class="p1">— Да. Знал, что делал тогда, знаю и сейчас. Поменяются власти, кто-то умрёт, кто-то уедет, кто-то займёт новые места. Но те, кто не смогут адаптироваться к новым временам, исчезнут. Вот закроют этот зал с автоматами, что тогда? Магазин там будет? Рынок? А могла бы остаться спортивная секция с новыми тренажёрами.
— Ты ещё меня хочешь на это развести? — Крюков усмехнулся. — Слушай, ты конечно, интересный человек, но…
— Ещё минута. Вопрос в том, кто сможет адаптироваться к новым временам, а кто нет. Представь себе, когда власти возьмутся, за всю эту нелегальщину, за братков, кем ты будешь?
Я кивнул на календарик с его портретом, который висел на стене. Крюков и Душман тоже посмотрели туда. Потом глянули на бутылку водку.
— Вот кем? Крюковым с пивзавода? Или Игорем Ивановичем, бизнесменом и политиком, который занимается обустройством города, развитием спорта и помощью детям, и всем прочим? Знаешь, ведь люди часто помнят только последнее. Если это последнее было хорошим, то и ты будешь считаться хорошим. А если события были плохими, то и запомнят только их, неважно кем ты был до этого.
Я уже дерзил и вполне был в шаге от того, чтобы Душман свистнул своих головорезов. Но Крюков ему этого сигнала не давал. Он изучал меня взглядом и молчал.
— От зала ты не отступишься, — заканчивал я. — И пусть. Но дай другие условия, не выгоняй старика на улицу. Не надо уничтожать его дело, он держится за него, другого у него нету. Он же учил и тебя и меня держаться до последнего и драться, будто чуял, что потом будет. И это пригодилось всем нам. А вот сделаешь правильно, это запомнят, как надо.
Стало тихо, только кондиционер гудел, гоняя прохладный воздух. На улице проехал грузовик, наверняка, с пивом. А может, и чем-то запрещённым. Кто-то снаружи смеялся, пересказывая анекдот. Секретарша стучала по клавиатуре, слышно через неплотно закрытую дверь.
— Я своих решений не меняю, — сказал Крюков через несколько секунд. — Но смысл в твоих словах есть. Завтра устроим вам стрелку с Родионовым и Фроловым, обсудите это дело. Я хочу получить зал, потому что пока эти залы никто не закрывает и не собирается, а деньги с них идут хорошие. Но…
Он налил воды из графина и отпил.
— Но я готов рассмотреть другие варианты, если не останусь внакладе. А секция… Семёныч хорошо преподаёт, пусть так и остаётся. Николаич, — он посмотрел на Душмана.
— Да, Иваныч.
— Скажи Вите Фролову, чтобы присмотрел, куда можно секцию разместить. Только чтобы не где-нибудь у чёрта на куличках, а ближе к центру, и чтобы прилично всё было. Может и правда, помочь чем надо будет, бабки им дать на ремонт. Груши там, инвентарь, а то помню, там только маты были, и всё.
— ДЮСШ старый! — Душман обрадовался. — Его всё равно закрыли, пустует. Вот и пригодится под секцию. Может, ещё чего там сделают, волейбол какой-нибудь. Повесишь там ещё вывеску, что кандидат Крюков — спонсор новой школы.
— Ха, пусть, — Крюков усмехнулся. — Должен быть игровой зал, но должна быть и секция. И овцы сыты, и волки целы, — он усмехнулся, немного исказив пословицу. — Вот такой вариант, Волков. Завтра всё и обсудите. Можешь так же выступить, хотя Родионов простой барыга, его это не проймёт. Пусть тоже вложится, не всё ему деньги грести.
— Обсудим, — сказал я. — Обсудим всё.
— Вот и поговорили. Теперь я занят, все вопросы с Николаичем или Фроловым.
Крюков вернулся к бумагам, а я захватил конверт (ну не оставлять же деньги) и вышел. Внутри пятьсот баксов. Сегодня хороший день на прибыток. Вышел на улицу, прошёл чуть немного и заметил, что Душман идёт за мной. Неужели всё-таки решили меня грохнуть?
Но Душман спокойно себе дошёл до побитой синей Нивы и открыл дверь. А потом окликнул меня:
— Волков! Постой-ка.
— Слушаю.
— Раз ты такой знаток. Через неделю бокс будет, кто победит, как думаешь, Льюис или Акинванде?
— Скорее всего, Ленокс Льюис, — ответил я. — Но ставить не буду, точно не знаю.
Я не помнил этот бой, но Льюис в профессиональном боксе проиграл всего пару раз, так что я не сильно рисковал. Душман кивнул и уехал. Нива работала громко. И чего он такой развалюхе ездит?
