Влад на цыпочках подошел к входной двери и прильнул к «глазку». На площадке перед дверью стояли трое: толстая, в годах, женщина с папочкой, мужчина в кожаном плаще и милиционер. Гражданских Невский видел впервые, а капитана знал хорошо. Это был местный участковый, Митрич. Что им нужно? Вряд ли эта делегация пожаловала из-за Эдика. Не тот состав.
Участковый вновь нажал на кнопку звонка, потом буркнул, обращаясь к сопровождающим:
– Пьяный, что ли? – приблизил лицо к двери и громко, чеканя слова, позвал:
– Влад! Невский! Открывай, не валяй дурака! Я знаю, что ты дома! Машина твоя в гараже стоит, да и Валентина Терентьевна видела, как ты во втором часу в подъезд заходил! Открой, дело есть! Не заставляй меня мужиков из участка вызывать. Дверь новенькая, дорогая, жаль портить, ей-богу…
И Влад не выдержал, сломался. Буркнул хмуро:
– Не ори, Митрич, голова раскалывается! Сейчас… хоть оденусь.
Мысленно матерясь, вернулся в комнату. Натянул джинсы, футболку, сунул босые ноги в тапочки. Открыл дверь, сделав шаг в сторону, пропуская незваных гостей. Когда вошедший последним участковый прикрыл за собой дверь, Влад вопросительно взглянул на него. Митрич вздохнул, пригладил усы, сунул руку в карман форменного плаща, достал два обрывка бумажной полосы с печатями и подписью и продемонстрировал Владу. Спросил строго, впрочем, без особого нажима:
– Ты хоть знаешь, дурак, что бывает за такую вот сорванную бумажку? Срок. Если по максимуму.
– Догадываюсь, – хмыкнул Невский. – Только я здесь при чем, Пал Дмитрич?
– Ты, конечно, ни при чем, – прищурился участковый. – Но лишь в том случае, если сегодня ночью вошел в опечатанную квартиру через окно. А бумажку сорвал кто-то другой. Просто так, из хулиганства.
– Я вошел в дверь, – вздохнул Влад. – И никакой бумаги не заметил. В подъезде темно, как в заднице у негра, ни одной лампочки. Не веришь – убедись сам.
– Ладно, – помолчав, махнул рукой капитан. – Можешь считать, что на первый раз отмазался. Есть дела поважнее, Невский.
– Внимательно слушаю, – Влад прислонился к стене, сложил руки на груди и перевел взгляд с Митрича на благоухающего одеколоном мужика в галстуке. Однако первой заговорила женщина.
– Моя фамилия Тимофеева, Екатерина Степановна, – казенным тоном представилась крашеная хной толстуха. – Я – директор домоуправления. И меня главным образом интересует ваш паспорт, товарищ Невский. Точнее, прописка. Есть основания полагать, что вы занимаете жилплощадь своей покойной… э-э… родственницы незаконно.
– Я так не думаю, – спокойно ответил Влад. – Я здесь прописан. И после смерти бабушки стал квартиросъемщиком.
– Покажите для начала паспорт! – грозно потребовала тетка.
– Пожалуйста, – Невский сходил в комнату, принес паспорт и демонстративно протянул его не домоправительнице, а Митричу. – Как видите, все в порядке.
– Да нет, Владик, – без интереса полистав документ, с таким видом, будто он заранее знал, что там есть нужная отметка, покачал головой участковый. – Не в порядке. Это, – покачал паспортом капитан, – липа. А выражаясь казенным языком, – подделка документов. То есть – уголовно наказуемое преступление.
– Хотите сказать, что я сам изготовил фальшивую печать и сам расписался? – как можно более непосредственно фыркнул Влад. Хотя в груди, под ребрами, уже пробежал предательский холодок.
– Разумеется, нет, – невозмутимо отверг абсурдную версию капитан. – Печать паспортного стола настоящая. И подпись начальника тоже. И даже отметка в ордере на квартиру сделана правильно.
– Тогда в чем проблема? Не понимаю.
– Проблема в том, товарищ Невский, – вновь вмешалась в разговор толстуха, открыла папку и достала лежащий сверху документ, – что на момент смерти гражданки Орловой Натальи Львовны на данной жилплощади был прописан только один человек она сама! Вот официальная справка, ознакомьтесь! – она грубо сунула Владу лист. – И на дату внизу обратите особое внимание! Справка выдана на следующий день после того, как врач «скорой помощи» выписал свидетельство о смерти!
