это была лишь подделка, мало того, подделка, состоящая из магии, и шатун тут же слизнул её часть. Реймонд восстановил съеденное, грых-шатун поднялся во весь свой рост — полтора Реймонда не меньше — взревел страшно и замолотил лапами по воздуху, попутно пожирая части печати — купола.
Но Реймонд сейчас боялся лишь одного, чтобы не прибежали Макраниши, не увидели подделку.
― Мастер! — крикнул он.
Донья Августина уже вышла из укрытия, смотрела прищурившись на грых-шатуна. В книге не приводилось способов убийства зверя ― лишь легенды и предания о нем. В тех же легендах, только горского исполнения, грыха никто не убивал, только обманывали. Теперь мастеру Августине предстояло быстро решить, как убить зверя, пока тот не сломал печать.
Нет, имелись верные способы, более того, донья даже уверенно сказала, как именно дедушка Реймонда одолел зверя. Настоящая печать клетки благодаря геомантии, а потом удары молнией или огнем, дабы раскалить и сломать каменное тело. Собственно, примерно так они и собирались одолеть грыха снаружи: поймать в клетку, завалить деревом и поджечь.
Но в пещере это не прошло бы.
― Так, малый растворитель Фьяро для начала, — пробормотала Августина.
Флакон полетел в грыха. Благодаря тому, что печать была ненастоящей, магия внутри действовала ― должны были подействовать и алхимические зелья. Грых на лету выбросил каменный язык, слизнул флакон. Реймонд чуть не вскрикнул от радости — ведь теперь зелье подействует изнутри! — но донья, наоборот, словно скисла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Грых-шатун зарычал, из пасти вырвался дымок.
Всё это время он продолжал жрать иллюзию, и Реймонд ощутил, что его энергия убывает. Попросту говоря, грых-шатун опосредованно поедал Реймонда, а когда у него закончатся силы, то зверь сожрёт иллюзию, а затем поест уже неопосредованно.
― Бегите, — рыкнул Реймонд, — мы просчитались!
― Эх, молодёжь, — вздохнула донья. — Раз не получилось сразу, так всё пропало? Нет уж.
Она вытащила из одежды ещё какие-то вместилища смесей, расчистила кусочек пола, начала высыпать порошки и смешивать их скупыми, точными движениями. Грых-шатун неожиданно взъярился, удвоил усилия, стремясь пробиться к донье. Реймонд обливался потом, следил безумными глазами за Августиной.
Горка порошка неожиданно вспыхнула и заискрилась.
― Бауле! Этенсел! — выкрикнула Августина, сложив из пальцев правой руки нечто вроде морды животного с оттопыренными ушами.
Искра помчалась, Августина бежала за ней, даже не думая подбирать юбки. Реймонд вначале даже не понял, но потом увидел. Искра выжигала борозду в камне и мчалась, повторяя очертания печати клетки.
― Отвлеките его! — выкрикнула мастер.
Реймонд прибег к единственному способу — метнул ещё иллюзий двойников и светильников внутрь печати. Концентрация чуть сбилась, но и грых-шатун отвлекся на пару секунд, пожирая лакомства. Искра скакнула мимо него, затем они повторили этот трюк ещё два раза. Реймонд еле стоял, перед глазами плавали круги, но он держался. В ушах шумело, но он знал, что крикнула мастер — формулу Клетки.
Печать, настоящая печать вспыхнула, и грых-шатун пошатнулся.
― Вот что значит отсутствие опыта, — подошла ближе Августина.
Выглядела она ужасно: пот лил ручьями, волосы растрепались — и Реймонд подумал, что и сам выглядит не лучше. Грых-шатун бил внутри клетки, молотил лапами, но теперь как зверь — не как магическое существо, и клетка держалась.
― Надо было, — выдохнула Августина, — начертить детали печати заранее, без внешнего контура. Думала, растворители его возьмут.
― Ага, — согласился Реймонд. — И что теперь?
― Перманета жалко, — невпопад отозвалась донья. — Надо его добить: печать не продержится долго.
― Что?
― Это суррогат, в нем отсутствуют контуры замыкания, — указала Августина. — Я, конечно, мастер, но это не мой профиль.
Грых-шатун словно услышал: неожиданно резанул себя каменным когтем по лапе. Оттуда полилась кровь, начала брызгать черными каплями, и там, где она падала на камень, тот зарастал. Только что дышавшие устало и умиротворенно Реймонд и Августина переглянулись тревожно, вскочили на ноги.
― А если так? — донья с неожиданной ловкостью метнула ещё флакон.
Грых закрылся лапой, чиркнул когтем, и флакон разлетелся осколками, а его содержимое облило зверя. Реймонд ожидал растворения камня, но случилось нечто совсем иное. Соединившись с жидкостью из флакона, кровь грыха вспыхнула жарким пламенем. Таким жарким, что теперь камни начали плавиться. Столб огня взлетел к потолку пещеры, облизнул его, и стало видно, что шатун светится изнутри.
― Не может быть! — глаза доньи светились, хотя, может, это были просто отблески пламени. — Какой интересный эффект! Когда я напишу…
― Берегись! — крикнул Реймонд.
Его не снедал восторг исследователя, и он видел, что шатун не просто светится изнутри, но ещё и разгорается. Кожа его треснула, наружу вылетел факел огня, ударил в потолок пещеры, и тот потек вниз, превращаясь в лаву. Пол под грыхом тоже тек и плавился, и зверь погружался в него, не в силах сбежать, так как Реймонд из последних сил снова метнул иллюзорную печать, которой был не страшен огонь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
― Бежим! — крикнул Реймонд, хватая донью за руку.
Августина что-то ещё попыталась промямлить, но не было времени. Череп грыха разлетелся, и во все стороны рвануло жидкое пламя. Пещера начала рушиться, текла лава, Реймонд бежал, практически тащил Августину. В голове скакали мысли на тему того, как он дошёл до жизни такой, наваливалась усталость, сражаясь с возбуждением и желанием жить, и приплясывала радость — ведь они всё же одолели грых-шатуна!