А у меня будто у самого прошёл сложный бой. Но шанс нам это давало, только всё решится завтра. Родионов может подгадить, конечно, надо за ним присматривать.
Теперь-то поехал домой, уже можно. Пока ещё никого не было. Дед не вернулся, парни ещё тоже были на работе, но скоро придут. Сразу позвонил Семёнычу, рассказал, что сегодня обсудили с Крюковым.
Тренера устраивал переезд, если новое помещение будет не хуже. Тем более, ДЮСШ, на который он давно облизывался, но его не давали. Но за это повоюем завтра. И за ремонт, и за всё остальное.
Главное, что можно говорить. Хотя всё равно будет непросто, хитрый Родионов будет наседать и вихлять. Ведь не менее хитрый Крюков наверняка решил заставить платить за секцию Родионова, сам-то не захочет тратиться.
Но это уже мелочи, главный вопрос решился. Но надо обязательно решить со всеми, что это место — наше навсегда, а не временное, под какой-нибудь торговый центр. Пусть будущий кандидат уже сейчас отрабатывает свою программу.
Едва положил трубку телефона, как раздался новый звонок.
— Ты Волков? — спросил грубый голос. — Валера это.
— Какой Валера?
— С СТО. Ты там говорил, подсказать тебе, когда тот фраер на ауди вернётся. Так вот, он только-только тачку забрал. Я тебе раньше звонил, ты не отвечал.
— Понял, благодарю. Увижу его в городе.
Вот же дрянь, маньяк вернулся. Надо брать Женю и выходить на охоту, пока Мурзин не начал свою. Не вовремя же это всё. Но в этот раз дядя не должен его отмазать.
* * *
Тем временем в городе
Тамара Михеева постояла рядом с киоском с аудиокассетами недалеко от рынка. Из вынесенной на улицу колонки доносилась «Маленькая страна» Наташи Королёвой. Но это всё старое, новых кассет не было, уже всё раскупили или она это уже слушала. Было несколько дисков, но на чём их слушать?
Не найдя чего взять, она пошла домой, напевая про себя эту въедливую песенку, которую только что услышала. Плеер сегодня не взяла, надо бы купить к нему батарейки.
Свернула на другую улочку и услышала, как позади подъезжает машина, мягко шелестя колёсами по камням. Это тёмно-зелёная иномарка. Окно приоткрылось, оттуда донеслась песня «Осень-осень» группы Лицей.
Наружу выглянул улыбающийся парень в чёрных очках и кожаных перчатках.
— Вас подвезти? — спросил он.
Глава 14
Я сразу выскочил из дома, открыл ворота гаража и выехал на улицу на Луазике. Дедовский луноход снова отправляется на охоту. Остановился, чтобы закрыть дом и ворота, но увидел, как идут слесари с депо, как раз уже пять часов. Чуть дальше шёл Кирилл, о чём-то болтающий с худенькой светловолосой девушкой.
— Кирюх, закрой ворота, а то мне некогда! — крикнул я. — Женю видел?
— Там он, у депо! — Кирилл показал рукой. — Со знакомыми курит.
— Принял.
Двигатель машины замолотил, я поехал. Женя, одетый в рабочую форму, сидел неподалёку от депо на железобетонном блоке у забора и курил, рядом с ним другой мрачный парень в старой клетчатой рубашке.
— Что-то срочное? — спросил Женя, едва я остановился. Я кивнул, Женя распрощался и уселся на переднее сидение. — Мне бы переодеться, а то всё сидение в мазутке извазюкаю.
— Некогда, Женя.
— Понял, — он приоткрыл окно и вытряхнул пепел. — Что-то с Семёнычем?
— Нет, там пока нормально, позже всё объясню. Но тот гад вернулся, машину с сервиса забрал.
— Сука, мать его, зараза, — Женя выбросил сигарету. — Кончать его надо, Волк. Такие не перевоспитываются.
— Знаю.
* * *
Тем временем в городе.
— Да мне недалеко, — сказала Тамара, обхватив себя руками. Становилось прохладнее, скоро, наверное, дождь пойдёт.
— Да подвезу, рядышком же всё, — не успокаивался болтливый парень. — А то вечереет уже, а тут всякие ходят и ходят. На меня вот недавно шпана кидалась, зуб сломали. В Китае новый вставлял, там лучше делают, чем у нас. И подешевле.
Она посмотрела на него. Вроде приличный, да и вид богатый, но… странный он какой-то. И Тамара даже не могла сказать, что именно в нём странного. Она помотала головой и отошла
