руку кружку с пивом(!) и пирог с мясом и велел отдыхать, что измученная рыданиями иномирянка и сделала. На краю сознания у неё забрезжила какая-то мысль относительно упомянутого капитаном маршрута, но организм не пожелал заниматься ерундой и предпочел объятия Морфея.
Глава 27
Ирина проспала до полудня и проснулась от позывов к освобождению. Памятный закуток встретил ее как родную, после чего девушка (приняла, наконец!) вышла к людям.
Оглядевшись, Ирина поняла, что идут они под парусом, наполненным и упругим, а виды за бортом меняются чаще, чем раньше. И солнце находилось не с правой стороны, а с левой, что невозможно, если только они не повернули назад…Капитан говорил — что?
Сомнения Ирины развеял Эйрик.
— Удивляешься, где светило? Внимательная, это хорошо! — хохотнул рыжий норд. — Мы идем в Куяву, оттуда с нашими земляками вернемся домой. Конунг ждет, весть прислал. Ты подумай, захочешь ли остаться в городе, как предложил Эйв, или. Пойдем с нами? Что тебя ждет здесь, кроме опасностей опять во что-нибудь вляпаться или риска попасть в постель к местному придурку? Эйрин, у нас ты станешь уважаемым скальдом, даже если мы пока не понимаем большинство твоих песен. Но парням очень понравилось! Положение певцов-сказителей почетно, ты будешь под защитой конунга, если примешь его покровительство, тебе не нужно будет работать, поселишься в его доме и будешь радовать наших воинов своими песнями и рассказами! Ты можешь рассказывать интересные истории?
Ирина, немного ошеломленная словами Эйрика, машинально кивнула. Рыжий нянь довольно потер ладони.
— Вот видишь?! Поговори с командиром. Если позволишь, я приму тебя как дочь в свой род — один я, как перст, мне никто не запретит это сделать. Ты же, небось, не вошла еще в возраст по вашим законам? Значит, тебе нужен опекун или покровитель, вот я и стану тебе приемным отцом. Выгодная сделка, как думаешь? Тебе-защита, мне-семья. — Эйрик с надеждой уставился на девушку, а у Валиевой дар речи пропал.
Что, вот так просто? Этот огромный мужчина с лицом криминального авторитета и душой нежной фиялки готов стать ее родней? Не зная ее толком, предложить имя рода? Даже будучи профаном в исторических деталях прошлого своего мира, иномирянка могла понять, что такие предложения делаются не всем и не всегда, и отказаться от них — плюнуть, можно сказать, в душу дарителю.
Ирина так поступить не могла! Чем бы такое решение ей не грозило в будущем, интуиция советовала согласиться. Да и мужик ей нравился, чисто по- человечески, в отличие от насторожившего еще в первую встречу ротмистра. Рыжеволосый богатырь располагал к себе, явно пользовался уважением остальных, что говорило за него. И вообще, чего она теряет? Быть гордой одиночкой, без денег и связей, знаний и угла в неизвестном мире или стать частью малого, но клана воина и морехода, добытчика и защитника? Иметь дом и человека, готового разделить с ней горе и радость? Выбор очевиден.
— Герр Эйрик, это странно и неожиданно, но я согласна. — Пробормотала Ирина, гладя в глаза расплывшегося в довольной улыбке викинга.
— Вот и славно, вот и хорошо! Проведем обряд на закате, как положено. Эйвинд и ребята засвидетельствуют, а когда прибудем Стокгольм, оформим все на бумаге у секретаря конунга. Иди ко мне, дочка! — раскрыл объятия силач, моложе ее лет на двадцать, и попаданка шагнула в них без колебаний.
Эйрик помял ее ручищами, огладил и заорал что-то во всю глотку, держа за плечи. Ответом ему был радостный гул десятков мужских голосов со всех кораблей нордов. Подошедший к парочке новорожденных родственников Эйв Густафссон тоже одобрительно заулыбался и похлопал новоиспеченного отца по могучей груди.
— Эйрик Торвальдссон, поздравляю! Наконец в твоем доме будет тепло и сытно, а твои штаны и рубашки не придется чинить старой Гудрун-вельве! — он повторил все на северном наречии, и команда кнорра снова разразилась хохотом. — Эйрин, я рад, что вы приняли решение войти в клан Эйрика Рыжего. Вы не пожалеете! Теперь вам нечего бояться ваших соотечественников, отныне вы принадлежите Северу.
***
До вечера Ирина бездумно сидела на краю борта кнорра, летящего вниз по реке. Мужики чего-то суетились, переговаривались, Эйрик периодически огрызался беззлобно, а капитан мягко улыбался. Лепота прям!
Обряд провели на корабле, когда солнце склонилось к горизонту. Эйрик, в новой рубахе, причесанный от головы до бороды, с мечом на поясе вывел Ирину, также переодетую в сменный комплект штанов-рубашки (платьев-то она не захватила), на середину палубы, где их окружили северяне.
Эйвинд Густафссон что-то говорил, собравшиеся вокруг в торжественном молчании члены команды изредка выкрикивали какие-то слова, им вторили северяне с приставших к обоим бортам грузовика драккаров. Потом капитан протянул Эйрику глубокую чашу с водой. Мужчина зачерпнул ладонью воду и брызнул ею Ирину со всех сторон, а потом и вовсе вылил остатки на голову. Ира оторопела, но вытерпела странный обычай, удержав себя от попытки утереться.
Норды что-то протяжное запели и через минуту довольный Эйрик подхватил попаданку, поднял на вытянутых руках вверх, потом поцеловал в лоб и, смахивая слезу, прохрипел от волнения:
— Эйрин Торвальдссон, дочь моя, я так счастлив… — умилительно всхлипнул здоровяк, а Ирина не знала, плакать или смеяться, так было все трогательно и проникновенно. Она обрела семью за миллион лет или парсек от своего мира? Или ей, наконец, стоит называть своим ЭТОТ мир?
Далее отец и дочь попали под гром поздравлений(?) и шквал объятий.
«Господи, да я уже и забыла, как мужики обнимают — переходя, как почетное знамя, от одного силача к другому, думала бывшая вдова. — Молодые, могучие, пахучие! Умереть — не встать!»
Краткая остановка для проведения обряда закончилась, и три корабля снова рассекали волны быстрой Десны, торопясь к брату-Днипру. Обратный путь занял у нордов трое суток непрерывного движения против недели раньше. Ирина не возражала, а викинги тем более. Их ждали соотечественники, новый заказ и путь домой.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ (КУПЛЕТА)
Припев, вместо эпилога
Исчезновение подопечной из закрытой комнаты обнаружила проснувшаяся Дина и подняла на ноги мучившегося с похмелья ротмистра.
— Пан Збышек, Арина пропала! — голосила обезумевшая от беспокойства женщина. — Я проснулась, а ее нетути! Дверь закрыта, окно тож, а ни девоньки моей, ни вещей ее нема! Только струмент купленный на лавке…Пан, куды она делась? Нечто выкрали, супостаты? Иде таперича ее, бедовую, искать-то? Горе мне, горе, не уберегла! Да что ж таке деется?
Дина причитала, ротмистр пытался осознать сказанное, а у двери топтался хозяин гостиницы, поднятый криками и ударами
