ещё не видел, чтобы человек так легко в себя приходил после того, как, потеряв сознание, падает прямо на каменный пол, — в следующее моё пробуждение рядом оказывается дар. — Я вначале не поверил, когда учительница Каллиан рассказала, но, стоило мне просмотреть её воспоминания, как я оказался буквально поражен. Из чего твой череп сделан, из чугуна что ли?
Неужели он пришел сюда, чтобы поиздеваться надо мной?
— И не надо делать такое обиженное лицо, — правильно читает мои мысли ль’Ву, продолжая смеяться. Что-то все мужчина в этом мире такие странные, лишь усмешки им и знакомы. Хотелось бы узнать, хоть одного адекватного встречу? Ведь если здесь задержусь, то наверняка захочу однажды завести собственную семью, с мужем и детьми, для этого супруг должен мне подходить, не горю желанием видеть ехидного партнёра в постели, который ухмыляется даже во время самого главного действа. — Если бы ты увидела эти воспоминания тоже, то смеялась бы не меньше меня. Так забавно упала, что я даже не сразу заволновался.
Пересиливая себя, приподнимаюсь на кровати и шлепаю нага по плечу. Пусть ему от этого не больно, но, надеюсь, хотя бы обидно, прямо как мне сейчас. Ему мои телодвижения как мёртвому припарка: ни горячо, ни холодно, и уж и ни в коем случае не больно. Зато я ладонь отбиваю так, что у та за секунду краснеет, чем вызывает новый взрыв хохота со стороны мужчины. Какой же он всё-таки несносный.
— Лири сказала, что у меня магическое истощение, как такое возможно лишь от одного занятия по менталистике? — перестаю думать о всяких глупостях и возвращаюсь к насущному, снова. — И при этом я недоумеваю, ведь учительница Каллиан сообщила, что я обладаю задатками сильного менталиста. Как такое может быть?
Несоответствие слов и происходящего меня смущает.
— Обычно так проверяют юных дарований — заставляют проходить упражнение, в ходе которого должно потратиться много сил. Твой магический резерв хоть и был большим, но каким-то образом связь с юный ал’Вула исчерпал их почти все. Теперь тебе придётся пить настойку, чтобы вернуться к учёбе. Не хотелось бы, чтоб ты снова пропускала занятия, — кто бы сомневался, что учителя будет волновать именно этот момент. — Тебе необходимо как можно скорее влиться в общество, перестать быть белой вороной, стать той, кем предначертано — правительницей северных угодий. Мало просто родиться старшей в королевской семье, править — огромная ответственность, требующая знаний.
— И кто же предначертал? — цепляюсь за часть чужой фразы, может, Даар знает больше, чем говорит.
— Обычно в таких случаях говорят про Богиню Покровительницу, ту, что решает судьбы всех живых существ. На Материке о ней множество легенд ходит, а некоторые говорят, что даже получили от неё благословение, — просвещает меня ль’Ву, но все-таки уточняет, — однако, сейчас не время вдаваться в местный фольклор, лучше выпей-ка ещё зелья.
Приходится подчиниться, но не потому, что признаю власть старшего над собой, а потому что понимаю — надо восстановиться как можно быстрее. Зелье и впрямь действенное, буквально чувствую, как возвращаются силы. И не только физические, даже моральный подъем есть.
— О как, даже щеки порозовели, — замечает Даар, — не будем останавливаться на достигнутом, — и подает следующую порцию жидкости.
Так вечер и проходит: ль’Ву приносит мне зелье, я его выпиваю, а в перерывах между разговариваем о разном. Он снова начинает рассказывать мне о Материке, о нравах, которые тут царят, о традициях. Например, вводит меня в курс о том, что пока я, хоть и считаюсь наследницей, но это лишь на словах. На деле же в день солнцестояния я должна буду пройти ритуал с отцом, во время которого магия моего рода пример меня, как будущую правительницу северных угодий. И даже после этого меня ждёт ещё два принятия магией, прежде чем окажусь на престоле. Всё это запутанно и непонятно, но благодаря нагу разобраться проще, чем если бы пыталась сделать это одна. Да и кроме него помощи попросить не у кого, наверняка настоящая Нивес знала все подробности будущего царствования ещё с детства, следовательно, могу себя сдать незнанием.
На ночь снова остаюсь одна, радуясь лишь тому, что Лири пообещала завтра утром отпустить. Её вообще поразила скорость моего восстановления. Как она сказала, это признак отличного магического дара. Свет я не гашу, страшновато спать не в своей комнате, а в месте, куда может зайти любой желающий. Ворочаюсь с бока на бок, но сон все не идет. Меня пугает перспектива вновь оказаться во сне наедине с таинственным незнакомцем, который ходит в мой разум как к себе домой. В конце концов вспоминаю, что он мне говорил о якоре, и всеми силами сосредотачиваюсь на планировании собственного будущего. Думаю о новой семье, которую пока не знаю, но она есть, об Олвен и Кирене, который подозрительно безупречно ведёт себя в общении со мной во отсутствие пассии, об учителях, с которыми познакомилась. Новая жизнь оказывается куда более захватывающей, чем на Земле.
Что у меня могло быть там? Учеба в университете, работа, если бы смогла вырваться из пут судьбы детдомовского ребенка. Тут же передо мной открыт целый мир, безграничные возможности — только осмелиться взять то, что причитается. Да, мне во многом ещё нужно разобраться, впрочем, как и другим наследникам. Было бы желание, как я считаю.
Так, занимая все мысли мечтами и планами, я и засыпаю. И на удивление впервые за долгое время сплю без навязанных сновидений, наслаждаясь отдыхом. Утром чувствую себя необычайно бодрой и полной сил. Вот, оказывается, что мне было нужно — найти якорь. Стало быть, теперь смогу дозировать общение с мужчиной во снах, не давая ему навязать собственную волю.
Лири заходит ко мне лишь единожды. Помогает мне с умыванием, затем осматривает и говорит, что все в порядке, могу покинуть лазарет. На всякий случай дает ещё парочку флаконов с восстанавливающим зельем:
— На всякий случай, кто знает, как теперь учительница Каллиан захочет тебя тренировать. Уверена, так просто не отстанет, она любит наставлять на путь истинный сильных менталистов, слишком уж их мало сейчас.
Благодарю девушку, и та уходит, взмахнув на прощание юбками. Мне же приходится поторопиться, чтобы успеть заглянуть перед занятиями в собственную комнату, взять необходимые вещи да и переодеться тоже.
И около неё меня ожидает сестра, выглядя столь невинно, что на секунду сомневаюсь, не показалось ли её прошлое отношение ко мне. Увидев, что я одна, выражение лица девушки меняется, убеждая в том, что я не ошиблась.
— Отец прислал мне письмо, — хвастливо показывает на белый конверт