– Все гораздо серьезнее, чем ты думаешь, Владислав. Я не знаю, каким образом тебе удалось договориться в паспортном столе и задним числом вписать себя в ордер, – спокойно заметил капитан, пристально глядя на Невского, – но догадываюсь. Насчет некоторых методов работы Майи Эрастовны Пидтыканой в милиции уже давно есть любопытная информация. Я уверен: если на нее хорошенько надавить и пообещать в обмен на чистосердечное признание забыть о прошлых… нюансах, она подтвердит, что безвозмездно, исключительно по доброте душевной вошла в твое положение и задним числом внесла тебя в число жильцов квартиры. В конце концов, ты – родной внук старушки. Кто бы стал возражать? Обычное житейское дело. Все так поступают. Но в данной ситуации есть один весьма существенный момент, – в голосе Митрича впервые появился металл. – Ты опоздал с пропиской. О чем недвусмысленно свидетельствует имеющаяся в распоряжении домоуправления справка. Ее лично выдал Ершов, начальник Майи Эрастовны Пидтыканой. О существовании справки она просто не знала. Иначе бы, как человек умный и знающий законы, сразу отказалась бы тебе помогать. Даже бесплатно.
– Мы не звери. Если бы занимаемая гражданкой Орловой жилплощадь была кооперативной, – канцелярским тоном отчеканила Екатерина Степановна, – то прописка не имела бы значения. Квартира, как и вся прочая личная собственность, автоматически перешла бы по наследству к ближайшим родственникам покойной. Но в данном случае площадь го-су-дар-ствен-на-я! И после смерти единственного ответственного квартиросъемщика должна вернуться государству! Вы мошенник, товарищ Невский! И я официально ставлю вас в известность, что нами уже подготовлены все необходимые документы для передачи дела в суд! Каким будет его решение, надеюсь, вам понятно?! Кстати, – Тимофеева повернула толстую шею и подобострастно взглянула на стоящего до сих пор молча рядом мужчину, – вот, познакомьтесь. Товарищ Карапетян, Артак Гарникович. Именно он, согласно очереди, должен был получить эту самую квартиру после освобождения. Между прочим, товарищ Карапетян – юрист. И ему не составит труда убедить вас в бесперспективности дальнейших разбирательств. Если, конечно, вы не хотите сесть в тюрьму.
– Увы, – притворно-вежливо поклонился Карапетян. Его черные, глубоко посаженные масляные глазки предательски бегали. – По-человечески я вас понимаю, Владислав. Но и вы меня поймите. Закон есть закон. Он на мо… на нашей стороне.
– Чего вы от меня хотите? – спросил Влад, скосив глаза на участкового. Невский все понял. Не прошло и нескольких часов с ареста аптекаря, как вдруг повернувшаяся к нему жопой Судьба нанесла новый сокрушительный удар. Последний ли?
– По закону или по-хорошему? – уточнил капитан. Невский подавленно молчал. Митрич ухмыльнулся. – Расклад такой, Владик. Шансов у тебя никаких. Такая скользкая штучка, как Пидтыканая, на нары не пойдет. Смекнет, что к чему, найдет способ замять дело. Благо сговорчивых и жадных уродов и у нас в системе, и в судебных органах хватает с избытком. А вот ты вряд ли выкрутишься. Сесть, может быть, и не сядешь. За дачу взятки должностному лицу. Но, потеряв время и нервы, с квартиры все равно съедешь. Так зачем усложнять?
Мы все отлично знаем, как было дело. Львовна умерла в тот же день, когда ты вернулся из армии. Тебя все соседи видели. Так что прописать тебя раньше она не могла. Для прописки как минимум нужен паспорт. А у тебя его не было. Он лежал в Риге, в военкомате. Это легко проверить. Покажи военный билет. Там будет стоять дата демобилизации. За день до смерти твоей бабушки… После похорон ты вместе с матерью уехал в Ригу, забрал паспорт, собрал вещички, вернулся и дал взятку, – вздохнул участковый. – Скажу тебе по секрету: я даже догадываюсь, через кого. – Капитан небрежно кивнул в сторону соседнего подъезда, где жил Хиляйнен. – Без надежной протекции такая осторожная лиса, как Пидтыканая, с тобой даже разговаривать бы не стала. Вот и выходит, что уже полгода ты незаконно занимаешь чужую квартиру… Короче. Не усложняй себе жизнь, парень. Настоятельно советую закрыть вопрос без участия суда, тихо-мирно. И как можно быстрее.
– Я вас выслушал. И ответил на все ваши вопросы. Теперь вы меня послушайте и ответьте на мои. Если сможете, – Влад с плохо скрываемой неприязнью посмотрел на продувную физиономию Тимофеевой. – Допустим на секунду, что я мошенник. Что же вы так поздно спохватились?! Аж через полгода?! Непонятно. Особенно если учесть, что вы, по вашим же заверениям, уже давно положили глаз на квартиру больной одинокой старушки. Так крепко положили, что заранее обещали передать именно эту квартиру полжизни простоявшему в очереди гражданину юристу, и уже на следующий день после выписки свидетельства о смерти не поленились перестраховаться и получить официальную справку, где подтверждается, что гражданка Орлова была прописана в квартире одна. Следовательно, законных претендентов на жилплощадь нет и быть не может! Почему вдруг такая задержка?!
