- Водка. Налей мне стакан водки. - Маггиль, достав из кармана платок, вытер лицо и шею. - Операция прошла неплохо. Неплохо, Георг. Но они страшно упрямые люди. Мы всех их зовем русскими. - Он взял у Шлоссера стакан, выпил, громко фыркнув, замотал головой. - Спасибо, хорошо. Ты знаешь, Георг, в этой стране сотня разных племен. Маггиль, о чем-то вспоминая, протянул Шлоссеру стакан. - Еще, пожалуйста. Сотня племен, и все упрямые. Как быки на нашей ферме.
Шлоссер вновь наполнил стакан и, думая, зачем вдруг пожаловал Маггиль, посмотрел на него и добродушно улыбнулся.
- Ты устал. - Он налил себе полрюмки коньяку. - Не хочу надоедать советами, но не надо много пить, дорогой Франц. Алкоголь расшатывает нервы. В нашей работе необходимо спокойствие.
- Алкоголь! - Маггиль выпил. - А кровь не действует на нервы? Наша работа... У нас разная работа, господин барон. - Он замолчал, провел ладонью по лицу.
- Каждому свое, дорогой Франц. - Шлоссер отрезал кончик сигары. Но водка действительно расшатывает нервы. - Уже поняв, зачем пришел Маггиль, барон решал, какую пользу можно извлечь из его визита.
- Сидишь, перебираешь бумажки! Думаешь! - Маггиль вскочил, открыв рот, хотел что-то крикнуть, но неожиданно рассмеялся.
- Извини, Георг! Разреши, я еще налью себе, моим нервам водка приносит пользу. Врачи все врут. - Он подошел к столу, вылил остатки в стакан. - Я, сын скотовода, вступил в партию, затем в СД, наконец, стал гауптштурмфюрером СС и решил, что обскакал Георга фон Шлоссера. Ха! - Он подошел к Шлоссеру, который, покуривая сигару, сидел на ручке кресла, слушал, улыбался и то поглядывал на Маггиля, то любовался своими черными лакированными туфлями.
- Иди! Иди сюда! - Маггиль, взяв его за руку, потянул в центр кабинета. - Стой, смотри в это зеркало! Что ты видишь?
Шлоссер послушно встал рядом с гестаповцем, взглянул в зеркало, поправил манжеты, переспросил:
- Что я вижу? Двух молодых мужчин. На мой взгляд, довольно интересных...
- Перестань! Чистенький костюмчик, рубашечка... Ты чистенький, барон Шлоссер! В этой форме рядом с тобой, - Маггиль подтянул портупею, - я похож на мелкого полицая. Разве нет?
Шлоссер не ответил, а Маггиль снова оглядел его с головы до ног и насмешливо продолжал:
- Если мы попадем в лапы к русским, то ты, Георг, будешь отправлен в Москву. Тебя будут вежливо допрашивать. Тюрьмы тебе не избежать, но ведь только тюрьмы. Меня ж в лучшем случае просто расстреляют.
- Я не папа римский, индульгенций не выписываю, - перебил Шлоссер. - Не надо исповедоваться, Франц. Я атеист. Верю в торжество разума. Пить ты больше не будешь. - Он запер бар, занял свое место за столом, сделал вид, что углубился в работу.
Маггиль снова уселся на диван, несколько секунд не двигался, сцепил пальцы в замок, хрустнул ими и стал внимательно разглядывать руки. На лице гестаповца появилось задумчивое, мечтательное выражение. Неожиданно глаза у него сузились, словно выбирали мишень. Он медленно стал гладить пальцами кисть руки, покрытую густыми рыжеватыми волосами, выбрал один, выдернув волосок, тяжело вздохнул.
- Я очень чувствительный человек, Георг, - сказал он, крепко захватил следующий волосок, дернул и тонко вскрикнул. - Когда дома резали свинью или теленка, я всегда ужасно переживал. От одного вида крови у меня болит голова. Если свинью режет специалист, то она успевает только взвизгнуть, потом вытягивается и замирает. Жизнь из животных уходит сразу, конечно, если режет профессионал.
Шлоссер, перестав копаться в бумагах, смотрел на гестаповца. Тот рассказывал медленно, делал большие паузы, сосредоточенно разглядывал свои волосатые кисти, сладострастно улыбаясь, выдергивая по волоску.
- Я такой сентиментальный, Георг. Я очень чувствительный, совсем не переношу боли и не могу видеть, как другие люди мучаются. Я ужасно переживаю, когда Вальтеру - это один из моих парней - приходится прибегать к помощи "аптечки". Он, конечно, грубая скотина, этот Вальтер. У него совсем нет нервов, зато чувство юмора потрясающее. Представляешь, Георг? Эта скотина Вальтер смастерил целый набор разных инструментов. - Маггиль выдернул очередной волосок. - Никелированные щипчики, стальные иглы, всякие тисочки... Надо видеть, описать трудно... Пользуется ими при допросах. - Он погладил свою руку, не разжимая плотно сдвинутых губ, рассмеялся. - Ужасный шутник Вальтер! Уложил инструменты в аптечку с крестом, и прежде чем открыть ее, всегда надевает белый халат и резиновые перчатки.
