Я поднял глаза к Солнцу. Оно светило… Диск его казался теперь более ровным и четким, чем когда-либо… исчезла тусклая завеса, что разделяла нас. И небо сделалось черным, и была чернота эта глубокой и чистой… жуткой в своей близости, неизмеренной глубине и абсолютной враждебности. Долгое время я глядел в эти бездны со страхом и трепетом — так близко были они. Будь я ребенком, то мог бы выразить свои чувства и мысли такими словами: это небо упало на землю.
Потом я вновь повернулся, чтобы оглядеть комнату. Все в ней было покрыто вездесущим покровом колкой белизны… Я едва видел, что стало внутри — так неярок сделался свет Солнца снаружи. Белизна покрывала и древние стены, и толстый слой мягкой пыли, доходившей теперь до колена. Должно быть, снег задуло через пустые проемы окон. Не то чтобы снег намело местами: он покрывал огромную древнюю комнату ровным слоем. К тому же ветра на Земле не было уже много тысячелетий. Но это был снег[9], говорю я.
И была вся Земля безмолвна. И был холод на ней, которого не знали люди.
Днем ее озарял призрачный свет… я не в силах даже описать его. Словно бы я видел огромную равнину через толщу медного моря.
А Земля замедляла свое вращение…
Конец настал разом. После длиннейшей ночи на востоке показалось умирающее светило, и край диска его, поднявшийся над горизонтом, я приветствовал словно друга — столь утомил меня мрак. Медленно поднималось оно — градусов на двадцать над горизонтом. И вдруг остановилось… покатилось в обратную сторону и бессильно, огромным щитом повисло в небе[10]. Только тонкое кольцо — край Солнца — еще сияло повсюду, да возле экватора виднелось пятнышко света.
Постепенно угасло и оно; и, наконец, вместо прежнего великого и величественного светила в небе повис мертвый диск, окаймленный тоненьким кружком бронзового огня.
Глава XVIII
ЗЕЛЕНАЯ ЗВЕЗДА
Мир стиснул жуткий мрак, нестерпимый и холодный. Но снаружи дома все было спокойно… спокойно. В темной комнате за моею спиной изредка глухо ударял[11] очередной камень, отвалившийся от рассыпающейся стены. И шло время, но ночь поглощала мир, окутывая его покрывалом непроницаемого мрака.
Привычного нам ночного неба тоже не стало, еще сопротивлявшиеся ночи редкие звезды исчезли. Словно бы я оказался в наглухо запертом погребе без огня. И в этом осязаемом мраке кольцом тускнеющего пламени светилась одна лишь огромная волосинка. И кроме нее не было ни огонька во всей ночи, что окружала меня, только далеко в северном небе еще слабо мерцала звездная россыпь.
Безмолвно шли годы. Сколько времени миновало, мне уже не узнать. Но ощущал я, как вечности, крадучись, сменяли друг друга… а я все ждал. И только края солнечного диска время от времени вспыхивали: теперь свет то появлялся, то угасал… зажжется ненадолго и исчезнет.
Однажды во время коротких явлений света яркое пламя прорезало ночь, осветив на короткий миг мертвую Землю, дабы увидел я ее безмолвное запустение. Свет исходил из Солнца, он наискось бил откуда-то из середины его диска. Какое-то время я смотрел, удивляясь событию, а потом пламя осело, и вновь спустилась тьма. Но теперь она не была столь густой: Солнце охватила тонкая полоска ослепительно-белого света. Я глядел на нее, вопрошая, не вулкан ли пробудился на Солнце? Но от этой мысли я отказался почти немедленно: слишком уж ярким и большим было пламя для подобной причины.
Потом меня посетила другая идея. Что, если в Солнце врезалась одна из внутренних планет и светило вспыхнуло от удара? Гипотеза эта показалась мне более привлекательной, она лучшим образом объясняла и размер и яркость вспышки, столь неожиданно озарившей мертвый мир.
Исполнившись волнения и интереса, я принялся разглядывать тонкую ниточку, прорезавшую черную ночь. Ясно было одно: Солнце по-прежнему вращалось с головокружительной скоростью[12]. Так понял я, что годы все еще летят с прежней невероятной быстротой; а жизнь Земли… свет и само время канули в небытие, затерявшись в забытых веках.
Теперь на небе светила лишь рожденная вспышкой полоса яркого пламени. И на моих глазах она медленно краснела, постепенно обретая тот рудый, медно-красный свет, каким прежде горело само Солнце. Но вот и полоса потускнела, а потом начала погасать и вспыхивать. И, наконец, погасла совсем.
Давно уже угас тлеющий край светила. И в невообразимой дали грядущих веков, во мраке и молчании, кружил наш погибший мир, совершая свой путь возле мрачного колосса — мертвого Солнца.
Трудно описать мои тогдашние думы. Сначала они сделались хаотическими и бессвязными. Но века приходили и уходили, и душа моя начала сдаваться одиночеству и грусти, охватившим усопшую Землю.
Чувство это удивительно прояснило мысли мои, я с отчаянием осознал, что мир наш обречен на вечные скитания в этой беспредельной ночи. И вдруг нахлынула такая тоска, что я захотел было заплакать. Но печаль незаметно ослабла, наполняя душу новой безрассудной надеждой. Я терпеливо ждал.
Временами в ушах моих глухо отдавался стук падающих камней. Однажды послышался громкий треск, и я непроизвольно оглянулся, забыв на миг про непроницаемую ночь, что царила повсюду. Взгляд мой сразу же обратился к северу, к небесам. Да, туманная дымка еще светила. Я решил, что мне показалось, но она как будто бы стала яснее. Долго не отводил я от нее своего взгляда; одинокой душой ощущая, что сей тихий свет связан с прошлым. Странно… в чем только можно сыскать утешение! Но если бы я знал… впрочем, об этом позже.
Несколько раз размышления мои нарушали тяжкие удары больших кусков кладки; однажды мне показалось, что за спиной моей в комнате послышался шепот. Но пытаться что-либо разглядеть было совсем бесполезно. Этой тьмы, подобного мрака, невозможно даже представить. Она была ощутима, чудовищна в своей сути… она наваливалась на меня мертвой тушей… недвижной и холодной как лед.
И тогда пробудилась в душе моей большая тревога, пробудилась и исчезла, оставив по себе лишь нелегкое чувство. Я понимал, что с ним нужно бороться, и, чтобы отвлечься, обратился к окну, пытаясь отыскать взглядом на севере туманное облачко — огонек оставленной нами вселенной. Но подняв свои очи горе, я изумился: посреди туманной дымки из света соткалась огромная ярко зеленая звезда.
Я глядел, изумленный, и пытался понять, мчит ли Земля к этой звезде или от нее. Потом я подумал, что передо мной не вселенная, оставленная Землей, а одна из звезд, принадлежащая какому-нибудь другому огромному скоплению звезд, затерявшемуся в беспредельных просторах космоса. С трепетом и любопытством глядел я вперед, ожидая нового откровения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
