1 Здесь Перикл ясно излагает свою стратегию «измора» и даны, вероятно, подлинные его слова (ср.: Gomme A. W., 1,461).
144. Много я вижу и других оснований надеяться, что мы одержим верх, если только не будем стремиться к новым завоеваниям и без нужды подвергаться опасностям. Я опасаюсь гораздо больше наших собственных ошибок, чем вражеских замыслов. Но об этом — в другой раз, когда дело действительно дойдет до войны1. А теперь сначала отпустим послов, дав им следующий ответ: мы открываем мегарцам наш рынок и гавани, если лакедемоняне также перестанут изгонять чужестранцев — нас, афинян, и наших союзников (ведь и то, и другое соответствует мирному договору); мы признаем и независимость союзников (поскольку они были уже независимыми при заключении договора), если лакедемоняне также предоставят своим городам управляться по их собственному усмотрению, а не только по произволу лакедемонян. Мы также готовы, согласно договору, подчиниться решению третейского суда. Войны мы не начнем, но в случае нападения будем защищаться. Это справедливый и достойный нашего города ответ. Однако следует иметь в виду, что война неизбежна. И чем охотнее мы примем вызов, тем менее яростным будет нападение врагов. Помните, что там, где величайшие опасности, там и величайшие почести для города и для каждого отдельного гражданина. Наши отцы выдержали натиск мидян (хотя и начали войну, не обладая столь великими средствами нашей державы, как мы, и им даже пришлось бросить свое имущество), и изгнанием Варвара, и тем, что возвысили нашу державу до ее теперешнего величия, они обязаны более своей мудрости, чем слепому счастью, и более своей моральной стойкости, чем материальной силе. Мы должны быть достойны наших предков и всеми силами противостоять врагам, с тем чтобы передать потомству нашу державу не менее великой и могущественной».
1 Ср. II13.
145. Такова была речь Перикла. Афиняне же, убедившись, что его совет — наилучший, приняли соответствующее постановление. Они дали ответ лакедемонянам согласно предложению Перикла как по каждому отдельному пункту, так и в целом, заявив, что отказываются что-либо делать по приказу, но готовы, согласно договору, улаживать споры третейским судом под условием полного равенства. С этим ответом послы возвратились домой, и лакедемоняне других посольств больше не посылали.
146. Вот каковы были причины взаимных жалоб и споров перед войной, которые возникли сразу же после событий в Эпидамне и на Керкире. Во время этих споров обе стороны сообщались между собой и ездили друг к другу без глашатаев, хотя у них больше не существовало взаимного доверия. Ведь все происшедшее подрывало договор и создавало непосредственный повод к войне.
Книга вторая
1. С этого времени начинается уже настоящая война афинян, пелопоннесцев и союзников обеих сторон, когда они уже более не сообщались между собой без глашатая и беспрерывно противостояли друг другу с оружием в руках. Отдельные события войны я описал в той последовательности, в какой они происходили по зимним и летним периодам1.
1 Фукидид не объясняет, почему он принял этот метод счета времени, и не определяет продолжительность «зимы» и «лета».
2. В течение 14 лет продолжал существовать тридцатилетний мир, заключенный после завоевания Евбеи. На пятнадцатый же год, сорок восьмой год жречества Хрисиды в Аргосе1, когда Энесий был эфором в Спарте2, а Пифодору оставалось 4 месяца архонтства в Афинах3, на шестнадцатый месяц после битвы при Потидее, в начале весны отряд вооруженных фиванцев числом немногим более 300 человек4 под предводительством беотархов5 Пифангела, сына Филида, и Диемпора, сына Онеторида, в начале ночного сна6 вторгся в беотийский город Платею, союзный с Афинами. Призвали же фиванцев и открыли; им городские ворота граждане Платеи Навклид и его сторонники, желая истребить своих политических противников среди граждан, чтобы захватить город и отдать его под власть фиванцев. Они действовали через посредство Евримаха, сына Леонтиада7, человека весьма влиятельного в Фивах. Понимая, что дело идет к войне, фиванцы решили уже в мирное время, до явного начала войны захватить Платею, своего старинного врага. Им легко удалось проникнуть в город, воспользовавшись отсутствием охраны. Заняв рыночную площадь, фиванцы, вместо того чтобы ворваться в жилища врагов (как этого хотели те люди, которые призвали их в город), они решили обратиться с мирными предложениями, рассчитывая склонить граждан Платеи к полюбовному соглашению. Глашатай объявил: всякий, кто пожелает стать союзником беотийцев по заветам отцов, пусть объединит с ними свое оружие. Так фиванцы надеялись легко привлечь граждан на свою сторону.
1 Гелланик дает хронологическую таблицу жриц Геры в Аргосе (FHG 4, frg. 74 ел.).
2 Один из 5 эфоров (высших должностных лиц), так же как один из архонтов в Афинах, был эпонимом (т. е. его именем назывался год).
3 Афинские архонты вступали в должность в начале месяца гекатомбе-она (в начале второй половины июля).
4 По Геродоту, 400 человек.
5 Беотархи — высшие должностные лица беотийского союза, командовавшие союзным ополчением (тогда их было 11 человек).
