Полицейские, находящиеся на территории, повернулись и наблюдали за Эйвери. Кто-то бормотал себе под нос. Остальные смотрели на нее с призрением.
«Когда же все это закончится?» – подумала она.
Тэлбот Диггинс представлял собой огромного чернокожего мужчину с бритой головой. Он был в солнцезащитных очках и весь потел от начинающейся жары. На нем была футбока и пятнистый серый костюм. Единственное, что говорило о его профессии, это значок на шее и пистолет, выглядывающий из-под куртки.
Он заметил ее и спросил:
– Вы Блэк?
– Да.
– Идем за мной.
Они прошли сам парк мимо. За широким бассейном, который обычно распылял воду в бесчисленных направлениях, находились площадки для детей ясельного возраста. Они направились прямо к деревянной крепости, окруженной мостами, рвом и целым городком.
Внутри деревянной конструкции мелькал свет от вспышек фотографа.
– Ребенок нашел ее сегодня утром, – сказал Тэлбот. – Десятилетняя девочка. Говорит, она пыталась поиграть с ней, но тело не двигалось. Поэтому она дотронулась до нее и ощутила холод, словно касалась льда.
Деревянный городок имел специальное открытое пространство, служившее входом в крепость.
Мертвая девушка сидела на входе с таким видом, будто просто остановилась отдышаться во время игры. Эйвери предположила, что ей было около восемнадцати-девятнадцати лет. Блондинка. Одета в облегающую рубашку и юбку. Капризное, забавное выражение застыло на ее лице. Руки были подняты и привязаны к чему-то над головой очень тонкой нитью, напоминающей леску. Сами глаза, как и у остальных девушек, показывали, что она была подвергнута пыткам и накачана наркотиками.
– Вы знаете кто это? – спросила Эйвери.
– Пока нет.
Эйвери быстро осмотрела ее и с точностью могла подтвердить, что девушка носила нижнее белье. Возможно, предыдущая жертва просто была случайностью?
Как и другие пострадавшие, она смотрела на что-то вдалеке. Эйвери отследила взгляд и уткнулась в площадку для детей ясельного возраста. Она тут же поняла, что предполагалось открыть взору жертвы: картину, изображающую детей, выстроившихся вдоль пластикового забора. Это были мальчики и девочки разных национальностей, которые держались за руки.
Тэлбот подозрительно смотрел на нее.
– Это правда? – спросил он.
– Что «это»?
– Ты и Рэндалл. Газеты говорят, что вы – единое целое. Это так?
– Это отвратительно, – ответила она.
– Возможно, – предположил он. – Но это правда?
– Не ваше дело, – произнесла она.
– Детка, ты реально портишь мне день, ты понимаешь это? Для начала, мне приходится возиться с выходками какого-то серийного маньяка лишь потому, что ты не справляешься со своими обязанностями. Теперь ты даже не можешь ответить мне на простой вопрос. Ладно тебе, у нас весь офис делает ставки.
– Вам не стоит беспокоиться об этом, – ответила Эйвери. – Это касается лишь моего департамента.
– Нет-нет-нет, – прервал он ее, – этого не будет. Это мое место преступления, поняла? Я вызвал ваш департамент лишь из вежливости. Я не отдам вам это, – сказал он, указывая на тело. – У вас итак уже два тела за неделю. Теперь у нас есть третье в Белмонте. Знаешь, о чем это говорит? Мы будем работать сообща.
– Нам не стоит…
– Стоит, – ответил он, закатив глаза. – Если честно, насколько ты близка к провалу?
– У нас есть достаточно улик, которые…
– Бип! Неправильный ответ! – он издал звук гудка и попытался ответить, как робот. – Я этому не верю, – продолжил лейтенант более спокойным тоном. – Взгляни на себя. Ты выглядишь потрепанно, как и пишут в газетах. И ты даже намека на личную жизнь не даешь. К чему все это? Знаешь что? Теперь мы команда, а в Белмонте мы быстро раскрываем дела.
– Да что ты? – ответила Эйвери. – И сколько подобных тел ты встречал?
– Пфффф.
– Нет, серьезно.
– Это не имеет значения.
– Я скажу тебе, что имеет значение, – сказала она. – Я работала над этим делом около недели и я представляю себе область, где живет убийца. Я знаю его рост и общие черты. Я знаю, что у него есть местечко, где он держит домашних животных. Я знаю, какую машину он водит. А что от этого третьего тела? – указала она на мертвую девушку. – Я знаю, что он еще не закончил. Тройка – его число. Но теперь все изменилось. Я знаю еще кучу других вещей, – плюнула она. – А что знаешь ты? Ты прав. Это ваша юрисдицкия. Для себя можешь даже подчеркнуть это.
