от дома.
При её словах о доме я невольно вздохнул. Дом в моём мире оказался для меня утерян и, скорее всего, навсегда. Да и в этом всё было слишком непросто.
– Ты чего загрустил? – прочитала мои эмоции Оля.
– Так, о доме задумался, – не стал скрывать я.
– О невесте, небось, – усмехнулась она.
– Моя невеста погибла. Её убили, – мрачно сказал я.
Оля остановилась, встала передо мной. Её влажные тёплые губы коснулись моей щеки.
– Бедняжка! – прошептала она. – Ты из-за этого в батальон смертников подался, да?
– В какой-то степени, – кивнул я. – На самом деле у меня не оставалось выбора. Ладно, хватит. Пойдём.
Мы пошагали дальше вдоль ночной улицы. Благодаря свету фонарей и тёплой погоде наша прогулка доставляла мне всё больше удовольствия.
– Знаешь, а мне почему-то знакомо твоё лицо, – внезапно произнесла Оля. – Ты, случайно, не тот парень, которого показывали в телеке? Богатенький буратино, который что-то там натворил…
– Тебе сказать правду или соврать? – нахмурился я.
– А какая версия будет романтичней?
– Даже не знаю. Хорошо, пусть будет правда: я Анатолий Ланской из тех самых Ланских… Был.
– Почему был?
– Семья от меня отказалась…
– Как?! – воскликнула Оля.
– Да так. На меня напали враги семьи, я защищался и применил магию. Убил пятерых человек. Но суд почему-то не поверил в самооборону, мне вкатили огромный срок. Гнить до старости не улыбалось, так что я решил поиграть в русскую рулетку и поступил на службу в этот самый батальон. Если меня не убьют, через пять лет стану совершенно свободным человеком.
– Ты маг? – услышала главное для себя Ольга.
– Больше нет, – признался я. – Меня шельмовали. Так что теперь я самый обыкновенный человек. Даже не знаю, плакать от этого или радоваться.
– Бедненький! – Сказав это, Ольга вдруг часто задышала, замерла, заставив меня остановиться, и впилась в мои губы жадным поцелуем. – Кажется, я больше не могу терпеть. Давай сделаем это сейчас…
Мы сделали это несколько раз, в разных местах и позах. Откуда только в этой хрупкой девушке было столько страсти и неистовости. Она пылала каким-то внутренним огнём, кипела, как лава, извергающаяся из вулкана.
Я вообще не понял, как мы оказались в её крохотной квартирке. Такое ощущение, что просто отключился и включился, когда зазвенел будильник, поставленный на шесть утра. За всё это время мне удалось поспать минут тридцать, не больше. Это была сумасшедшая, просто чумовая ночь. Мы едва не сломали кровать, даже на пол перебирались. И сдаётся мне, что были и на кухне. Во всяком случае, какие-то фрагменты воспоминаний говорили моему сознанию об этом.
Башка абсолютно не соображала, все губы распухли, тело было как ватное… По-моему, меня конкретно изъездили. Но и Ольге досталось не хуже моего.
– То-о-ля! – жалобно простонала она, с трудом отрывая голову от подушки. – Что это было? В тебя словно вселился какой-то зверь…
– В любого нормального мужика при виде тебя вселится зверь, – совершенно искренне сказал я. – И это не комплимент…
Она усмехнулась:
– Хочешь кофе?
– Хочу.
– Тогда пошли на кухню. Правда, хоть я и работаю в кафе, но готовить у меня не получается. Кофе – это единственное, что я могу нормально делать. Ну, и ещё яичницу.
– Согласен получить и то и другое! – глядя на неё с умилением, произнёс я.
– Дай мне пару минут, и всё будет! – пообещала она. – Можешь на это время занять душ, хотя… – Оля чувственно втянула воздух. – Мне нравится запах мужского тела. Очень возбуждает!
– Может, ещё разок? – обрадовался я и потянулся к ней, но она хлопнула меня по шаловливым ручкам.
– Некогда. Тебе на службу пора, а мне на работу.
Чтобы окончательно проснуться и прийти в себя, я постоял под контрастным душем. Струйки попеременно то горячей, то холодной воды сделали своё дело. Я снова стал человеком, а не сгустком похоти.
Из кухни потянуло ароматом свежезаваренного кофе. В части нам иногда его тоже выдавали, но казённый напиток не шёл ни в какое сравнение с тем божественным нектаром, что приготовила женщина, с которой ты провёл ночь… Возможно, одну из лучших ночей в жизни.
– Кофе, тосты, яичница.
Оля сноровисто расставила передо мной чашки и тарелки. Я довольно потёр руками. Домашний завтрак! Как часто в последние дни я грезил о тебе во снах. И вот оно – свершилось! Вкушаю наяву это чудо.
И не беда, что яичница пересолена, а тосты подгорели. Главное, что напротив меня сидит и улыбается тёплая, ещё не отошедшая от постели женщина, моя женщина… И плевать, что причёска растрёпана, а на лице нет макияжа. Она хороша естественной, природной красотой.
– Хватит лыбиться, – не выдержав, прыснула Ольга.
– А что? – удивился я.
– Да вид у тебя странный. Словно под кайфом.
– Так и есть, я под кайфом, но не от дури, а от тебя, – сделал я не самый «уклюжий» на свете комплимент. Но ей понравилось, она ответила довольной улыбкой.
Покончив с завтраком, я потянулся к ней и поцеловал.
– Спасибо! Было вкусно.
– Особенно тосты, – засмеялась Ольга. – Ты из-за них чуть зубы не сломал.
– Не знаю, не заметил.
Я с тоской посмотрел на циферблат часов. Стрелки неумолимо приближали к тому моменту, который так хотелось оттянуть… Возвращаться в часть после шикарной ночи! Лучше пристрелите меня! Но чувство долга заставило встать и начать собираться, пусть делал я это, не только скрепя сердце, но и скрипя зубами. Да я чуть не стёр их от тоски и злости.
Перед тем как надеть мундир, прошёлся по нему щёткой, счищая грязь. Досталось ему вчера изрядно: успел побывать и в драке, и в сексе. Даже не знаю, где больше прилетело. Но военная форма – штука практичная, в огне не горит и в воде не тонет. Тут протёр, здесь подшил, там прогладил – и как новенькая.
– А тебе очень идёт, – заметила Оля, когда я оделся.
– Молодцу всё к лицу.
– Не скажи, – почему-то печально произнесла она.
Похоже, я не первый военный в её жизни, однако вникать в подробности было некогда. Захочет – сама расскажет… как-нибудь потом.
– Мне пора, солнышко, – вздохнул я.
– Ты ведь ещё навестишь меня, да?
– Конечно. Только не знаю, когда ещё доведётся получить увольнительную. Ради этой пришлось чуть ли не подвиг совершить.
– А ты соверши его снова, – с улыбкой попросила она. – В жизни всегда есть место подвигу.
Внезапно в дверь позвонили. Оля напряглась.
– Ты чего? – удивился я.
Вместо ответа она на цыпочках подкралась к двери и посмотрела в глазок.
– Ты чего?
– Тише! – прошептала она.
– Хорошо, – уменьшил громкость голоса я. – Что стряслось? На тебе лица