6 Т. е. поздно вечером, в первую половину ночи. О союзе с афинянами см. III55; 168,5.
7 Леонтиад — фиванский аристократ, главный виновник перехода Фив на сторону персов (Herod. VII233).
3. Заметив, что фиванцы уже в городе и неожиданно овладели им, платейцы в страхе решили, что врагов гораздо больше, чем их было на самом деле (ведь ночью трудно было что-либо различить), и согласились на переговоры. Они приняли предложение глашатая и хранили спокойствие, тем более что фиванцы не причиняли никому зла. Однако, убедившись во время переговоров, что фиванцы не столь многочисленны, платейцы рассудили, что легко смогут одолеть их смелым нападением. Ведь большинство платейцев не желали отложиться от афинян. Поэтому они решили напасть на фиванцев. Они стали объединяться, делая проломы в стенах домов, чтобы не ходить открыто по улицам. Затем принялись загораживать улицы нагромождениями незапряженных повозок и принимали прочие необходимые в таких обстоятельствах меры. По возможности все тщательно подготовив, платейцы еще ночью вышли из своих домов и набросились на фиванцев, выбрав время перед самым рассветом, так как при дневном свете те стали бы отважнее и могли оказаться в равном с ними положении; ночью же, полагали платейцы, фиванцы, не зная города, будут действовать менее уверенно, оказавшись в невыгодном положении. Стремительно напав на врагов, платейцы схватились с ними врукопашную.
4. Когда фиванцы поняли, что их перехитрили, то, сомкнув ряды, стали отражать нападение врага со всех сторон. Два или три раза им удалось отбить вражеский натиск. Когда же в поднявшемся смятении не только вооруженные платейцы продолжали теснить их, но даже женщины и рабы стали с криком и воплем бросать им на головы с крыш камни и черепицу, да к тому же всю ночь непрестанно лил сильный дождь, фиванцы в страхе бросились врассыпную бежать по городу. Большинство их, однако, не сумело в темноте отыскать в грязных закоулках выход из города (ибо дело было в конце месяца в новолуние) и не смогло ускользнуть от своих преследователей, которые хорошо знали каждую улицу. К тому же единственные открытые ворота, через которые фиванцы вошли в город, запер какой-то платеец, всунув в засов вместо болта наконечник копья, так что даже и этого пути для отступления не было. Преследуемые по всему городу, некоторые из фиванцев взобрались на городскую стену и бросались с нее, причем большинство разбилось. Другим, правда, удалось незаметно бежать сквозь неохраняемые ворота, разрубив засов топором, который дала им какая-то женщина, но лишь немногим — так как их вскоре заметили. Иные, рассеявшись в разных частях города, нашли там свою гибель. Основная же масса фиванцев, которая еще как-то держалась вместе, попала в обширное здание, тесно примыкавшее к городской стене. Двери здания как раз были открыты, и фиванцы приняли их за городские ворота, полагая, что там выход прямо за город. Видя, что враги попались в ловушку, платейцы колебались, поджечь ли дом и уничтожить врагов немедленно или же поступить с ними как-либо иначе. Наконец находившиеся в здании и прочие фиванцы, из тех, что блуждали по городу, согласились сдаться на милость победителей и сложить оружие. Вот что произошло с фиванцами в Платее.
5. Прочие фиванцы, которые должны были еще тою же ночью прибыть с главными силами для поддержки в случае какой-либо неудачи, получив в дороге известие о случившемся, поспешили на помощь. Платея отстоит от Фив на 70 стадий1, но из-за сильного дождя, шедшего ночью, их прибытие задержалось. Вода в реке Асоп высоко поднялась, и перейти ее было нелегко. Так как фиванцам пришлось идти под дождем и переправа через реку заняла много времени, то они прибыли слишком поздно: часть их земляков была уже перебита, а часть захвачена в плен. Узнав об этом, фиванцы стали захватывать платейцев, находившихся вне города (ведь нападение было совершено внезапно и в мирное время, так что люди со своей утварью спокойно находились на полях). Захваченные платейцы должны были послужить фиванцам заложниками взамен их еще живых земляков, находившихся в городе. Таков был план фиванцев. Они еще только замышляли это, когда платейцы, подозревая подобные намерения врагов, в страхе за своих граждан, работавших на полях, послали к фиванцам глашатая. Глашатай объявил, что фиванцы совершили нечестие, попытавшись в мирное время захватить их город. Платейцы требуют, чтобы фиванцы не причиняли вреда их согражданам, находящимся вне города. В противном случае они, платейцы, умертвят заложников, которым до сих пор они сохранили жизнь. Они выдадут пленников, если фиванцы покинут их землю. Так, по крайней мере, рассказывают об этом фиванцы и даже уверяют, что платейцы клятвенно подтвердили свои слова. Платейцы же утверждают, что, напротив, не обещали возвратить пленников немедленно, а лишь изъявили готовность выполнить это после переговоров, которые приведут к какому-либо соглашению; клятвой же они вообще себя не связывали. Как бы то ни было, фиванцы тотчас же покинули их землю, не причинив никакого вреда. Тогда платейцы поспешно перевезли в город свое имущество и людей и немедленно перебили пленников. А пленников было 180 человек (и среди них Еврилох, с которым изменники вели переговоры).
