– Ладно, дуй сюда. Надеюсь, мы разминировали все ловушки, и вас уже не завалит.
«Голем» Романа появился через пять минут. Он был невидим, но мигнул прожектором, раскрываясь на пару мгновений, и выбросил из своего чрева фигуру в герметически упакованном «кокосе», а также полусферу «мустанга», вмещающего универсальный инструментарий и блок управления нанитами.
– Это и есть твой куттер? – послышался заинтересованный голос Мигули. – Сейчас мы его расколем как орех.
– Не нужно ничего раскалывать, мне он нужен целым, но открытым.
– Я это и имел в виду, не переживай.
Роман побеседовал с инком «механоулья», объяснил ему, что требуется сделать, и умный аппарат приступил к работе, выпустив облако металлической «пыли» – рой крошечных микророботов.
«Пыль» обволокла куттер тонким слоем, передавая характеристики аппарата и результаты спектрального и химического анализа инку управляющей системы. Затем слой нанитов изменил конфигурацию, превратился в подобие человеческого уха, прилипшего к лобовому стеклу куттера. Началась фаза считывания кода, с помощью которого были заблокированы его дверцы.
Весь процесс взлома охранной системы аппарата длился шесть минут.
Наниты сделали свое дело, «ухо» расползлось дымком, и дверцы куттера бесшумно поднялись вверх своеобразными крыльями.
– Готово, – сделал приглашающий жест Роман. – Нет такого замка, который мы не смогли бы открыть.
Артем промолчал. С одной стороны, ему было любопытно покопаться в кабине летающей машины охотников, с другой – хотелось побыстрее отправиться дальше, на поиски главной тайны подземелья. Точнее – подлунья.
Осмотр кабины длился недолго. Инк аппарата, оглушенный ударом электромагнитного поля, знал мало, но достаточно для того, чтобы сообщить кое-какую интересную информацию.
Во-первых, куттер принадлежал Костянтину Глянько, харьковчанину, члену Союза охотников, имевшему на Луне собственный участок. Во-вторых, вышеупомянутый владелец лунной собственности был знаком с Германом Панком, судя по сохранившейся записи их переговоров. Что делала машина Костянтина Глянько в пещерах борозды Маскелайн, как она туда попала и кого доставила, инк не знал.
– Полетели дальше, – сказал Артем, запрыгивая в свой «голем».
– И мы тоже? – обрадовался Роман.
– Нет смысла идти порознь, неизвестно, кого мы встретим и каким путем будем возвращаться обратно. Следуйте за нами.
Два «голема» набросили на себя «саваны невидимости», один за другим пересекли пещеру, нырнули в тоннель, ведущий в глубины лунной коры. Однако на сей раз их путь оказался короче того, что они прошли от момента проникновения в «червоточину». Через двести метров ход вывел земные аппараты в приземистый зал с гладкими стенами, состоящими из тех же наплывов и складок, что и сам тоннель. В центре зала виднелась дыра, из которой сочилось густое, как кровь, красно-бордовое свечение.
Желудок Артема сократился, реагируя на чувства хозяина. Слюна во рту стала горькой.
Кто-то посмотрел на него – слепо, недовольно, мрачно, огромный, как сама Луна, и почему-то больной. Во всяком случае, так Артему показалось.
– «Джинн»! – пробормотал он.
Но это был не «джинн».
«Големы» проскользнули в дыру в полу зала и оказались под куполом еще одной пещеры, больше верхней в два-три раза. И люди наконец увидели того, кто жил в пещере много сот тысяч лет.
– Моллюскор!..
Мигуля и его спутник в «големе» не ответили, завороженно разглядывая боевого робота иксоидов, творение, отличное от человеческого разума, способное разрушить любое искусственное сооружение, целый город, цивилизацию, планету и звезду.
Но этот моллюскор умирал. Либо уже был мертв.
Светилась лишь верхняя часть его торса, напоминающая гладкий стеклянно-полупрозрачный волдырь. Остальное тело гиганта – высота всей фигуры достигала не менее сотни метров, – состоящее из множества переходящих друг в друга сфер, эллипсоидов, сплюснутых округлых деталей и складок, казалось отлитым из какого-то синеватого металла, застывшего навсегда. Изредка в этих наростах вспыхивали и гасли малиновые звездочки да мелькали, исчезая, тонкие паутинки багрового свечения.
– Колоссально! – выдохнул Роман. – Неужели это и в самом деле боевой робот?! Глазам не верю…
Артем очнулся, бросил взгляд на абсолютно пустой зал с пористыми полурастаявшими стенами, подвел «голем» к ближайшей.
– Оцени состояние материала стен.
– Лунный базальт, диабаз, морфиты, – начал перечислять инк, включив систему спектрального анализа. – Следы дислокационных нарушений, изотопный состав необычный…
– Какой вид излучений способен произвести такое воздействие на материал? – перебил инка Артем.
– Похоже на результат «анизотропного вытаивания» при мощном энергетическом выхлопе. Здесь недавно был запущен «голый» ТФ-эмиттер.
– Вот в чем причина лунотрясения, – глухо проговорил Артем.
– Да? – не сразу отозвался Роман. – Какая причина?
– Моллюскор сработал! Здесь кто-то был, контактировал с ним, и робот исполнил его желание. Хотя странно…
– Что странно?
– Моллюскоры существенно отличались от «джиннов», которые действительно иногда слушались людей. Моллюскоры же – никогда.
– По-моему, в прошлой войне участвовал только один иксоидский робот. И он согласился помочь нам.
– Я имел в виду другое. «Джинны» выполняли приказы, хотя и неосознанно, может быть, которые не являлись программными, то есть они делали что-то, не связанное с их прямыми обязанностями – воевать. Моллюскор же всего лишь согласился уничтожить своих врагов – «джиннов». А этот, похоже, послушался коммуникаторов и что-то для них сделал. Что?
– Почему ты уверен, что он послушался? Может, он их всех просто уничтожил. Поэтому мы и не встретили никого.
– Логично. Но уничтожить команду Ордена можно было гораздо проще, а здесь произошел «выброс струны» с одновременным преобразованием материала стен пещеры в энергию. А это уже, как ты сам понимаешь, совсем другое дело. Моллюскор ответил и скорее всего отправил братьев Ордена…
– Куда?
– Если бы я знал.
– На тот свет.
– Не уверен. Хотя кто знает, что такое «тот свет»?
– Давай его спросим.
Артем озабоченно покосился на Филимона. Тот развел руками: мол, идея не моя.
– Как ты себе это представляешь?
– Да просто включим передатчики, предложим мир и дружбу.
– Он же мертв.
– Ну, значит, хуже не будет. А вдруг очнется? Надо только решить, что мы у него попросим. Я предложил бы…
– Ничего мы не будем предлагать, это опасно. Если он очнется, нам никакие «големы» не помогут.
– Ты боишься?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