Она повернулась, чтобы уйти.
– Стой, стой, – закричал Тэлбот. – Подожди, львица.
Когда Эйвери оглянулась, Тэлбот уже абсолютно сменил свое поведение. Руки были приветливо расставлены, улыбка с белоснежными зубами растянулась на все лицо.
– Я считал, что имею дело с обычной киской, а оказалось – с настоящей львицей.
Он осторожно подкатил к Эйвери, которая была примерно на дюйм ниже и меньше во всех отношениях.
– Я не могу стоять между ведущим детективом и возможным серийным маньяком в таком крупном деле, как это, – продолжил он. – Плохо то, что все это попало в новости. Я собираюсь помочь тебе, вне зависимости от того, нравится мне это или нет. Не торопись, – махнул он рукой. – Осмотрись здесь.
– Но ты только что сказал…
– Ты никому не нравишься, – подчеркнул он уже серьезно. – Мои люди не должны считать, что мы приятели. Достаточно того, что я чернокожий. Давай так, мои люди займутся местом происшествия. Мы отправим тело к нашему коронеру, постараемся выяснить кто она и вызовем сюда судмедэкспертов. Какой у тебя номер? Дай мне его, только шепотом…
Эйвери прошептала цифры и Тэлбот сделал вид, что делает что-то неприятное, например, записывает номер ее руководителя, чтобы сделать выговор.
– Я только что набрал тебя, – сказал он. – Вот он… Теперь и у тебя есть мой номер. Как только я соберу информацию с команды, я отправлю тебе детальный отчет. Не нравится? Поговори со своим руководителем, пусть свяжется с моим кэпом, но могу сказать прямо сейчас: в этот раз убийство произошло в моем городе и это означает, что работать с делом будет полиция Белмонта. Ты хочешь помочь мне? Поделись тем, что имеешь.
– Конечно, – ответила она. – Давай так и поступим. Я бы хотела, чтоб моя команда осмотрела тело и пообщалась с вашим коронером.
– Без проблем.
– И я хочу полный доступ к месту преступления.
– Ты получила. Все в порядке?
– Думаю, да, – ответила она, нахмурившись.
– Я плевать хотел на то, что ты думаешь! – заорал Тэлбот и развернулся, чтобы все слышали его. – Это будет именно так, Блэк!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Тэлбот ушел сразу после их грязного разговора, чтобы посоветоваться со своей командой. Большинство копов Белмонта бросали на Эйвери неодобрительные взгляды или просто качали головами. Один из них, возможно, слышал их переговоры, сказав: «Почему мы должны делить это дерьмо? Это преступление произошло в Белмонте».
Эйвери решила пройтись по территории.
Она осмотрела тело с разных точек. Все игнорировали ее, но периодически она могла слышать крики матерей за воротами или репортеров, задающих вопросы.
Ощущения, которые испытывал убийца, начали наполнять Эйвери. Это произошло еще в парке Ледерман, затем на кладбище. Это чувство, что она частично понимает его. Он выбирал спокойные места, даже, скорее, почтительные для мертвых. Но в это раз все было иначе. Хоть девушка и была размещена в парке, между деревьями, это все же было местом для детей, где проявляется куда больше энергии, чем на кладбище или на лавочке возле реки.
Она пыталась понять почему именно здесь.
Взгляд девушки тоже отличался: она рассматривала кучку детей разного пола и цвета кожи.
Что-то произошло.
Но что изменилось?
Отчеты криминалистов и коронера смогут сказать ей есть ли разница между телами или местами преступления, но, даже если им не удастся найти что-либо, Эйвери привыкла доверять собственным инстинктам. После многолетней работы адвокатом со случаями убийств, а также еще до этого, разбираясь в делах, где участниками поголовно были лишь скользкие лица, она стала экспертом в области внутренней психологии и профессионалом по местам преступления.
Одна, без каких-либо новых зацепок, с ужасным утром, наполненным протестующими, недовольными родителями, полицией Белмонта, глазеющей на нее, Эйвери опустила голову и направилась к машине.
Ее возвращение в участок A1 идеально подходило в дополнение к этому ужасному дню. Как только открылись двери лифта и сотрудники увидели ее, все присутствующие затихли. На лицах виднелись насмешки. Джонс покачал головой и отвернулся, а Томпсон просто встал к ней спиной. Ни единой неприятной шутки или смеха, что было даже хуже.