Шлоссер открыл бар, налил себе рюмку коньяку.
- К чему ты рассказываешь? - Шлоссер выпил еще одну рюмку. - Я не желаю слушать.
- Слушать? - насмешливо переспросил Маггиль. - Тебе неприятно слушать, Георг. Я же слушаю, как они кричат! А я тоже человек чувствительный. - Он вынул из кармана пластмассовую коробочку, открыв ее, протянул Шлоссеру, но последний не сдвинулся с места. Маггиль пояснил: - Специальные ватные шарики. Сделали по моему заказу. Когда Вальтер достает аптечку и надевает халат, я закладываю в уши эти шарики. Крик, конечно, слышно, но звук уже не тот.
- Закладывай уши и отправляйся к своему Вальтеру. Извини, Франц, я занят. - Шлоссер хлопнул дверцей бара и вернулся к столу.
- Да, да! Конечно! - ответил Маггиль, не сдвигаясь с места. - А где наш общий друг фрегатен-капитан Целлариус?
Шлоссеру стало весело. Значит, он был прав, Маггиль явился, обеспокоенный отъездом Целлариуса в Берлин. Трусит, боится, что Целлариус доложит Канарису о провале СД в деле с радисткой. Боится и решил запугать рассказами о своем подручном. Мол, понимай мой рассказ как знаешь, но все мы под богом ходим.
- Целлариус уехал? - притворно удивился Шлоссер, задумался на секунду и пожал плечами. - Он мне не докладывает. Наверное, инспекторская поездка по школам. Берлин не очень доволен результативностью его агентуры.
- Думаешь? - Маггиль испытующе взглянул на барона.
- Скорее всего.
- А если Целлариуса вызвали в Берлин?
- Значит, он полетел в Берлин. - Шлоссер неторопливо барабанил пальцами по столу.
- Георг, ты не забыл о нашем договоре? - Маггиль сдался, в его вопросе откровенно звучала просьба.
- Каком договоре, Франц? - искренне удивился Шлоссер. - Не помню никакого договора. Никакого договора и не было. Или ты имеешь в виду обещание не докладывать о твоем провале?
- Георг, так нечестно, мы договорились...
- Стоп, дорогой друг! - перебил Шлоссер. - Мы ни о чем не договаривались. - Договор - двустороннее обязательство. Я обещал, не отказываюсь, но никакого договора не было. Или был?
- Конечно, был! Ты просто не помнишь, Георг! Мы договорились!
- Да? Интересно, я никогда еще не жаловался на память. Но раз ты утверждаешь... Извини, старина, выскочило из головы. Значит, мы договаривались? Я не докладываю о твоем провале. Кстати, такой доклад входит в мои обязанности, и, следовательно, я совершаю нарушение...
- О, да! Зачем повторять!
- Действительно, зачем! Что должен сделать я, совершенно ясно.
- Совершенно, - подтвердил Маггиль.
- Прекрасно, - неожиданно резко сказал Шлоссер. - А что должен сделать ты?
- Как?
- Повторяю. Договор - двусторонняя сделка, старина. А так как ты ничего не сделал, заткни уши и убирайся в свои подвалы. Я всего лишь обещал. - Шлоссер выдержал паузу. - Обещал... и только.
- Это угроза или предупреждение? - спросил Маггиль.
- Понимай как хочешь.
Несколько минут оба молчали. Шлоссер, довольный, что сумел припереть гестаповца к стене, перебирал в памяти весь разговор. Существует ли в жизни Вальтер, который держит орудия пытки в аптечке с красным крестом? Или Франц пытается запугать? Нет, конечно, аптечка существует, Францу не придумать самому такой истории. Детали... Ватные шарики... Он говорит правду. Бесчеловечные методы, но иногда дают результат. Результат... А что, если...
Зазвонил телефон. Шлоссеру сообщили, что объект прибыл на квартиру, вышел через несколько минут и направился в сторону улицы Койдула. В ранее пустом тайнике обнаружена рация.
Шлоссер отодвинул телефон, уложил в папку все документы, хотел было запереть папку в сейф, задержавшись, перечитал: "Обратная связь". Такое название он дал операции по вызову русского разведчика в Таллинн. Он оставил папку на столе, посмотрел на гауптштурмфюрера, который, угрюмо насупившись, молча сидел на диване.
Шлоссер разработал операцию, сумел найти, подготовить и забросить агента, который явился в НКВД, рассказал о Шлоссере и абверкоманде. Он нашел русского разведчика, обнаружил вторую квартиру и рацию. Если сборник стихов Гейне окажется здесь, в кабинете, то есть надежда расшифровать переданные русским шифровки. Тогда можно начинать радиоигру. Независимо от того, удастся перевербовать русского или нет. Но без согласия русского канал может работать очень короткий срок. Русские обнаружат обман. Переданная дезинформация тут же потеряет цену. Справится ли он с русским своими силами?
