Неожиданно для себя самого Мейсон свернул на улицу, где жили Крис и Кевин. И лишь остановив машину, осознал, что совершает очередную глупость. Зачем он приехал сюда? Адвокат предупреждал его, что эта самодеятельность может плохо кончиться. Нельзя идти на поводу у своих чувств, иначе он проиграет процесс… Но, похоже, что теперь, когда речь заходит о сыне, он не в состоянии рассуждать здраво.
Мейсон увидел в окне кухни Кристину. Она с кем-то разговаривала. Что ж, во всяком случае, ей не удастся теперь сделать вид, будто бы никого нет дома…
Он поднялся на крыльцо и позвонил в дверь.
— Я открою, мама! — крикнул Кевин.
— Не надо… Я сама…
Но малыш ее опередил.
— Привет! — Он моментально узнал Мейсона.
— Привет! — ответил Мейсон.
Он и сам не ожидал, что будет так счастлив снова увидеть сына. Поразительно, как быстро родительские чувства овладели им.
— Позвать маму? — спросил Кевин.
Мейсону меньше всего сейчас хотелось видеть Крис, но он понимал, что вступать с ней в конфронтацию нельзя. Если есть хоть малейшая возможность не доводить дело до суда, стоит попробовать договориться по-хорошему. Ведь любой толковый адвокат сможет так затянуть процесс, что вся эта история растянется на несколько лет.
В полуоткрытую дверь просунулась еще одна детская головка. Это была маленькая подружка Кевина.
— С этим дядей мы познакомились в аэропорту, — объяснил Кевин девочке и добавил, обращаясь к Мейсону: — Мама на кухне с тетей Мэри. Они готовят ореховое печенье. Но она сейчас выйдет. Мама! Мама! Иди сюда!
— Иду, Кевин, — откликнулась Крис, выходя в холл и вытирая руки полотенцем.
При виде Мейсона взгляд ее стал ледяным.
— Кевин, поиграй с Трейси во дворе, пока я поговорю с мистером Уинтером, — приказала она малышу.
— Но мы же играли в «Лего»! — запротестовал он.
— Доиграете позже.
— А можно вынести «Лего» во двор?
— Разве я когда-нибудь разрешала его выносить?
— Нет.
— Тогда почему ты спрашиваешь?
— А печенье взять можно?
— Можно. Попроси у тети Мэри.
— А сколько? Одно или два?
— Кевин! — повысила голос Крис.
Мальчик мгновенно все понял и, взяв подружку за руку, поплелся в кухню.
Когда дети скрылись из виду, Крис тихо сказала, сверкая глазами:
— Зачем вы явились сюда?
— Хотел увидеть Кевина. — Мейсон решил, что лучше сказать правду.
— Вы же знаете, что мне это неприятно.
— А мне кажется, нам стоит попытаться найти общий язык. И чем раньше, тем лучше, — примирительно произнес Мейсон, хотя внутренний голос настойчиво призывал его взять то, что принадлежит ему по праву, и не церемониться с этой стервой. Но, с другой стороны, врожденное чувство справедливости подсказывало, что Крис по-своему права. Нравится это ему или нет, она заменила Кевину мать, она растила его все эти годы, и с этим нельзя не считаться.
— Нам с вами не о чем говорить, — отрезала Кристина.
— Вы уверены?
— Абсолютно!
— Черт возьми, встречал я в жизни упрямых людей, но таких… — в сердцах произнес Мейсон, но тут же заставил себя замолчать.
Оскорблениями вообще ничего не добьешься, он только все испортит и окончательно восстановит ее против себя.
— Послушайте, — попробовал он подобраться к ней с другой стороны, — вы же понимаете, я ведь желаю Кевину добра. Отец нужен ему не меньше, чем мать. И я же не собираюсь отнимать у вас сына!
— Если бы вы думали о Кевине, вас бы здесь не было. Ему такой отец не нужен! Не нужен!
Мейсон обиженно произнес:
— Да откуда вы знаете, какой я отец?
Крис прислонилась спиной к дверному косяку и скрестила руки на груди.
— Откуда? Да это весь город знает! В газетах про вас такое пишут… Ваша жизнь всем известна, мистер Уинтер. Тем более что вы с удовольствием выставляете ее напоказ.
Мейсон возмущенно перебил ее:
— Да откуда вы это взяли?! Послушайте, неужели вы всегда поете с чужого голоса? У вас что, нет своего мнения? Вот уж не думал, что кто-нибудь всерьез может верить тому, что пишут газетчики?
Крис бесстрастно выслушала его тираду и, дав ему выговориться, сказала:
— Мы с вами никогда не договоримся, мистер Уинтер. Вы поддерживаете все то, что мне глубоко омерзительно.
Мейсону вдруг захотелось заткнуть ей рот, чтобы только не слышать этих злых и бессмысленных слов. От греха подальше он засунул руки в карманы.
— И чем же я вам не угодил? Конкретно!
— Пожалуйста! Вы требовали снизить налоги для богатых, подкупали политиков, а если те отказывались от денег, угрожали им, выискивали компрометирующие материалы. А потом… потом вы докатились до того, что согласились выставить себя на аукционе! Вас продавали, как вещь!
— Надеюсь, вы не забыли, что аукцион был шуточный, а деньги, которые мы выручили, пошли на благотворительность? — Мейсон не удержался от искушения поддеть Кристину.
— Конечно, было очень смешно! — распалилась она. — А вы попробуйте объяснить все это ребенку. Как он отнесется к тому, что его отец валяет при всех дурака на потеху всем этим девицам?!
— Откуда вы знаете? Вы что, тоже там были?
— Еще чего не хватало! Я просто читаю газеты.
— Ах, газеты… Снова эти газеты… — пробурчал Мейсон, опуская глаза. — А с чего вы взяли, что я угрожаю политикам? Тоже из газет?
— Да.
— А про подкуп?
— Господи, это же всем в городе известно!
— Так… Ну а еще что вам во мне не нравится?
— А разве этого мало?
Стараясь не показывать, как он взбешен, Мейсон произнес ледяным тоном:
— Я просто подумал, что вы приберегли напоследок что-то совсем уж сногсшибательное. Но, как я вижу, вы не читали о моих так называемых похождениях и ничего не знаете о том, что я переспал со всеми женщинами в этом штате.
Ответ Кристины поставил его в тупик.
— Но мы же с вами знаем, что это не так. По крайней мере, одну женщину сия чаша миновала, — неожиданно улыбнувшись, сказала она. — Не правда ли, мистер Уинтер?
Мейсон опешил. Он, конечно, понимал, что перед ним достойная соперница, но не ожидал, что она так его срежет.
— У вас нет денег на затяжную тяжбу, — сердито выпалил он. — Я не понимаю, на что вы рассчитываете! Как, скажите на милость, заставить вас посмотреть фактам в лицо?
— Никак! Факт тут один: я люблю Кевина больше жизни и ради него пойду на все. На все, слышите? Мне ради него никаких денег не жалко. Не будь вы таким законченным эгоистом, вы бы давно это поняли.
Спорить с ней было бесполезно. Она яростно, фанатично защищала свой маленький мирок и свято верила в свое предназначение ангела-хранителя. Ему же была отведена в этом мирке роль дьявола.
— Все ясно. Извините, что побеспокоил, — буркнул Мейсон и понуро побрел к выходу.
