Сэр Освальд тут же наполнил ее.
– Вам, человеку, столь опытному в отношениях с женщинами, непростительно флиртовать с юными девушками...
Сэр Освальд продолжал витиеватую тираду, Гидеон смотрел на дверь.
– ...живущая в уединении юная мисс не понимает... записной повеса... – доносились до Гидеона обрывки фраз.
Сколько этот чертов дворецкий будет карабкаться по лестнице?! Пруденс уже должна быть здесь!
Не обращая внимания на разглагольствования сэра Освальда, Гидеон прислушивался, не раздадутся ли за дверью легкие женские шаги. Взглянув на собеседника, он понял по его лицу, что сэр Освальд ждет ответа. Он с трудом вспомнил последние слова хозяина дома. Кажется, что-то о Пруденс.
– Да, сэр, я совершенно согласен.
– Согласны? – Сэра Освальда, казалось, ошеломил этот ответ.
Гидеон победно улыбнулся:
– Конечно.
– Так вот почему вы здесь? Из-за Пруденс?
– Да, именно поэтому я здесь. – Гидеон снова улыбнулся.
Неужели старый осел думает, что Гидеон пришел побеседовать с ним? Конечно, он пришел повидать Пруденс.
– Боже мой! Что творится! – Сорвавшись с кресла, сэр Освальд энергично тряс Гидеону руку. – Отлично сделано, Каррадайс. Я знал, что у вас благородное сердце!
– Что? – Чувствуя, что пропустил в разговоре что-то существенное, Гидеон не отнимал руки.
– А я еще сомневался, когда вы прибыли в праздничном наряде.
– Что?
Гидеон в ужасе осмотрел свой безукоризненный костюм. Праздничный наряд? Он открыл было рот, чтобы объясниться.
Сэр Освальд весело подмигнул ему:
– Старика не проведешь, Каррадайс. Когда мужчина за несколько часов превращается из растрепанного шалопая в элегантного молодого человека, в воздухе пахнет сватовством. Вы не пожалеете. Моя милая малышка Пруденс! Она станет вам хорошей женой! Замечательной женой!
Чтобы отпраздновать это событие, сэр Освальд велел подать вино из одуванчиков.
Гидеон молчал. Он чувствовал себя совершенно опустошенным. Каким образом невинная болтовня с этим старым щеголем привела к тому, что он выразил желание жениться на Пруденс Мерридью? На девушке, с которой он познакомился только сегодня утром и с которой провел меньше часа. Как это произошло? Он мысленно повторял беседу. В его памяти был огорчительный провал. Вот к чему приводит невнимательность.
Ему великодушно позволили ухаживать за Пруденс Мерридью, или, сам того не сознавая, он согласился на большее? У него было большое подозрение, что верно последнее предположение. Уж слишком часто старый джентльмен произносит слово «жена». Гидеон подавил дрожь. Нужно сейчас же это прекратить. Поставить все на свои места. Разъяснить недоразумение.
Но он не мог заставить себя спросить, что они празднуют, чтобы отказаться.
Он сделает это позже, когда восторги сэра Освальда стихнут. Потом он подумал, что не стоит этого делать – Пруденс справится с этим гораздо лучше. Она, как и раньше, отвергнет его, и он снова будет в безопасности. Какое облегчение!
Они успели выпить несколько бокалов самого странного вина, которое ему только доводилось пить. Прошло добрых четверть часа, прежде чем восторги сэра Освальда стихли. Старый дворецкий проводил Гидеона к двери.
Гидеон ступил за порог и вдруг что-то вспомнил. Он потянул дворецкого за рукав.
– Где, черт возьми, мисс Пруденс? Вы передали ей мои слова?
Дворецкий обернулся. На его губах змеилась мстительная улыбка.
– Ее нет. Ни одной из мисс Мерридью нет дома. Они ушли за десять минут до вашего появления.
Улыбка дворецкого стала самодовольной. Он захлопнул дверь перед носом Гидеона. Второй раз за этот день.
– Черт бы тебя побрал! – бормотал Гидеон, направляясь к ландо.
Нет дома! Куда она пошла в час его испытаний? В магазины? В парк? Сейчас, черт возьми, самое подходящее время для прогулок!
Вдруг странное желание Эдуарда прогуляться стало кристально ясным. Гидеон вскочил в ландо:
– В Гайд-парк, Хокинс. И побыстрее!
Хокинса, питающего уважение к карете, на дверцах которой красовался герцогский герб, и знающего герцога и лорда Каррадайса больше двадцати лет, с тех пор, когда они еще детьми катались на пони, можно было склонить к чему угодно. Но только не мчаться рысью в Гайд-парк.
Глава 7
Из-за пустой молвы винить своих друзей не следует напрасно.
Софокл[7]
Ландо миновало кованые ворота Гайд-парка. Карет и людей здесь было не меньше, чем на улицах, по которым они только что ехали. Гидеон вытягивал шею, проклиная низкий экипаж. Сидя в своем фаэтоне, он смотрел бы поверх голов и тут же обнаружил бы вероломного Эдуарда.
– Вот он, черт возьми! Притаился в стайке белокурых девиц. Остановись у тротуара, Хокинс!
Хокинс остановился у запруженной людьми дорожки, Гидеон спрыгнул на землю и стал пробираться сквозь толпу к Эдуарду, стоявшему в окружении воздушных светловолосых созданий. Вокруг этой группы слонялась дюжина молодых людей, некоторые из них имели репутацию отъявленных повес. Гидеон знал, что их цель – очаровательная особа в серебристо-серой мантилье с темно-зеленой отделкой. Его кузен наивно полагал, что надежно спрятал ее среди других девушек.
Как он и предполагал, кузен втайне от него условился о встрече с Пруденс Мерридью! Серая мантилья очень шла к ее прекрасным глазам, а зеленый цвет служил отличным фоном для восхитительных волос. Пара локонов случайно выбилась из-под элегантной шляпки с зеленым пером.
Гидеон в ярости проталкивался через толку зевак. Добравшись до стайки юных девушек, он изобразил на лице удивление и, не скрывая сарказма, изящно раскланялся.
– Эдуард, мисс Мерридью, какой приятный сюрприз. Мисс Мерридью, позвольте вам сказать, что вы прелестно выглядите. – Гидеон раздвинул губы, пытаясь улыбнуться, но напрасно – он сейчас походил на волка, встретившего Красную Шапочку.
– Добрый день, лорд Каррадайс. Спасибо, – спокойно ответила Пруденс. – Позвольте и мне сказать, сэр, что вы выглядите совершенно иначе, чем во время нашей недавней встречи. Более... – Она умолкла, подбирая подходящее слово.
«Элегантно, – предположил Гидеон. – Эффектно. Стильно».
– Аккуратно, – сказала мисс Мерридью.
Аккуратно! Гидеон спрятал досаду за очередным грациозным поклоном. Черт побери, разве девушка не поняла, как долго он завязывал галстук? Неужели она не видит, что это чудо изысканности и стиля? Неужели ей не ясно, что его сюртук столь точно пригнан по фигуре, что он едва может дышать, а воротничок накрахмален так, что его уголки вот-вот отрежут ему голову? И все, что она может сказать по поводу его внешности, – аккуратно!
